Зеркало Кассандры - Вербер Бернард

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132

— Хорошо. Просыпайтесь, доктор Каминский, то есть просыпайся, Царевна. Ты проснешься, когда я скажу «ноль». Три… Два… Один… Ноль.

Кассандра открывает глаза. Она хрипит, словно очнулась после кошмарного сна. Фетнат Вад раскуривает длинную трубку с чашкой в виде головы пирата и выпускает несколько клубов синеватого дыма.

— Малышка, у тебя проблемы. В твоей жизни есть большая черная дыра. С тринадцати лет и до… твоей смерти в предыдущей жизни все стерто. Словно провели магнитом по кассетной ленте. Ты вспоминаешь теракт и летишь в яму, из которой попадаешь прямо в прошлую жизнь. Мы называем это дырой во времени. Это очень редко бывает.

Фетнат садится в кресло-качалку и задумчиво раскачивается.

— Обычно перед каждым новым рождением образуется провал в памяти. Чтобы ты не тащила за собой всю боль, все страхи, все неврозы предыдущих жизней. У тебя этой пропасти нет.

Он снова раскуривает трубку.

— То есть ты переходишь от одной жизни к другой без защитного барьера забвения, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Кассандра вспоминает фразу, прочитанную в книге матери: «Прямо перед рождением младенца ангел прижимает палец к его губам и шепчет: „Забудь все свои прошлые жизни, воспоминания о них не должны смущать тебя в жизни настоящей». И над верхней губой новорожденного остается ложбинка"».

Пошатываясь, она поднимается на ноги.

105

Хорошо. Никто не может мне помочь.

Фетнат не знает, что я видела множество других своих воплощений. Он открыл окно, и я увидела не только то, что было вблизи. Я увидела и то, что находилось далеко, то, что случилось очень давно.

Я видела… не только смерть доктора Давида Каминского, но и людей обоих полов эпохи Средних веков и Античности, все они раньше были «мной». Я помню доисторических людей, и даже тех, кто населял землю еще раньше. Когда я сражаюсь, мне дает силы мой предок-примат, чья память живет у меня под кожей.

Она вспоминает изречение:

«Ты — бездонный колодец…»

И цитату из книги своей матери:

«Избыток чего-то одного означает нехватку другого».

106

Кассандра Катценберг в одиночестве бродит по свалке и доходит до горы игрушек. Она залезает вверх по куче кукол, берет в руки одну из них и начинает рассматривать.

За спиной девушки раздается голос:

— Это Барби.

Ким Йе Бин широко улыбается.

— Знаешь такой анекдот: человек заходит в магазин и спрашивает: «Сколько стоит Барби-дачница?» Ему говорят: «Тридцать пять евро». — «А Барби, которая едет на бал?» — «Тридцать семь евро». Покупатель показывает на Барби, которая стоит сто девяносто девять евро, и спрашивает, что в этой кукле такого особенного. Продавец отвечает: «Это Барби в разводе…» «Почему она дороже, чем остальные?» — спрашивает клиент. «Потому что к разведенной Барби прилагается машина Кена, дом Кена, бассейн Кена и так далее».

Кассандра не смеется.

Он любит готовые фразы. Он любит анекдоты потому, что это в конечном счете набор готовых фраз. Орландо прав, такая уловка позволяет не разговаривать по-настоящему, а производить ртом какие-то звуки, просто для самоуспокоения. Поговорки, анекдоты, изречения — это замороженные мысли, интеллектуальный «фастфуд», берешь готовый продукт и занимаешь рот. Но я знаю значение мыслей и слов. Их надо экономить, тогда они приобретают ценность. Если надо запомнить какой-нибудь девиз, то вот такой: «Если твои слова не интереснее тишины, молчи».

Кассандре хочется бросить Киму в лицо эту фразу, но она чувствует, что момент для этого неподходящий. Она понимает, что юноша рассказал анекдот только для того, чтобы наладить с ней контакт, и удерживается от вербального плевка.

— Ты не в настроении, Царевна? Я знаю еще одну гору, которая может тебя заинтересовать. Из настоящих фарфоровых кукол прошлого столетия. Ну, таких, которые дорого стоят. Большинство из них разбиты, но при помощи клея и капли терпения им можно вернуть молодость.

Кассандра оборачивается и удостаивает его взглядом:

— Сейчас мне хочется почитать книги.

Он пожимает плечами и жестом приглашает следовать за собой. На его майке каллиграфическим почерком выведено: «Любовь — это победа воображения над разумом». Фраза заставляет Кассандру задуматься.

— Спасибо за помощь у цыган, — говорит она.

— Я в таких вопросах бываю иногда чересчур щепетильным.

— А Наталия, это кто?

— Подружка.

Кассандра едва не проваливается в глубокую лужу.

— Вы занимались любовью?

— Ты любопытная, Царевна. Тебе что за дело?

Они осторожно переходят топкое место, перешагивая через рытвины.

— Ну ладно, мне скрывать нечего. Мы хотели, но не смогли. Проблема в том, что ее родители решили заставить меня тут же жениться, но я против обязательств в семнадцать лет. Кстати, мне кажется, я вообще против окончательных обязательств, в любой области. И в работе, и в чувствах, и в выборе родины, и в выборе семьи, и даже в выборе друзей. Я считаю, что пара — это скорее наложение, чем слияние. Надо иметь возможность выйти из этого положения так же легко, как вошел.

Девушка с большими серыми глазами хмурит брови, но ничего не говорит.

— У цыган девушка перед свадьбой должна быть девственницей, проводится вся эта церемония с пятнами крови на белой простыне, а потом ты должен оставаться рядом с ней всю жизнь, пока смерть не разлучит вас. А если ты ее обманешь, то ей на помощь придут ее отец, братья и кузены. Но хотя бы у них есть чувство семьи.

Ким пожимает плечами.

— Да ты сама видела стиль поведения. Сначала «нет, нет, нет!»… зато когда уже «да», ни за что не отвяжешься. Синдром бутылки кетчупа: сначала ничего не течет, потом поковыряешь немного ножом, и все разом выливается тебе на тарелку.

Поэтичный рассказ об отношениях с женщиной…

Ким Йе Бин забирается на небольшой холм из старых картонок, с которого видна бугристая долина. Они идут вдоль грязной канавы, наполненной строительной краской, поднимаются по тропинке из колючих промасленных бумажек — и видят картину, которая заставляет девушку задуматься.

Перед ней вырастает гора книг, комиксов, журналов, тетрадей.

— Бумажная Гора, — представляет Ким.

Я видела сон про страну пирожных, и вот я наяву оказалась в стране книг. За сластями для желудка следуют сласти для разума.

— Результат появления пресловутых урн с синей полоской для газет и журналов, — констатирует Ким.

— А я думала, что из содержимого этих урн снова делают бумажную массу.

— Я сам так думал, как и про батарейки. Наверное, сначала так и было. А потом одно из звеньев цепи разорвалось, какой-то служащий в муниципалитете ошибся, произошел конфликт с профсоюзом уборщиков или что-нибудь сломалось в центре сортировки… И чтобы упростить дело, грузовики поехали сбрасывать бумажный мусор сюда.

Кассандра подходит и видит комиксы про Блуберри и Астерикса, они сильно подпорчены непогодой и грызунами, но читать их еще можно.

Крысы шныряют среди дорогих обложек.

— Да, знаю, если выставить кое-что отсюда на торги в Интернет, можно заработать состояние. Здесь, в куче макулатуры, прячутся коллекционные издания.

Кассандра находит книги в обложках из дубленой кожи, иллюстрированные энциклопедии, некоторые из них старинные.

Ким Йе Бин подбирает какой-то том и стряхивает пыль с названия: «Отверженные» Виктора Гюго.

— Это про что?

— Про бедняков, которые вместо того, чтобы спокойно жить на свалке, бродят по улицам и сталкиваются со всеми вытекающими отсюда проблемами. Неприятностей им хватает, поверь мне.

Ким роется в книгах и вытаскивает одну в кожаном переплете.

— Хорошо пишут только классики. Посмотри на этого парня. Вольтер. Читаю тебе фразу наугад: «Что сказать человеку, который, ссылаясь на свою религию, говорит, что попадет в рай, если зарежет вас?» Очень актуальный вопрос, мне кажется.

Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132