Пленница дождя - Знаменская Алина

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57

На фоне статичного леса, подчеркнутого линейкой забора, произошло едва уловимое движение. Саша сразу обратила внимание, ибо уже час созерцала эту бездвижную однообразную картину. А тут… Вроде ворона перелетела с ветки на ветку? Или кошка скользнула по забору? Когда ты заперт в четырех стенах и каждый день вынужден созерцать одну и ту же картину, даже такое незначительное движение способно живо заинтересовать.

Саша перестала махать ногами и уставилась в точку за окном.

— Что случилось? — подошла медсестра.

— Кто-то прыгает за забором.

— Где?

Медсестра встала рядом с Сашей, и теперь они обе внимательно наблюдали чей-то планомерный штурм забора. Вот показались руки — сначала одна, затем — другая. Вот вязаная шапочка, чьи-то плечи в темной куртке…

— Кто-то пытается влезть на забор, — задумчиво произнесла медсестра и оглянулась на Сашу. Та широко раскрытыми глазами жадно следила за силуэтом человека. Прямо на глазах у медсестры ее подопечная резко побледнела, качнулась назад, потом кошкой прыгнула вперед и прилипла к стеклу.

— Илья, Илья! Я здесь!

Медсестре показалось, что Саша сейчас сорвет голос. Она стала что-то говорить о вреде сильных эмоций. Саша как ненормальная барабанила по стеклу.

— Там Илья! — кричала она. — Впустите его!

Медсестра подбежала к стеклу — лес за пеленой снега сурово темнел. Никакого движения. На заборе уже никого не было. По коридору дробью стучали шаги хозяйки и горничной.

— В чем дело? — Ледяной голос ворвался в зал. Медсестра открыла было рот, но стальной взгляд Каштановой лишил ее дара речи.

— Там Илья! — кричала Саша, тыча пальцем в стекло. — Он ищет меня! Впустите его немедленно! Слышите?! Впустите же его!

Она метнулась к двери, но в проеме стояли Каштанова и горничная — незыблемой стеной. Бесстрастная маска на лице Каштановой должна была остудить Сашин пыл.

— Где, дорогая? Там никого нет!

Каштанова изо всех сил старалась держаться дружелюбно и спокойно.

Медсестра стояла по стойке «смирно» и не сводила с нее глаз.

— Он был там! Я видела! Вы не смеете не пустить его! Он — отец моего ребенка!

Глаза Каштановой сузились. Стали как две щелочки. Последняя фраза привела ее в неистовство.

— Что вы стоите?! — гаркнула она не то медсестре, не то горничной. — У нее галлюцинации! Вы ждете нервного срыва? Быстро укол!

Медсестра ринулась к чемоданчику. Горничная — к Саше. Саша отпрыгнула в угол. Она вела себя как затравленный зверь. Тронь — зарычит. Горничная вместе с Каштановой кинулись к ней, схватили за руки. Саша визжала, у медсестры дрожали руки и подкашивались ноги. И все-таки они втроем оказались сильнее Саши. От укола она обмякла. Ее уложили на диван. Она закрыла глаза и погрузилась в полусон.

— У девушки неадекватное поведение. Я вас предупреждала, — глядя прямо в глаза медсестре, тихо вещала Элла Юрьевна. — Временами у нее случаются галлюцинации. Этот тип, который бросил ее беременную, теперь везде ей мерещится. Негодяй!

— Но может быть, лучше…

— Что может быть лучше для моей племянницы, я знаю сама. Разговор окончен.

Медсестра попрощалась и поспешно покинула особняк Каштановых.

Дом погрузился в мрачное молчание.

Глава 22

Миша ремонтировал газовую колонку на кухне у Антонины Терентьевны. Настя держала инструменты, а старушка жарила пирожки. По ее суетливым, резвым движениям легко было догадаться, как она относится к тому, что у Насти появился кавалер. В этом факте Антонина Терентьевна находила для себя большие перспективы. Мужчина в доме, что тут говорить? Миша уже устранил в квартире Антонины Терентьевны множество мелких неполадок и вот наконец-то добрался до газовой колонки! Антонина Терентьевна сбегала на рынок за капустой, приготовила начинку. Настроение в доме царило приподнятое. Антонина Терентьевна чувствовала себя чуть ли не авантюристкой. Да что там! Участницей дворцового переворота, не меньше!

Еще бы! Ее ученики доверили ей свою дочь. Строго-настрого наказали следить за ней и держать в курсе всех ее дел. «И чуть что — сразу звоните!» Особо строго Альбина с Валерой наказали блюсти Настину девичью честь. Чтобы не загуляла. Ее ученики находились до сих пор в том суетном беспокойном возрасте, когда иллюзии все еще наглухо заслоняют родительское зрение, а мнимые ценности заслоняют истинные. Молодое поколение, включая их дочь Настю, воспринимается как класс антагонистический, который нужно ломать и отесывать. Антонина Терентьевна же, перешагнув седьмой десяток, иллюзии наконец утратила безвозвратно, а взгляды на воспитание пересмотрела в корне. В Насте она быстро угадала тот огонь, у которого так приятно греться, то живое, иногда слишком живое существо, которое заставит и саму Антонину Терентьевну встряхнуться, острее почувствовать жизнь. Они подружились, как это ни странно. Антонина Терентьевна даже несколько задрала нос перед соседками. Она больше не вступала в бесполезные дебаты по поводу цен и пенсий, а по телику смотрела исключительно «Фабрику звезд» и другие новомодные проекты, в которых участвовала молодежь. К жизни Настиной группы старушка выказывала неподдельный интерес. Знала по именам преподавателей и сама ездила на книжный рынок, поискать для Насти «макулатуру» — раритетные издания, которые задавали по теории драмы.

— Настенька, звонила твоя мама, — не отрываясь от лепки пирожков, вспомнила Антонина Терентьевна. — Просила напомнить, что пора переходить на зимнюю обувь.

Настя наморщила носик.

— Я прослежу, Антонина Терентьевна, — пообещал Миша и включил колонку. Газовое пламя весело замерцало и загудело.

— Что бы мы без вас делали, Мишенька! — всплеснула руками старушка. Ее возглас относился то ли к колонке, то ли к Настиной обуви.

— Круто! — подпрыгнула Настя. — Убирай скорее свои железки. А то запах пирожков меня просто нервирует.

Стол накрыли в комнате Антонины Терентьевны. Из горки был извлечен немецкий сервиз с пастушками и овечками. За столом лилась оживленная беседа, когда в прихожей раздался звонок.

Все трое вопросительно уставились друг на друга.

Настя резво вскочила:

— Я открою.

Раскрасневшаяся от пирожков и горячего чая, она распахнула дверь и остолбенела. На площадке стоял Вадим. Несколько секунд они разглядывали друг друга. Вадим выглядел невыспавшимся.

— Настя… — Налицо вылезла виноватая улыбка. Взгляд был таким, словно он не ожидал ее здесь увидеть. — А Миша у тебя?

Настя с удивлением отметила, что ей совсем нетрудно совладать с эмоциями. Да в принципе из эмоций самой сильной оказалось удивление. Вот кого она не ожидала здесь увидеть!

— Ты один сегодня? — уточнила она. — Без Гули? Или, может, ты оставил ее у подъезда?

— Настя, не надо… — Брови Вадима умоляюще полезли вверх.

Настя усмехнулась. Она сделала жест, означающий, что Вадим может пройти в прихожую. И позвала Мишу. Миша повел Вадима на кухню.

— Что это за мальчик? — поинтересовалась Антонина Терентьевна.

— Мишин друг. Мой бывший.

— Он за тобой ухаживал? — перевела старушка.

— Еще как. А потом бросил меня.

— Ты страдала? — догадалась Антонина Терентьевна.

— Жить не хотелось.

— Тебе неприятно, что Миша продолжает общаться с ним?

Настя задумалась.

— Дружба — это святое, — наконец заключила она. — Уверена, что сейчас Вадим жалуется Мише на судьбу. Его наверняка в очередной раз бросила Гуля.

Антонина Терентьевна перегнулась к Насте через стол и сделала заговорщическое лицо.

— А хочешь услышать, о чем они говорят?

— А как?

— Иди в ванную. Там через вентиляцию все слышно. Настя погрозила пальцем своей хозяйке. Та сделала самое невинное лицо. Настя скользнула в прихожую, оттуда — в ванную.

— Нет. На этот раз — окончательно. И вещи из квартиры вывезли. Я — свои, она — свои.

— Этого следовало ожидать.

Настя хорошо слышала Мишин голос, вероятно, он сидел ближе к стене. А Вадим — у окна. И его голос доносился как бы издалека.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57