Бракованные амбиции - Исаева Анастасия

— Расскажешь, что ты вытворял в этом возрасте? — спросила Ли, чтобы отвлечься в дороге, иначе беспокойство прогрызет дырку в ее животе.

— Да всякое. Я заканчивал школу в середине девяностых. Помнишь, наверное, какие это были времена.

— Явно не так, как ты, мне тогда было десять-одиннадцать лет.

Это сейчас пятилетняя разница в возрасте малозаметна. Почти двадцать лет назад их интересы лежали в разных галактиках: он учился в старших классах, а она поступила на первый год в хореографическое.

— Хотелось все попробовать. Совсем дичью не страдали, но пили и курили все, что могли найти. После того как с пацанами траванулись суррогатом, решили, что перейдем на качественный продукт. Денег у нас ни у кого не водилось, отец только поднимал фирму. Мне было шестнадцать, когда мы обнесли магазинчик. Ну такой, знаешь, в домах открывали: иностранные шоколадки, напитки. Все ради пары литров «Джека».

«Пробуют» на излете школы, а потом в тридцать нуждаются в специалистах, чтобы контролировать пристрастия. Этот вывод разве что не высветился на лобовом стекле. По интонациям заметно, что он не гордится глупостями прошлого, но с готовностью рассказывает, раз она попросила.

— Это был ларек старшего брата одного из нашей банды. Он быстро все понял, собрал своих, и они подправили нам понятия. На всю жизнь запомнил, что можно, а что нельзя. Дома соврал, что нос сломал на катке.

— Закрытый без смещения? — догадалась Лира. Она помнит каждый миллиметр его тела, и раз переносица прямая, то у него было примерно то же, что и у Лёвы.

— Точно. Мне не поверили, конечно, но ни о чем не спрашивали. Позднее я нашел в своей комнате боксерские перчатки, пошел в зал, чему-то научился, но не особенно помогает, когда со спины огревают монтировкой.

Влад умеет рассказывать. Если бы они не приехали, она бы и дальше тонула в его голосе. Возле массивных дверей паба оживление — антитабачный закон выгнал курильщиков на свежий воздух. Нашелся Степан, который держался в стороне от разгоряченных посетителей. Мальчиков с ним нет.

— Лёву забрали в служебную комнату, ментов еще не вызывали, потому что он… вырубился там, — сказал он, сев к ним.

— Они ограничивают его свободу?! — ахнула девушка.

Еще свежи воспоминания о происшествии после «Золотого сердца года», и любое похожее событие превращало ее в гневающийся осиновый лист. Сейчас она испугалась за брата и рассердилась на владельцев паба — удерживать подростка! Они сидели, развернувшись к Степе, и сразу же Ли почувствовала, как теплая ладонь Викинга забралась под футболку и легла ниже лопаток.

— За вызывающее поведение его удалили из зала, — пояснил телохранитель. — Я так понял, он просто спит в подсобке на диванчике. Не выгнали взашей, потому что их счет не закрыт.

— А где Ростик? Что сделал Лев? Как не оплачен?

— Второго я вообще не видел. От бармена узнал, что при Лёве ни денег, ни документов, ни телефона. Говорят, орал, что купит это место с потрохами. Я сказал, что сейчас все разрулим.

Лира, немного успокоенная размеренными поглаживаниями по спине, снова взвилась: еще один пример непонятной ей мужской дружбы.

— Номер Лёвы недоступен.

— Ли, лучше подожди в машине. Оставь это нам, пожалуйста. Там ты ничем не поможешь. Вдвоем мы с тобой привлечем лишнее внимание.

Пришлось признать, что он прав. Это не школьное разбирательство, а мир, где Влад свой. Пара деструктивных мыслишек попытались цапнуть ее, но Ли не поддалась. Даже оставь она Лёве машину и охрану, это не удержало бы пацанов от планов напиться. Тем более по поводу любовной драмы. От нечего делать девушка наблюдала за активностью возле паба. Удивительное количество желающих промочить горло в ночь с воскресенья на понедельник. При этом большинство держались ровно, будто угостились кофейком, а не другим напитком с пенной шапкой или чем покрепче. Завидев Лёву, чьи руки коромыслом лежали на плечах Влада и Степы, она катапультировалась им навстречу.

— Они с ним что-то сделали?

Молодой человек едва переставлял ноги, отчего вся троица двигалась медленно.

— Если под «ними» ты подразумеваешь текилу, ром, джин и мартини, то да, они постарались на славу, — пропыхтел Влад. — Открой заднюю дверь, пожалуйста. И полезай туда, присмотришь за героем. Если надумает блевать, так хоть не задохнется. Везем к нам?

— К нам. Я не знаю кода от сигнализации в его квартире. А как прошло… в целом?

Податливого Льва упаковали на сиденье буквой «зю»: он улегся на бочок, положив кудрявую голову на колени сестры.

— Будем считать, что это подарок на окончание школы. Осложнений не предвидится. Они были рады от него избавиться.

— Не стесняйся, предъяви ему счет, — кровожадно посоветовала Лира, открывая окно. От малолетнего алкаша разило не только перегаром, но и перекуром.

Влад улыбнулся ей в зеркало заднего вида, на что она ответила благодарным взглядом, но не смогла расслабиться.

— Надо было конкретнее формулировать желание, когда загадывала повод помириться. И жалко его, и сержусь, что довел себя до полного невменоза. Как бы не вошло в привычку.

— Утром ему будет хреново, еще долгое время не захочет пить. Не накручивай себя раньше времени.

Возле дома она принялась тормошить брата, предвкушая квест по доставке тела в квартиру. Лев хрипло забурчал, осмотрелся и расплылся в кривой улыбке, увидев сестру.

— Я же тебя послал.

— А я никуда не ушла.

— Не то что Полька, — снова бухнул голову Лире на колени, и она осторожно коснулась волос, опасаясь, что ее рука будет сброшена, но вместо этого он сказал: — Она ушла насовсем. Надо валить отсюда подальше. Уеду в Москву. Вы же этого от меня хотите.

— Пока я хочу, чтобы ты выполз из машины, а то оставлю спать здесь.

* * *

Лира проснулась от звяканья посуды. Проверила, что Викинг рядом, и решила — показалось. Стараясь не стряхнуть сон, она перевернулась на другой бок, чтобы доспать оставшиеся сорок минут. Звук повторился, и наконец она поняла, кто шарится у них на кухне. Лев пытается залить догнавший его сушняк. Осторожно выбравшись из-под руки Влада, она привела себя в порядок и вышла из спальни с подобающим случаю выражением на лице. Порицающим.

Перед тем как подростка сгрузили на диван, его избавили от обуви и носков. За ночь джинсы с футболкой измялись до вида «бомж-стайл, летний аутфит» и прекрасно сочетались с торчащими вихрами и красными глазами. Молодой обмен веществ с завидной скоростью утилизировал алкоголь, не одарив моську юноши и намеком на отеки. После второго стакана воды, выпитого им в полной тишине, Лёва перевел взгляд на сестру, предусмотрительно занявшую позицию в дверях кухни.

— Как твоя голова?

— Сойдет. Есть пожрать? Пожалуйста.

И хотя последнее он выдавил с усилием, сестра засчитала ему это очко. Сжалившись, она отложила троллинг «на потом» и полезла в холодильник за противопохмельной едой. Нужно что-то питательное. Выудив пачку бекона и коробку яиц, она включила конфорку под сковородкой.

— Так и будешь молчать? — поинтересовалась у Лёвы, который вовсе не пытался слиться с интерьером.

— Ну, могу сказать «спасибо», что ты выполняешь свои обязанности попечителя.

— Всегда пожалуйста. Еще Владислава поблагодаришь. Он точно не обязан подчищать за тобой.

— Ты эта… извини… за все, — неуклюже произнес молодой человек. — Мы все тогда психанули. Я… не хотел, чтобы все так. Особенно про больницу. Ты норм?

Она кивнула, боясь, что голос предаст.

— Забудем?

Оказалось, что мириться так же трудно, как переживать разрыв. Столько всего передумано, ей совсем не хочется разбирать кто больше прав, а кто сильнее виноват. Справившись с эмоциями, Лира обернулась к брату.

— Ты все помнишь со вчера?

— Кое-что.

— Твой друг куда-то исчез, вероятно, с твоим телефоном. У тебя были деньги и документы? Где ключи?

— Я с этим разберусь, — отмахнулся Лёва, бренча связкой, извлеченной из кармана джинсов.