Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
— У тебя такая нежная кожа, — она протянула руку, чтобы погладить меня по щеке. — Упругая, как фарфор. Вряд «ли тебе удастся ее сохранить, когда тебе будет тридцать пять. И волосы твои уже не будут так хороши. Хотя ты ему надоешь задолго до этого. Он любит молоденьких, очень молоденьких. Симпатичных, умных, талантливых. Не могу не признать, у него хороший вкус, раз уж он лишен здравого смысла. Видишь ли, —тут она снова улыбнулась своей мерзкой улыбкой, — мне абсолютно безразличны его поступки до тех пор, пока он держится в рамках приличий, и они не влияют на мою жизнь.
— Убирайтесь вон! — только и смогла произнести я. — Вы мало знаете своего брата. Он порядочный, благородный человек и никоим образом не может вам повредить.
На ее лице вновь появилась жалостливая улыбка.
— Милое дитя, неужели ты не понимаешь, что ты губишь его карьеру? Неужели ты имеешь наивность полагать, что ваша связь прошла незамеченной? В таком маленьком городе, как Клермонт, каждый все про всех знает. И хотя Хенни не может говорить, у соседей есть глаза и уши. Слухи — вот что я слышу. Говорят, он тратит деньги на малолетних преступников, которые воспользовались его добротой, и скоро он разорится и лишится своей врачебной практики!
Она вконец распалилась, и я опасалась, как бы она не бросилась царапать мне лицо своими длинными красными ногтями.
— Убирайтесь вон! — крикнула я. — Я тоже кое-что про вас знаю, Аманда, поскольку слухи дошли и до моих ушей. Ваша беда в том, что вы считаете, будто он по гроб жизни обязан вам за то, что вы работали и тем самым давали ему возможность учиться в колледже, а потом платили за него в медицинском институте. Но я вела у него бухгалтерию и знаю, что он выплатил вам все сполна, плюс десять процентов, так что ничего он вам не должен! И зря вы пытаетесь унизить его в моих глазах, вам это не удастся! Мы любим друг друга, и вы не сможете помешать нашей свадьбе!
Она снова рассмеялась наигранно и невесело, и вдруг лицо ее стало тверже, на нем отразилась решимость.
— Ты не смеешь мне приказывать! Я уйду, когда сочту нужным, но прежде выскажу тебе все до конца! Я прилетела сюда, чтобы повидать его последнюю пассию, танцующую куклу… и уж поверь мне, ты будешь не последней в его жизни. Джулия рассказывала мне…
Но я не дала ей сказать.
— Убирайтесь вон! — заорала я. — И не смейте больше ничего говорить о нем! Я все знаю про Джулию, он сам мне рассказал. И даже если у него был кто-то еще, я его не виню; она не была его женой — кухарка, домработница, но не жена!
На этот раз смех был веселее, Господи, как она любила смеяться! Она наслаждалась этой сценой, она получала удовольствие от того, что жертва, которую она могла разорвать своими когтями, еще пытается сопротивляться.
— Дурочка! Да всякий женатый мужчина поет своей новой подружке одну и ту же старую песню. Джулия была одной из милейших, нежнейших и добрейших женщин на свете, она была поистине удивительным человеком! Она ублажала его, как могла. Единственный ее недостаток заключался в том, что она не могла дать ему того, что он хотел в сексуальном отношении. Может быть она не могла удовлетворить каких-то его особенных запросов, поэтому-то он и обращал внимание на других, таких, как ты. Согласна, многие женатые мужчины гуляют на стороне, но редко кто вытворяет то, что он вытворял.
— Я просто ненавидела злобную ведьму, испытывала к ней почти физическое отвращение.
— Что же он такого ужасного сделал? Ведь Джулия утопила его трехлетнего сына, я не представляю, чтобы меня что-то могло заставить лишить жизни собственного малыша! Это слишком жестокая месть!
— Да, я согласна, — она вновь приняла мягкий, вкрадчивый тон. — Со стороны Джулии это было чистым безумием. Скотти был таким милым, симпатичным ребенком, но Пол ее вынудил. И я ее понимаю. Пол любил Скотти больше всего на свете, а когда хочешь вывести кого-то из себя, то, естественно, пытаешься уничтожить то, что ему дороже всего.
О! Да как только у нее повернулся язык!
— Кажется он носит власяницу? — сказала она с издевкой, в то время как ее красивые темные глаза так и сияли от удовольствия. — Итак, он мучается угрызениями совести, занимается самобичеванием, скорбит по сыну, и тут появляешься ты, а он, стремясь восполнить потерю, делает тебя беременной. Да весь город знает, что ты делала аборт! Да, мы знаем, мы все знаем!
— Вы лжете, — закричала я. — Это был не аборт, просто курс лечения, потому что у меня часто бывали задержки!
— В твоей больничной карте все записано, — на ее лице появилась довольная ухмылка. — Ты выкинула эмбрион с двумя головами и тремя ногами, близнецов, которые не разделились, как надо. Бедняжка, а ты и не знала, что твой курс лечения — это всего лишь аборт!
Господи, я тону, ухожу под воду с головой, надо мной смыкается черная толща воды… с двумя головами? Тремя ногами? Ребенок-урод, чего я так боялась! Но тогда мы с Полом еще не познали друг друга! Нет, это был не Пол!
— Не плачь, — с притворной ласковостью произнесла она.
Я инстинктивно отпрянула, когда она потянулась своей большой рукой, усыпанной бриллиантами, чтобы дотронуться до моей щеки.
— Все мужчины — свиньи. Полагаю, он скрыл от тебя этот факт. Так неужели ты не понимаешь, что не можешь стать его женой? Я пришла сюда для твоего же блага. Ты такая красивая, молодая, талантливая, зачем тебе жить в грехе с женатым мужчиной? Спаси свою душу, пока еще есть время.
Слезы застилали мне глаза. Я стала тереть глаза кулаками, словно ребенок, оказавшийся в безумном взрослом мире. Потом я посмотрела на ее приторное, ухоженное лицо.
— Пол не женатый человек. Он вдовец. Джулия умерла, покончила жизнь самоубийством в тот же день, как утопила Скотти!
Она потрепала меня по плечу: этакая добрая, заботливая мать.
— Нет, деточка, Джулия не умерла. Она пребывает в учреждении, куда ее отправил мой брат после убийства Скотти. Даже безумная, она продолжает оставаться его законной женой.
Она сунула в мою ослабевшую руку несколько снимков, изображавших худую женщину довольно жалкого вида, лежавшую на больничной койке. Страдание иссушило ее: глаза были широко открыты и тупо глядели в пространство, темные волосы разметались по подушке. К сожалению, я видела достаточно много фотографий Джулии, поэтому сразу признала ее, несмотря на то, что она так сильно изменилась.
