Снежанка подалась вперед и положила руку на плечо Сашке. Тот резко дернулся и сбросил её с себя, параллельно отодвигаясь от сестры подальше. В темноте громко хмыкнул Кирилл. Гоголь убрал смартфон и положил руки на стол, будто ожидая, когда подадут еду.
– Саш, я тебя очень прошу… Снежана здесь не при чем, – Кирилл сделал паузу, словно собираясь с мыслями, – если тебе и стоит на кого злиться, то только на меня… Во всех смыслах.
– Почему одно должно исключать другое? Я вполне могу на вас обоих позлиться, тем более…
– Может быть, я пойду? – опять встрял Гоголь. – А вы здесь злитесь на кого хотите… Хотите – все вместе, а хотите – по отдельности…
Сашка резко замолчал. Почему-то от слов одноклассника стало неприятно. Он почувствовал, как на лбу выступил пот, и до тошноты закрутило желудок. Он открыл бутылку с водой и сделал большой глоток. Легче не стало.
– Я скажу! – повысил голос Кирилл. – Постарайтесь никто меня не перебивать…
Возражений не возникло. Кирилл встал в полный рост и откашлялся. Сцена начала напоминать Сашке какое-то странное официальное мероприятие, где ему отводилась роль объекта. Этакого безвременно погибшего товарища, о котором все присутствующие должны сказать добрые слова.
– Я действительно хотел поговорить с Егором. И только с ним… Твоё присутствие не предполагалось… Уверен, ты бы неправильно меня понял. Твоё поведение сейчас как раз подтверждает мои опасения…
– Какое поведение, я…
– Саш! – Кирилл громогласно прервал намечающийся спор. – Всё, о чём я тебе писал… Хм… Всё правда… Я действительно хотел бы… Ну… Как бы…
– Да выебать ты его хотел! – всё-таки вмешался Гоголь. – Не тяни…
– Может, и хотел… Отрицать не буду… Но я, по крайней мере, не хотел, чтобы его выебал кто-то другой… Да ещё и за деньги.
Кадыкин резко встал. Снежана, явно испугавшись, что тот бросится на Кирилла, тоже поднялась. Сашка остался единственным, кто продолжал сидеть. Какое-то мгновение казалось, что кроме скрипа зубов присутствующих вечернюю тишь ничто не нарушает.
– Тебе есть, что мне предъявить? – неожиданно спокойно спросил Гоголь. – Тогда предъявляй… А то всё вокруг да около…
– А ты глазами-то не сверкай, – Кирилл нервно постучал пальцами по столу, – тоже мне… Ужас, летящий на крыльях ночи… Я с тобой как с взрослым поговорить хотел… Мне Саша небезразличен. И пусть я не вправе ему указывать, как жить, но и спокойно наблюдать, как ты его на панель толкаешь, я тоже не буду… В конце концов, здесь его родная сестра, а она-то уж точно имеет право беспокоиться о его судьбе.
– Угу… Значит, я его на панель толкаю… Понятненько, – Гоголь сел на место и повернулся к Сашке, – и ты, получается, с этим согласен?
– Я…
– То есть взрослому мужику капать слюной на пацана – это норм?! – рявкнул Гоголь с сторону Кирилла, не дослушав Сашку. – Самое главное, на панель не толкать… Ну, правильно, пялить малолетку лучше на халяву, чем за деньги…
– Вот только не надо! – взвился Кирилл. – Я Сашу пальцем не тронул, а если бы и тронул, то только с его согласия… Ему шестнадцать, между прочим…
– Удобно, да?.. И не придерешься. Закон не запрещает… Сначала можно сестру вдоль и поперёк, а потом и…
– Заткнулись все!
Сашке казалось, что всё это происходит не с ним. Он будто попал в какую-то то ли волшебную, то ли безумную реальность, где все только и заняты тем, что делят его на части. Это было одновременно и лестно, и неприятно.
– Хочу напомнить, что я здесь всё-таки присутствую, – проговорил он более спокойно, – и вы все говорите обо мне…
