Кладбище для безумцев - Брэдбери Рэй Дуглас
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
— Господи боже! — произнес я. — Чисто сработано, черт побери!
— М-да, — задумчиво проговорил Крамли. — Вот и возьми его теперь за задницу, этого таблеточного аналитика-предсказателя Дока Филипса. На месте аварии оказался случайно. А теперь заведует медпомощью на студии, а заодно и полицией! Это он отвез тела в морг. Он как распорядитель готовил их к погребению. Верно? У него на кладбище все схвачено. В начале двадцатых он помогал рыть первые могилы. Принимал роды, провожал в последний путь, а в промежутках — лечил.
«А мурашки и в самом деле ползают», — думал я, ощупывая свои верхние конечности.
— Кто подписывал свидетельства о смерти? Док Филипс?
— Я уж думал, ты никогда не спросишь.
Крамли кивнул.
Наконец Констанция, присев, как ледяной истукан, на краешек дивана и бессмысленно глядя на газетные вырезки, произнесла, едва шевеля губами:
— Где кровать?
Я отвел ее в соседнюю комнату и посадил на кровать. Она взяла мои руки, словно это была раскрытая Библия, и сделала глубокий вдох.
— Малыш, кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что твое тело пахнет как кукурузные хлопья, а твое дыхание как мед?
— Таким был Герберт Уэллс. Он сводил женщин с ума.
— Меня уже поздно сводить с ума. Боже, какая она счастливая, твоя жена: ночью в кровати ее ждет здоровая пища.
Она со вздохом легла. Я сел на пол, ожидая, что она закроет глаза.
— Как тебе удалось, — прошептала она, — за три года нисколько не постареть, в то время как я состарилась на тысячу лет?
Она тихонько засмеялась. Большая слеза скатилась из ее правого глаза и растаяла на подушке.
— О черт! — горько произнесла она.
— Расскажи мне, — стал нашептывать я. — Скажи, что ты хочешь сказать?
— Я была там, — прошептала Констанция. — Двадцать лет назад. На студии. В ночь Хеллоуина.
Я затаил дыхание. За моей спиной в дверном проеме шевельнулась какая-то тень: это тихо прислушивался Крамли.
Констанция устремила неподвижный взгляд куда-то сквозь меня, в другой год и в другую ночь.
— Самая чумовая вечеринка из тех, что я видела. Все были в масках, никто не знал, кто тут, что он пьет, зачем и почему. В каждом съемочном павильоне разливали контрабандное пойло, а в аллеях слышался громкий хохот, и если бы Тара и Атланта были построены в ту ночь, их бы точно спалили. Там было около двух сотен статистов в костюмах и три сотни без костюмов, таскавших выпивку туда-сюда по этому кладбищенскому туннелю, как будто сухой закон все еще был в самом разгаре. Даже если спиртное легальное, думаю, трудно отказаться от такой забавы, верно? Тайные переходы среди могил и провалов, я имею в виду провальные ленты, пылящиеся на полках. Нам невдомек было тогда, что после автокатастрофы, всего через неделю проклятый туннель заложат кирпичом.
«Катастрофа года, — подумал я. — Арбутнот погиб, и людей на студии стало выкашивать, как слонов под ружейным огнем».
— Это не был несчастный случай, — шепнула Констанция.
Ее бледное лицо обрамляла, словно притягиваясь к нему, какая-то особенно густая темнота.
— Убийство, — проговорила она. — Самоубийство.
Пульс на моем запястье учащенно забился. Констанция взяла мою руку и крепко сжала.
— Да, — сказала она, — самоубийство и убийство. Мы так никогда и не узнали, как, почему и что произошло. Ты читал газеты. Поздно ночью, две машины на углу бульваров Гувера и Санта-Моники, и ни одного свидетеля. Все, кто был в масках, разбежались, так и не сняв их. Аллеи студии были похожи на рассветные венецианские каналы: пустые гондолы, причалы, усеянные оброненными серьгами и нижним бельем. Я тоже сбежала. Потом ходили слухи, что якобы Слоун застал Арбутнота со своей женой возле ограды или за оградой. А может, это Арбутнот застал Слоуна с его собственной женой. Господи, если любишь жену другого, а она занимается с мужем любовью на безумной вечеринке, неужели это может настолько свести с ума?! И вот одна машина на полном ходу преследует другую. Арбутнот гонится за Слоуном на скорости восемьдесят миль в час. На бульваре Гувера он врезается ему в зад и вбивает прямо в столб. Вся вечеринка тут же узнала новость! Док Филипс, Мэнни и Грок бросились туда, перенесли пострадавших в католическую церковь поблизости. Церковь Арбутнота. Он жертвовал ей деньги, чтобы не гореть в вечном огне, избежать геенны огненной, как он говорил. Но было слишком поздно. Они умерли, и тела отнесли в морг на другую сторону улицы. Я ушла задолго до этого. На следующий день у доктора и Грока был такой вид, будто они несли гроб на собственных похоронах. В полдень я закончила съемки последней сцены последнего в моей жизни фильма. Студия закрылась на неделю. На каждой съемочной площадке повесили траурные ленты, каждую улицу окутали искусственными облаками, туманом и моросью, а может, облака были настоящие? Газетные заголовки утверждали, что все трое были пьяны и счастливы, возвращаясь домой. Нет. Это была месть, настигшая и убившая любовь. Через два дня двух несчастных ублюдков и одну несчастную, жадную до любви сучку похоронили за стеной, там, где недавно рекой лилась выпивка. Туннель под кладбищем заложили кирпичом и… черт! — Она вздохнула. — Я думала, все кончилось. Но теперь — туннель открыт, фальшивый труп Арбутнота висит на стене, да еще этот ужасный человек в фильме с печальными, безумными глазами, — все начинается снова. К чему бы это?
Ее часы остановились, голос становился все тише, она засыпала. Ее губы еще шевелились. Слова, как призраки, еще слетали с губ, обрывками.
— Бедняжка, святой человек. Дурачок…
— Что за святой дурачок? — спросил я.
Крамли приник к двери.
Констанция, словно откуда-то из глубины, дала ответ:
— …священник. Бедная овечка. Его обманули. Ворвались люди с киностудии. В баптистерии кровь. Трупы, господи, трупы повсюду. Бедняга…
— Священник из церкви Святого Себастьяна? Этот бедняга?
— Конечно, конечно. Бедный он. И все бедные, — шептала Констанция. — Бедный Арби, глупый, печальный гений. Бедняга Слоун. Бедная его жена. Эмили Слоун. Что она такого сказала в ту ночь? Думала, будет жить вечно. Боже! Вот это сюрприз: проснуться в небытии. Бедная Эмили. Несчастный Холлихок-хаус. [180] Несчастная я.
— Что-что ты сказала? Кто несчастный?
— Хо… — невнятно бормотала Констанция, — ли… ок… хаус…
И она уснула.
— Холлихок-хаус? Не знаю фильма с таким названием, — прошептал я.
— Нет, — сказал Крамли, входя в комнату. — Это не фильм. Вот.
Он засунул руку под ночной столик, вытащил телефонный справочник и полистал страницы. Пробежав пальцем сверху вниз, он вслух прочел:
— Санаторий «Холлихок-хаус». Полквартала к северу от церкви Святого Себастьяна, так?
Крамли наклонился к самому уху Констанции.
— Констанция, — проговорил он. — Холлихок. Кого там держат?
Констанция застонала, прикрыла глаза рукой и отвернулась. Несколько последних слов о той далекой ночи были обращены к стене.
— …думала жить вечно… так мало знала… бедные все… бедный Арби… бедный священник… бедняга…
Крамли поднялся, бормоча:
— Черт! Проклятье! Ну конечно. Холлихок-хаус. Это же в двух шагах от…
— Церкви Святого Себастьяна, — закончил я. И добавил: — Отчего у меня такое чувство, что ты потащишь меня туда?
180
Холлихок-хаус (Hollyhock House) — архитектурная достопримечательность Лос-Анджелеса, музей. Построенный в 1921 году по проекту Фрэнка Ллойда Райта, этот дом был подарен городу его владелицей, Элин Барнсдалл, и с 1927 года там находился Центр искусств и художественная галерея (California Art Club).
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Похожие книги на "Кладбище для безумцев", Брэдбери Рэй Дуглас
Брэдбери Рэй Дуглас читать все книги автора по порядку
Брэдбери Рэй Дуглас - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.