Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Он засовывает кусок хлеба в свои «Спидо» спереди.
— Уверяю тебя, к подобным трюкам прибегают все модели, демонстрирующие нижнее белье. Смотри, каким ровным, гладким и безобидным он выглядит.
Манус крутится перед зеркалом, рассматривает себя со всех сторон и спрашивает:
— Может, стоит положить еще кусочек?
Работа Мануса детективом заключалась в том, что в хорошую погоду он разгуливал по улице в сандалиях и своих счастливых красных «Спидо», в то время как неподалеку в машине сидели двое переодетых полицейских и ждали, что на их приманку попадется жертва. Их надежды оправдывались чаще, чем вы можете себе представить.
Манус был единственным участником кампании по очистке Вашингтон-парка. Если бы он работал обычным полицейским, столь значительный успех никогда бы ему не сопутствовал. Зато никто никогда в него не стрелял.
Все это отдавало историями о Джеймсе Бонде, шпионами и приключениями.
У Мануса, помимо всего прочего, был чудный загар. А еще ему делали скидку при посещении спортзала и покупке новых «Спидо».
Перенесемся к риелтору в Санта-Барбаре. Он трясет мою руку и еще и еще раз повторяет мое имя. Дэйзи Сент-Пейшнс, Дэйзи Сент-Пейшнс. Так себя ведут, когда хотят произвести благоприятное впечатление. Но на мои вуали и покровы он не смотрит. Глядит на Бренди и Денвера.
Ему приятно со мной познакомиться, в этом я не сомневаюсь.
Дом представляет собой то, что воображаешь себе, когда видишь его снаружи.
В центре гостиной, под люстрой из кованого железа, стоит большой рубцеватый стол на трех ножках, исполненный в стиле, созданном по образцам старинных испанских католических миссий в Калифорнии. На нем расшитая серебром испанская шаль с бахромой. На этом столе можно танцевать.
Мы представляем одну телезвезду, имени которой назвать пока не можем, говорит Денвер риелтору.
Мы — передвижная команда, занимающаяся поисками летнего домика для этой безымянной знаменитости. Мисс Александр — специалист по определению выделяемых архитектурными сооружениями летальных испарений и оценке токсичности различных материалов.
— Из нового ковра, например, — говорит Денвер, — на протяжении целых двух лет выделяется ядовитый формальдегид.
Бренди кивает.
— Я знаю, какие при этом испытываешь ощущения.
До того, как Манус занялся поимкой мужчин путем соблазна, с одним из них он судился.
Обидчик, выглядевший как онанист, подкатил к нему и на виду у всех попросил угостить сигаретой.
— Можно подумать, по мне не видно, что я не курю, — заявил Манус в суде.
Против каких еще пороков ему доводилось выступать, мне не известно.
Из Санта— Барбары мы поехали в Сан-Франциско и продали там «фиат спайдер».
Я, я постоянно пишу на салфетках для коктейля:
вполне вероятно, что мы найдем твою сестру в следующем городе. она может находиться где угодно.
В гасиенде в Санта-Барбаре мы с Бренди нашли таблетки бензедрина и декседрина и старенького куаалюда и сомы и несколько капсул диалоса, который, как выяснилось, применяется в качестве слабительного. А еще крем «солаквин-форте». Им, оказывается, отбеливают кожу.
В Сан— Франциско мы продали «фиат» и кое-что из лекарств и купили большой «Настольный справочник врача», чтобы в будущем не воровать никчемные слабительные и отбеливатели кожи.
В Сан— Франциско пожилые люди сплошь и рядом продают свои огромные дома. В них тьма наркотиков и гормональных препаратов. Мы раздобыли демерол и дарвоцет-N. Не малюсенькие таблетки дарвоцет-N 50, а стомиллиграммовые.
Продав «фиат», мы взяли напрокат «севилью» с откидным верхом.
Между собой мы называли друг друга детьми цинка.
Я была Комп Цинк.
Денвер был Тор Цинк.
А Бренди — Стеллой Цинк.
Именно в Сан-Франциско я начала «лечить» Денвера своим секретным методом. Чтобы в итоге уничтожить его.
Карьера Мануса пошла на убыль, когда количество арестованных с его помощью сократилось до одного человека в день, потом в неделю, потом — до нуля в месяц.
Вся проблема состояла в солнце и в загаре и в том, что Манус начал стареть и был уже известен как приманка. Более взрослые мужчины, уже однажды им арестованные, больше к нему не подходили. А молодых он не интересовал, так как казался им слишком старым.
Манус слегка поправился, и «Спидо» стали ему слишком узки. Это уже не смотрелось чрезвычайно привлекательно. Начальство все серьезнее и серьезнее задумывалось о том, что пора заменить Мануса новой кандидатурой.
Поэтому— то Манусу и пришлось что-то вьщумывать. Он пытался сам вступать в разговор с геями, старался показаться оригинальным, увлечь их. Тем не менее никто, включая молодых мужчин, которые не стремились, завидев его, исчезнуть, не соглашался пройтись с ним до кустов.
Даже наиболее сексуально озабоченные парни, обращавшие внимание на каждого мужчину в парке, отвечали ему:
— О нет, спасибо. Или по-другому:
— В данный момент мне хочется побыть одному. Или того хуже:
— Чеши отсюда, старая блядь, а не то я позову копов!
После Сан-Франциско и Сан-Хосе и Сакраменто мы направились в Рино, и Бренди переделала Денвера Омлета в Чейза Манхэттена.
Мы объездили все места, где, как мне казалось, имелось достаточное количество лекарств. Деньги Эви могли подождать.
Перенесемся в Лас-Вегас, где Бренди дает Чейзу Манхэттену новое имя — Эберхард Фабер.
Мы едем в «севилье» по самым внутренностям Лас-Вегаса. Все сияет мигающим неоновым светом. В одном направлении мчится вереница красных огней, в другом — белых. Лас-Вегас выглядит так, как, наверное, бывает по ночам в раю. Откидной верх нашей машины убран.
Бренди сидит на багажнике — ее зад на его крышке, а ноги на заднем сиденье. На ней узкое, без бретелей, облегающее фигуру платье из розовой парчи с металлическим блеском. Из ярко-розовой парчи, такой, как сигнальные огни на дороге. Лиф платья украшен драгоценными камнями. Поверх него Бренди надела длинный плащ из тафты с рукавами-баллонами.
Бренди выглядит так потрясающе, что Лас-Вегас с его блеском и огнями тоже кажется одним из ее модных аксессуаров. Аксессуаров Бренди Александр.
