Сводные. Академия мажоров - Дорофеева Тина

– Ты прав. Пойду попрошу Борзого меня отвезти до нужного места.

Лицо Марка тут же меняется. Он сжимает руки в кулак и скрипит зубами. Но эту реакцию вижу только я, Рус занят тем, что сверлит мой лоб. Будто там мишень нарисована.

Марк переводит взгляд с меня на Анфису и обратно. Понимаю, что он пытается выбрать, кого же везти.

– Так, дорогие участники, – снова раздается голос ведущего, – через неделю жду вас на следующий этап. Тем же составом…

Внутри все падает. В смысле тем же составом? Что это за…

– Садись, – меня отрывают от земли и усаживают на байк.

Спина превращается в идеально ровную. Только бы не соприкоснуться со сводным. С Марком было не так…остро. Рус прижимает меня к себе грудью, чтобы я не слетела при старте.

– Рус, отва…– выдыхаю, но тут же он срывается с места и не дает сказать мне ни слова. – ли.

Из меня вырывается стон, когда Тихомиров тормозит на светофоре. Он оборачивается. Поднимает защитное стекло.

– Что там у тебя?

Смотрю на то, как из ранок начинает течь кровь. Перед глазами ненадолго темнеет. Рус прослеживает мой взгляд и матерится.

Заезжаем в карман возле остановки. Тихомиров соскакивает со своего железного монстра и присаживается возле моих ног. Меня окунает в волнение и дрожь.

– Твою мать, где ты так? – аккуратно проводит большим пальцем по поврежденной коже, от чего в крови поднимается уровень кортизола.

– Это все ты виноват. Ты же меня потащил сюда, – ничего не могу поделать с обидой, которая сочится в моем голосе, – втянул меня куда-то. Что значит через неделю тем же составом, Рус?

Толкаю его в плечо. Он шипит и дергается подальше от меня.

– Не думай пока об этом. Твою ж…

Тихомиров встает во весь свой высоченный рост и осматривается по сторонам. Мне приходится задирать голову, чтобы видеть его лицо. Он недоволен. Губы плотно сжаты, и все тело напряжено.

– Поехали уже, я сама со своими коленками разберусь, – цежу сквозь зубы.

Но Рус снова врубает игнор на полную катушку. Мимо нас пролетают машины. Прохожие никак не реагируют на девушку и на грозного байкера.

Все спешат по своим делам и нам это только на руку.

– Аптека, – вырывает из панических мыслей Рус, – я ща.

Исчезает за неприметной дверью и возвращается с какими-то коробочками и бутыльками.

– Жизнью мне будешь обязана, сводная.

– Я не сводная. Наши родители развелись, – зачем-то противоречу ему.

Рус поднимает на меня взгляд, полный сочувствия. А я не понимаю, с чего вдруг…

– Уверена?

Язык прилипает к небу.

– В чем? – с трудом проталкиваю слова.

– В том, что развелись, – усмехается Рус, – ты же как-то попала в нашу академию, свод-ная.

Эти слова что-то задевают в душе. Погружаюсь в мысли, но из задумчивости выдергивает Рус.

Присаживается у моих ног и отвинчивает крышку перекиси. Напрягаюсь в ожидании привычного пощипывания. Сводный поднимает мою ногу и кладет к себе на колено. Щедро льет на место где рана. Шиплю.

Тихомиров бросает на меня быстрый взгляд. Наклоняется ниже и дует в то место, где пенится перекись.

Я таращусь на его темную макушку. Надо же…а он даже умеет себя вести нормально. Как человек, а не как раненый зверь, который пытается постоянно кого-то укусить.

Чаще всего меня.

– Пластырь держи, – вручает мне коробочку, и начинает ржать.

Толкаю его в плечо, но так, чтоб он не грохнулся на пятую точку.

– Что смешного, Рус? – возмущенно спрашиваю.

– Да так…, – голубые глаза опасно сужаются, – что подумают о нашей новенькой, когда она вернется откуда-то со стертыми в кровь коленками?

До меня доходит смысл сказанного. Щеки вспыхивают от смущения.

Сволочь!

Беру свои слова обратно. Рус не человек. Он скотина!

Соскакиваю с байка и отталкиваю Тихомирова. Он поднимается на ноги, пронзает меня злым и колючим взглядом.

– Гад, – толкаю его в грудь, – какой же ты гад, Руслан!

Ору на всю улицу и не забочусь о том, что меня кто-то услышит. Мне обидно! Обидно, что он не считает меня за человека. Пытается унизить и оскорбить.

Он пытается меня перехватить за руку, но я вырываюсь.

– Посади свою задницу на байк, – орет в ответ Тихомиров.

Привлекая внимание прохожих.

– Отвали! Иначе я сейчас заору, что ты пытаешься меня похитить, – зло цежу сквозь стиснутые зубы, – сама доеду!

Резко разворачиваюсь, но тут же лечу обратно. Натыкаюсь на спину Руса. Весь воздух вышибает из легких.

– Садись на байк, – рычит на ухо, – хватит передо мной жопой крутить, Аврора.

Мое имя словно рычание собаки.

– Иначе…

– Девушка, вам нужна помощь? – интересуется проходящая женщина, поглядывая за мою спину.

Открываю рот, чтобы ответить, но Рус опережает.

– Все хорошо. Повздорили, у парочек такое ведь бывает, да?

Округляю глаза. Да из нас парочка, как из козы балерина.

Рус силой усаживает меня на свой мотоцикл и мы снова срываемся с места.

Каким-то чудом возвращаемся в академию незамеченными. Рус высаживает меня возле корпуса, не сказав ни слова. Только зло посмотрев на меня. Возвращаюсь в пустую комнату, выдыхаю, когда падаю на кровать. Взгляд прилипает к заклеенными коленкам. Да уж…Рус прав. Теперь никаких юбок, пока не заживет.

Радостно от одного… вроде меня не засекли. Но радость была преждевременной.

Глава 8

Первые две пары проходят в обычном режиме. Мы послушно грызем гранит науки. Хотя, меня все ещё поражает, как совершеннолетние парни и девушки подчиняются правилам этого заведения. Но, видимо, есть на них какие-то рычаги давления.

После прерывистого стука в аудиторию торопливо входит декан нашего факультета. Я непроизвольно напрягаюсь.

Он окидывает задумчивым взглядом наш курс. Тормозит на мне и на Анфисе. Непроизвольно переглядываемся с соседкой.

Она вопросительно выгибает бровь. Я дергаю в ответ плечом.

– Доброе утро, уважаемые, – декан складывает руки на груди, – до меня дошла информация, что четверо из вас вчера вечером покидали территорию, не получив на это соответствующее разрешение.

Все студенты как по щелчку замолкают. У меня потеет спина. Бросаю короткий взгляд на Тихомирова. Но он выглядит так, словно это его не касается.

Вот умеет же держать свои эмоции под контролем. Это я сейчас трясусь из-за того, что меня могут спалить.

Анфиса толкает меня под партой. Ощутимо так. Стараюсь не зашипеть от боли. Бросаю на неё уничтожающий взгляд.

– Держи себя в руках, – шепчет мне на ухо, чтобы никто не услышал.

– Я уже знаю имена трех сбежавших, – продолжает декан, и снова этот его ястребиный взгляд проходится по нам, – но, так уж и быть, дам вам шанс реабилитироваться. Кто готов признаться сам?

Трех? Интересно, это кого?

Руслан оборачивается и пронзает меня таким взглядом, от которого к горлу подкатывает тошнота.

Кусаю губу. Декан замирает взглядом на мне и снова все внутри превращается в ледяную глыбу.

Неужели он и про меня знает?

А что тогда со мной будет?

– Учтите, наказание вам не понравится, уважаемые студенты, но, так уж и быть, если вы признаетесь сами я скошу вам срок наказания.

– Вы так нас сейчас отчитываете, как будто мы несовершеннолетние и не имеем права…, – начинает Марк, но декан резко опускает кулак на стол преподавателя и по аудитории проносится звук удара.

– Вас сюда не просто так прислали родители. Вы должны уметь подчиняться распорядку и режиму.

– Как будто их кто-то просил нас сюда запихивать, – подает кто-то голос с задних парт.

По аудитории прокатываются смешки. Декан награждает говорившего таким взглядом, что будь я на его месте, то стекла бы под стол. И заткнулась бы навечно.

– Вам напомнить, Востриков, чем грозит вылет из нашего заведения? Волчий билет, если по простому. Будете потом подносить кофе тем, кто СМОГ окончить это заведение. Если вы все стремитесь к этому, то я вас не держу.