- Ну, вот и ладно, - заторопилась мама. - Не скучай, не болей. Пока, солнце.
В трубке раздались короткие гудки, а студент чуть не вприпрыжку выскочил из кухни в зал, подхватил обалдевшую Фишку за передние лапы и устроил небольшой тарарам. Стёпе стало настолько хорошо и спокойно, что хотелось затеребить весь мир, делясь своим счастьем. Звонок надо было отметить, тем более, что накатила волна энергии. Степан глянул на Свата, снова читавшего свою сверхкнигу и сказал:
- Всё просто замечательно! Сейчас будет глобальная помывка полов! Надо хоть что-нибудь сделать.
- Тогда я убираю свои ходули с поверхности санитарного воздействия, - с ленцой ответил Бехтерев и растянулся на диване, водрузив фолиант себе на грудь. Степан тут же развил бурную деятельность.
То, что Фишка ринулась помогать протирать полы, было ожидаемо. Другое дело, что в итоге начался форменный цирк. Степан уже в третий раз героически сцепился с псиной за право обладания тряпкой, когда наступил в некое подобие лужи и с громким "ай" начал заваливаться вбок. Лабрадорша в тот же миг рванула тряпку в сторону дивана, и Стёпа буквально налетел на Бехтерева, уткнувшись носом в грудь офигевшего фотографа, едва успевшего вскинуть над головой книгу.
Студента словно обожгло. Он тихонько выдохнул и шевельнулся, собираясь вскочить, но почему-то замер, чувствуя волну жара, потёкшую по телу. Лёгкой дрожью за теплом пришла слабость, обмирающая и странная. Парню захотелось вжаться в того, на ком он лежал, ещё сильнее. И рубашка Свата почему-то показалась грубой, лишней, откровенно мешающей ощутить тепло мужчины в полной мере. А в комнате царила тишина, прерываемая лишь громким стуком сердца под ухом студента. Оно билось неровно, сильно и напористо. И это тоже добавило головокружения. Степан вскинул голову и уставился в лицо фотографу. Его правая рука скользнула вперёд, пальцы замерли в миллиметрах от завораживающей кожи виска Свата. Парню стало душно, а потом до него дошло, что он делает. Степан в смятении скатился на прохладный пол, пытаясь сообразить, что только что чуть не произошло. Это был полный разрыв мозга. Странные желания метались в голове, отзываясь тягучим узлом внизу живота. Морзе ощутил, что вовсе не прочь вернуться назад и всё-таки прикоснуться к лицу Свата. Мучительно покраснев, Стёпа поднялся с пола, с какой-то остервенелой яростью отобрал у собаки тряпку и сосредоточенно принялся домывать полы в зале. А тело и не думало успокаиваться. Что-то тянуло парня к фотографу, расползаясь по жилам колючей вибрацией. Через несколько секунд студент замедлился и глянул в сторону дивана, полыхая ушами. Больше всего ему хотелось, чтобы кое-что осталось для Бехтерева незамеченным.
Сват так и лежал на своём месте слегка побледневшим изваянием. Его руки по-прежнему держали книгу над головой. А большие глаза смотрели в неведомое. Степан заметил, как Бехтерев скользнул кончиком языка по губам, и снова окунулся в знобящий жар. Он тут же отвернулся, ощущая почти болезненное давление в шортах... Которое началось практически сразу, как он приземлился на мужчину. Морзе отчётливо понял, что хозяин квартиры всё прекрасно почувствовал. И с удвоенной силой продолжил протирку ламината.
Фишке было откровенно плевать, кто тут какими чувствами и страхами мучился. Собака сделала единственно-верный с её точки зрения вывод - игра продолжается. Лабрадорша с энтузиазмом прискакала к Степану, вцепилась зубами в тряпку и потянула. Степан разжал пальцы, уставившись на Бехтерева. В полном недоумении, Фишка игриво зарычала сквозь кусок ветоши, потом бросила его и вопросительно гавкнула. Два человека в зале одновременно вздрогнули.
========== 15.Лунные ножи ==========
Всю дорогу до адвокатской конторы Сват вспоминал вчерашний день. Всё-таки Стёпка совсем ещё ребёнок, хоть и вымахал до второго курса института. Социальный работник, надо же, вот это выбор профессии для парня! Бехтерев улыбнулся своей постоянной спутнице - темноте. Та и не прекращала мурлыкать звуками работающего двигателя и шуршащих по асфальту колёс. А заодно тонкой стеной отделяла от Свата сидевшего рядом студента. Морзе по-прежнему хранил выросшую вчера дистанцию. И фотограф его понимал. Он прекрасно прочувствовал реакцию парнишки на тесный физический контакт. Сват хмыкнул собственной способности обходить кочки надуманными фразами. Чего греха таить - когда Стёпа лежал на нём, у парня реально встал. А уж дыхание студента вообще чуть не снесло крышу одному озабоченному типу незрячей породы. Бехтерева это с одной стороны грело и радовало, а с другой - сильно настораживало. Радовало тем, что и у него самого ощущение молодого тела сверху вызвало весьма бурную реакцию. Дыхание перехватило, кровь бросилась куда надо и не надо, тело неуловимо взмокло, растревоженное навалившимся возбуждением... Они друг другу не безразличны, и это населило темноту фотографа невидимыми образами, ещё контурами, но в будущем обещавшими стать чем-то большим, чем лёгкие мимолётные мечты. Но это же и напугало Бехтерева. Конечно, он всегда испытывал тёплые чувства к своим партнёрам, по-другому не умел. Оттого и страдал, когда очередной хахаль предавался скуке и бодро шагал налево или направо. Бывало и так, что сам Сват выставлял тушечку-душечку за дверь. И не испытывал особого пиетета, слушая крики, угрозы и причитания. Правда, пару раз всё обошлось, честь и хвала тем парням - они просто растаяли за горизонтом, здороваясь теперь при встрече вполне по-дружески. А вот то, что Бехтерев начал чувствовать к парнишке по имени Степан Мороз, было совсем не таким спокойным и легко рвущимся. При одной мысли, что скоро расставаться, фотографа начинала грызть отчаянная злость, перемешанная с гордыней (ну и пусть уходит!) и почти откровенным ужасом (не хочу его отпускать!). От таких мыслей начинали дрожать руки. А ведь четырнадцать дней вместе - это так бесконечно мало. Сват подавленно уставился в темноту своего мира. Да, было время, когда мир имел цвет, и были в нём яркие пёстрые люди, и сам он не всматривался в тяжёлую ночь, надеясь на утро, призывая его опалённым скрученным нервом, спиралью вонзившимся во мрак... Бехтерев ухмыльнулся своим мыслям. Похоже, парень действительно его зацепил, да ещё как - в голове родились такие мысли и образы. Фотограф мысленно пожал плечами - пусть всё идёт мирно и чинно. Есть в его жизни кое-что, с чем он не собирался знакомить никого, тем более того, кто вдруг стал дорог.
