Люди, лодки, море - Покровский Александр Михайлович

В 8.00 12 августа «Курск» доложил о готовности к торпедной стрельбе на сеансе связи. (Так сказал Попов на шоу Познера.)

Это значит, что с этого момента он («Курск») находился в НЕПРЕРЫВНОМ РАДИООБМЕНЕ с кораблями обеспечения и на ПРЯМОЙ ВИДИМОСТИ (это обычное дело).

Там шла такая непрестанная болтовня, что описать невозможно. На стрельбе обязательно есть торпедолов, с которым договариваются, и корабль-мишень (часто он же старший, корабль обеспечения, например «Петр Великий», и на нем старший на этом упражнении, часто адмирал, командир той базы, из которой корабль, стреляющий торпедами). И еще есть куча других кораблей, охраняющих район учения (которые должны в случае обнаружения противника – лодки иностранного государства – всеми имеющимися средствами, еще раз: ВСЕМИ ИМЕЮЩИМИСЯ СРЕДСТВАМИ – глубинные бомбы, снаряды, что угодно – выгнать ее из района, а на это время учение приостанавливается).

После того, как все они (речь о подготовке к торпедной стрельбе) наговорятся всласть (а это иногда час-полтора на сеансе связи – то есть все знают, где «Курск», что он делает) стреляющий корабль (пл) погружается и стреляет, а после этого он всплывает, и обеспечение опять находится с ним на связи, потому что потом они (и мишень, и торпедолов, и подводная лодка) ищут учебную торпеду (у нее оранжевая голова, и торчит она из воды головой вверх, чтоб лучше было видно). Первый нашедший получает 10 суток отпуска от командующего (в волны вглядываются матросы срочной службы – боцмана).

Обычный сеанс связи для корабля в районах боевой подготовки – не реже чем раз в четыре часа. Значит, до 24 часов 12 августа у «Курска» после успешной стрельбы должно было быть как минимум еще три сеанса связи.

А тут говорили-говорили (еще раз: мишень, старший, пл, торпедолов и прочие) и – на тебе – в 11.30 замолкают. Мало того, испаряются, исчезают из района так, будто никакой подготовки к стрельбе не было. Будто «Курск» стрелял на Луне! А на границе района (это примерно 8 миль, как говорят сами американцы) стоят чужие лодки (2 американские и 1 английская, по заявлению Попова, и два надводных разведывательных корабля – американский и норвежский).

Они слышат все (за тем они и приехали). Они слышат переговоры (может, не могут их с ходу расшифровать, но слышат).

Они слышат и взрывы (в 11.30 и в 11.32). А наши сначала ничего не слышат, а потом говорят неохотно, что слышат, но только береговые какие-то сейсмослужбы.

То есть обеспечение торпедных стрельб исчезает из видимости сразу же после взрывов. ЕГО ВООБЩЕ В РАЙОНЕ НЕТ. И оно появляется там чуть ли не через десяток часов, чтобы найти «Курск», «столкнувшийся с чужой лодкой»?!!

Слов нет. Одни буквы.

Они – корабли охранения – должны были слышать любую лодку, движущуюся с такой скоростью и с таким ОПАСНЫМ МАНЕВРИРОВАНИЕМ. И не просто так акустики «Курска» и той лодки «попали в сложные акустические условия образования глухих областей вокруг «Курска» (возможно, но очень маловероятно), а все корабли окружения вдруг проявили чрезвычайную глухоту и не слышали иностранной пл (заявление Попова на шоу Познера, и еще он говорил, что у него топлива не хватает, и прочее).

Адмиральские выдумки! Слава Богу, они не отрицают, что вообще готовилась торпедная стрельба. Видимо, весь расчет на то, что никто не разберется, сколько же кораблей присутствует и на каком расстоянии друг от друга.

Кстати, о расстоянии – оно минимально. Я объясню почему: на торпедной стрельбе проверяется прежде всего не дальность стрельбы, а слаженность и четкость действия торпедного расчета. Поэтому расстояние не играет роли, и его делают минимальным (15 каб. или 2.8 км).

А эти, вместе с бывшим директором ЛОМО, говорят о доморощенных экспертах.

А их собственные эксперты как зеницу ока берегут записки подводников и пробоину стали показывать не сразу после осмотра, а через полтора-два месяца, когда вдруг «стали отчетливо видны следы столкновения».

Братцы, да что ж вы эти следы раньше не видели, или их надо было сначала подготовить к тому, чтобы их все увидели?!

По всем руководящим документам: если лодка не выходит на очередной сеанс связи, по флоту объявляется боевая тревога и начинаются поиски лодки. «Курск» не вышел на связь в 12 часов, когда он должен был доложить об успешной стрельбе. Где был Попов?! Почему тревога по флоту не объявлена в 12, 13, 14 часов?! За одно это надо класть на стол погоны. Они все время показывают компьютерную картинку столкновения, где инолодка винтами (?) рвет тело «Курска». И все это на глубине 10 метров?! (6 метров – высота рубки и 3–4 метра – перископ над ней).

Да она потом выскакивает на поверхность. Законы действия и противодействия из физики за 6-й класс адмирал Попов отменить не может, как бы ему ни хотелось. И ее все видят (надеюсь, корабли обеспечения, мишень, торпедолов в 11.30 еще не испарились из района). После такого удара лопасти винтов погнуты и линия вала заклинила, дейдвудный сальник (там, где линия вала входит внутрь прочного корпуса) не держит воду. На лодке валится защита реактора, и она либо выскакивает окончательно на поверхность (лодка легкая), либо тонет (лодка тяжелая). Но обычно лодку делают легкой – на всякий случай, тонуть никому не хочется.

А Клебанов говорит, что она сначала «подавала сигналы SOS», a потом очухалась и ушла. Да будет известно всем, и уважаемому Клебанову в том числе: СИГНАЛ SOS ПОДАЕТСЯ В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ТЫ УЖЕ НИ НА ЧТО, КРОМЕ ПОМОЩИ ИЗВНЕ, НЕ НАДЕЕШЬСЯ. Ни один корабль, если он может восстановить свои силы сам, а военный корабль в закрытом районе тем более, никаких сигналов подавать не будет.

И потом, досточтимый Клебанов забывает, что он председатель комиссии, и когда его спрашивают о времени гибели моряков (часы или сутки), он должен иметь на руках заключение не похоронной бригады, не гроб-артели, а медицинской комиссии о времени и причинах гибели людей (переохлаждение, отравление угарным газом).

Нельзя, даже с общечеловеческой точки зрения, говорить, что «я расследую только причины гибели корабля, остальное не моя компетенция» – это просто неприлично звучит.

Хочется верить, что во всем этом удастся разобраться, иначе «Курск» будет не последней лодкой, людей с которой бросили, а просто очередной.

***

Вдогонку к уже изложенному. Хочу расписать всплытие на сеанс связи и определение места. Так всем легче будет представить обстановку на «Курске» перед трагедией. Всплытие на сеанс связи для пл штука опасная. Вдруг там что-то на поверхности. Самое неприятное на поверхности – это айсберг. Он лежит себе и не подает никаких признаков жизни. Но в него при всплытии можно врезаться. Его можно было бы обнаружить, если включать активные гидроакустические средства – сонары: посылается сигнал, ловится отраженный, и по нему определяется, что что-то огромное находится над тобой и всплытие небезопасно.

Лодкам даже в полигонах боевой подготовки пользоваться сонаром не рекомендуется.

Когда я спрашивал у своих акустиков, когда они им пользовались, они отвечали: никогда. Это лет двадцать назад. Не думаю, что с тех пор в тактике всплытия что-то существенно изменилось.

Итак, лодка всплывет вслепую, и поэтому весь экипаж заранее сидит по тревоге. Но всплытие вслепую совсем не означает, что не используются пассивные гидроакустические средства – гидролокаторы. Они активно ловят акустические сигналы от любых объектов – своих, чужих, надводных, подводных, которые называются «целями». «Целью» может быть и своя торпеда, и чужая торпеда, выпущенная противником или соседним кораблем в ходе учения.

Итак, лодка всплывает, экипаж сидит по тревоге. Перед этим акустики обследуют горизонт и устанавливают все шумящие цели. Если корабль лежит в дрейфе и совершенно не шумит (на нем выключено все оборудование, даже электрические лампочки) – значит, он превращается для лодки в «айсберг».

Но обычно что-то на корабле шумит, и лодка слышит. По характеру шума можно отличать свои корабли от не своих.