Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Эш смотрела из-за плеча Дженис Рэй на меня, серые глаза за ярко-красными стеклами очков наполнялись слезами.
– Это… тебе б домой звякнуть,—пробормотал Гав, обращаясь, похоже, к своим кроссовкам.
– А в чем дело-то? – услышал я собственный голос.
Наверное, доли мозга заработали асинхронно: сознание воспринимало самые разные вещи, и время будто замедлилось, и при этом какая-то частичка разума пустилась вскачь, пытаясь логически объяснить происходящее.
– Это…– на сей раз Гав направил свои слова в затянутую регбистской футболкой грудь,– это твой отец,– прошептал он и заплакал.
Глава 12
А вот и наш специальный отдел,– отворил дверь Хеймиш.
Они очутились в длинном коридоре; одна стеклянная стена открывала вид на яркий, просторный, хорошо просматриваемый цех. Все там модерново блестело, а немногочисленный персонал поголовно носил белые халаты. Если бы не обнаженные кирпичные кладки двух широких печей, соединенных с потолком блестящим металлическим трубопроводом, это больше походило бы на лабораторию, чем на фабричный цех.
Стояла тишина, и никто из трех братьев как будто не испытывал желания ее нарушить. Хеймиш в безупречно чистом белом халате поверх костюма-тройки влюбленно смотрел на почти статичную панораму за стеклом, Кеннет, похоже, скучал, Рори стоял рядом с Дженис Рэй и насвистывал что-то монотонное. Одна рука обвивала талию Дженис и время от времени щекотала правое бедро.
– Очень чистенько,– сказала наконец Дженис.
– Да,– хмуро подтвердил Хеймиш и медленно кивнул, не сводя глаз с цеха.– Как положено.– Он повернулся к столам у стены, на которых лежали различные стеклянные предметы, некоторые в выставочных витринах, а большинство – просто так. Но над каждым на стене висела поясняющая табличка. Хеймиш взял с деревянной подставки матово-черную штуковину, похожую на шлем викинга, только маленький и без рогов.
— Носовой конус снаряда,– повертел он в руках изделие и протянул Дженис.
Та взяла:
– Ого, тяжелый!
Рори снова ее пощекотал, и она пихнула его локтем.
– Да, тяжелый,– серьезно подтвердил Хеймиш, забирая конус и аккуратно возвращая на подставку.– Строго говоря, это не обычное стекло, а стеклокерамика,– поправил он на калабахе экспонат.– В основе алюмосиликат лития, он прекрасно выдерживает высокую температуру. Из него еще делают конфорки для кухонных плит… А снаряд, ясное дело, должен выдерживать сильный нагрев при трении о воздух.
– Ясен пень,– подтвердил Кеннет, и они с Рори переглянулись.
Хеймиш повернулся к следующему экспонату: широкой чаше, тоже темной и тусклой, шириной в полметра – этакое исполинское блюдо. Приподнял, чтобы видно было дно с решеткой из ребер.
– Спутниковая антенна? – спросил Кеннет.
– Нет,– буркнул Хеймиш, однако на унылом лице мелькнуло нечто отдаленно похожее на улыбку,– Это основание для зеркала телескопа.
– Вроде того, что у Фергюса в замке? – спросил Рори.
– Совершенно верно. Здесь сделаны все зеркала и вся оптика для телескопа мистера Эрвилла. Но они, конечно, меньших масштабов, чем этот экспонат.– Хеймиш опустил чашу и смахнул с ее края пылинку.– Изготовлено из того же материала, что и носовой конус снаряда. Не деформируется при резких температурных перепадах.
– Гм…– произнесла Дженис таким тоном, будто изо всех сил пыталась заинтересоваться.
– А здесь у нас,– поплелся к следующему столу Хеймиш,—так называемые пассивационные стекла, близкие к боратовым стеклам, но с боросиликатом в основе…
– Я ведь только сказала, что хотела бы на фабрику глянуть,– прошептала Дженис, когда они с Рори пошли вслед за Хеймишем.– Хватило бы и взгляда снаружи.
– Крепись, детка.– Рори пощекотал ее на этот раз уже обеими руками, отчего она пискнула.
Из противоположного конца коридора к Хеймишу направился человек в белом халате.
– Извините, я на минутку,– сказал Хеймиш экскурсантам и отошел к незнакомцу.
Кеннет повернулся к Рори с Дженис, затеребил рукав Рори и заныл:
– Пап, мне скучно. Пап, а, пап, скоро это кончится? А? Пап, я домой хочу, ну, пап!..
Он уперся ладонью в стеклянную стену, оглянулся на завершающего беседу Хеймиша и закатил глаза. Посмотрел на Дженис и тихо добавил:
– Вот идет мой старший брат – прячься, боросиликат!
– А что тебя тут держит? – ухмыльнулся Рори.– Можем в любой момент сесть на поезд и махнуть домой.
Кеннет отрицательно покачал головой:
– Нет, все в порядке.– Он посмотрел на ручные часы.– Может, скоро удастся вытащить Дерево на ланч.
– Вы уж меня извините,– вернулся к ним Хеймиш.
Все ему улыбнулись. Хеймиш вытянул руку, давая понять, что можно идти по коридору дальше и там полюбоваться на восхитительные боросиликаты. Он достал из кармана девственно-белый носовой платок и стер еле заметный отпечаток, оставленный Кеннетом на стеклянной перегородке.
– Пассивация стеклом широко применяется в производстве полупроводников, и мы надеемся, что бурное развитие шотландской компьютерной промышленности – Силиконового глена [85], как говорят остряки,– вскоре обеспечит большой спрос на нашу…
* * *
– Подумать только, все это могло быть моим,– с притворным сожалением вздохнул Кеннет, кладя ноги на низкую ограду террасы и качаясь вместе с креслом, на задних ножках; ладонью он притенял глаза, точно козырьком; другая рука держала у губ стакан.
Дженис и Рори ковырялись в тарелках с салатом. На террасе было полно туристов, и на улице перед гостиницей с шумом проносились легковушки, дома-фургоны и автобусы, направляясь в Лохгилпхед, Галланах или Кинтайр. С юго-запада дул порывистый теплый ветер с ванильным ароматом цветков утесника, пряным запахом сосновой хвои и привкусом соли с моря.
– Что ж поделать, Кен, такова жизнь,– отозвался Рори.– Не ты стал директором фабрики, а Хеймиш. Над пролитым боросиликатом не плачут…
Глядя с террасы на холмы по ту сторону Лох-Файн, Кеннет ухмыльнулся:
– Интересно, откуда эта поговорка взялась? В смысле, почему плакать именно над пролитым молоком? Если подразумевается нечто не слишком ценное, то почему не вода или не…
– Может, плакать из-за молока – к беде? – предположил Рори.
– Я в детстве и не догадывался, что это известная поговорка,– проговорил Кеннет, по-прежнему глядя на лох.—Думал, только мама так говорит. Помнишь ее пенки: «Селедку с тарелки не тащат» – что это может означать, а? Или: «Эх, бедняжка, ушел тропою ворона». Вот и гадай…
– Но все это может иметь… под собой какую-то реальную основу,– возразил Рори.– Например, плакать над молоком – это плохо: испортишь молоко.
– Это плохо,– кивнул Кеннет,– но только для непролитого молока. Может, какая-нибудь химическая реакция? Говорят, молоко скисает в грозу, ионы там и все такое.
– Угу,– сказал Рори.– Тогда, пожалуй, надо плакать над молоком, потому что оно дольше сохранится или, наоборот, проще будет сделать из него сыр. Так что плакать над пролитым молоком смысла нет.
– Пришли к тому, с чего начали,– резюмировал Кеннет. Щурясь, он смотрел на движущуюся по дороге к северу машину.– Это не Фергюс? – указал он кивком.
– Где?
– Зеленый «ягуар». На север гонит.
– А что, у Ферга появился зеленый «ягуар»? – Рори привстал, чтобы увидеть машину. Она сворачивала по пологой дуге – шоссе загибалось к лесу. Рори сел и снова взялся за вилку.—Да, на Ферга похоже.
– А фабрика принадлежит Фергюсу Эрвиллу? – Дженис откинулась на спинку белого пластмассового кресла, обмахиваясь салфеткой.
Кеннет взглянул на нее:
– Да, Фергюсу. Ах, ну да, ты же еще не можешь похвастать этим сомнительным знакомством.– Он поставил стакан на круглый столик и посмотрел на зонтик, что торчал из середины столика, как нераскрывшийся цветок.
– Нет,– ответила Дженис– А какой он? Кеннет и Рори переглянулись.
