Повод для беспокойства - Хэддон Марк

– Хочешь кофе? – предложила Джин. – Я принесу.

– С удовольствием.

Она спустилась в кухню – к счастью, пустую, и сделала две чашки кофе. Джордж выпил свою одним глотком. Надо рассказать ему о Дэвиде, подумала Джин, что все кончено. Объяснить, почему она изменила. Однако она понимала, что Джордж не хочет говорить на эту тему.

– По-моему, лосось удался на славу, – сказал через пару минут он.

– Да, – ответила Джин, хотя вообще не помнила, в каком виде подавался лосось.

– И у Кэти замечательные друзья, – продолжил Джордж, ободренный поддержкой. – Кажется, я встречал кое-кого из них раньше… Впрочем, у меня плохая память на лица.

– Да, они славные, – подтвердила Джин.

– Какое несчастье, что та девушка прикована к инвалидной коляске, – заметил Джордж. – Такая красивая. Чертовски жаль.

– Да, – кивнула Джин.

– Ничего не поделаешь, – добавил Джордж.

Джин помогла ему встать.

– Надо спуститься, – решил Джордж. – Что толку сидеть здесь. Надо показать, что все в порядке.

– Хорошо, – согласилась Джин.

– Спасибо за кофе. Он меня взбодрил.

Джордж остановился у двери.

– Иди первая. Мне кое-куда надо.

Джин спустилась в шатер. Все словно ждали ее появления, и она очень смутилась. Но Урсула подошла к ней и обняла, Дуглас и Морин отвели ее к столу, налили кофе и вина, а через пару минут появился Джордж и сел за другой стол. Джин пыталась сосредоточиться на том, что говорят Урсула, Дуглас и Морин, и не могла. Ей казалось, что она только что вышла из горящего здания.

Глядя на Джейми с Тони, она думала, что мир стал иным. Ее отец двадцать лет изменял матери с соседкой. А теперь сын танцует с другим мужчиной, а ее собственная жизнь разваливается на кусочки. Джин напоминала себе человека из фильма о призраках, который не понимает, что умер.

Она попросила прощения у Кэти и Рэя. Поблагодарила Джейми за речь. Извинилась перед Джейкобом, который не понял за что. Потанцевала с Дугласом. Ей даже удалось пошептаться с Урсулой.

К концу вечера боль утихла – очевидно, подействовал алкоголь. Вскоре после полуночи, когда гости разошлись, Джин заметила, что Джордж исчез. Она пожелала всем спокойной ночи и поднялась наверх. Муж крепко спал. Джин что-то сказала ему, но Джордж не подавал признаков жизни. Она засомневалась, можно ли ей теперь ложиться на супружескую кровать, однако другого места не было. Она переоделась в ночную рубашку, почистила зубы и прилегла рядом с мужем. Поплакала немножко, глядя в потолок – тихонько, чтобы не разбудить его.

Она совсем потеряла счет времени. Музыка и голоса утихли. Прозвучали шаги на лестнице… и тишина. Будильник на прикроватной тумбочке показывал половину второго. Джин встала, надела халат и шлепанцы и спустилась в кухню. Никого. Пахло сигаретным дымом, вином, пивом и жареной рыбой. Она вышла в сад – захотелось постоять на свежем воздухе. На улице оказалось холоднее, чем она думала. С беззвездного неба моросил дождь. Джин вернулась в дом, поднялась в спальню и лежала, пока не провалилась в сон.

Джордж проснулся в хорошем настроении, отдохнувший и полный сил. Полежал немного, глядя в потолок. Трещинка рядом со светильником напоминала очертаниями Италию. Надо бы в уборную. Спустив ноги с кровати, Джордж нащупал шлепанцы и бодро вышел из комнаты, однако на середине лестничной площадки вспомнил, что случилось накануне. У него закружилась голова, пришлось ухватиться за перила.

Вернулся в спальню, чтобы поговорить с Джин, но та все еще спала, отвернувшись к стене и тихонько похрапывая. Ее ждет нелегкий день, пусть спит. Джордж вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Пахло тостами, беконом, кофе и чем-то еще, менее приятным. На подоконнике стояла чашка с недопитым кофе, в котором плавало несколько сигаретных бычков. Шок не проходил; возможно, последствия приема валиума с алкоголем.

Надо поговорить с Кэти. Джордж сходил в уборную и направился вниз. Первым, кого он увидел в кухне, оказался Тони, а вовсе не Кэти. Это удивило Джорджа. Он и забыл о бойфренде сына. Тони развлекал Джейкоба, сооружая из кусочков тоста собачку. Неужели они с Джейми ночевали здесь? Впрочем, какая разница, не ему читать лекции о морали. Однако мысль все равно крутилась в голове, мешая думать.

Когда он вошел в кухню, все замолчали и обернулись. Кэти, Рэй, Джейми, Тони, Джейкоб. Джордж хотел отозвать Кэти в сторонку, но понял, что об этом не может быть и речи.

– Привет, пап, – поздоровался Джейми.

– Здравствуйте, Джордж, – вслед за ним сказал Рэй.

Обе реплики прозвучали слегка напряженно.

Джордж собрался с духом.

– Кэти, Рэй, я хочу извиниться за вчерашнее. Мне стыдно, я не имел права так поступать. Если я могу как-то исправить…

Все посмотрели на Кэти, застывшую с хлебным ножом в руке.

– Ты ведь не собираешься зарезать своего отца? – уточнил Рэй.

Никто не засмеялся. Кэти взглянула на нож.

– Ой, извините, конечно, нет.

Она положила нож на стол. Вновь наступило неловкое молчание. Затем Тони встал, выдвинул для Джорджа стул, перекинул через руку кухонное полотенце, точно официант, и произнес:

– У нас есть кофе, чай, апельсиновый сок, тосты из цельнозернового хлеба, яичница-болтунья, отварные яйца…

Какая-то гомосексуальная шутка, подумал Джордж. Однако никто не смеялся, поэтому он поблагодарил Тони и сказал, что хотел бы чашку черного кофе и немного болтуньи, если не трудно.

– А у меня есть тостовая собачка, – сообщил Джейкоб.

Разговор возобновился. Тони рассказал, как навернулся с мопеда на Крите. Рэй поведал, как организовывал салют. Джейкоб объявил, что его тостовую собачку зовут Тости, откусил ей голову и расхохотался как ненормальный.

Двадцать минут спустя мужчины отправились паковать вещи, и Джордж наконец-то оказался наедине с дочерью. Кэти постучала себя по лбу и спросила: как чердак? Он тоже постучал себя по лбу и ответил: чердак в порядке, события последних дней сдули паутину; кое-какие трудности остались, но паника исчезла; он понимает, что у него всего лишь экзема.

Дочь молча погладила его по руке. Джордж испугался, как бы она не завела речь о Джин и Дэвиде Симмондсе. Говорить о Джин и Дэвиде Симмондсе ему совсем не хотелось. Не вспоминать бы об этом до конца жизни.

Джордж легонько сжал руку Кэти.

– Иди, тебе нужно собрать вещи.

– Пожалуй, ты прав.

– Давай-давай, я займусь посудой.

Через полчаса проснулась Джин – измученная и разбитая, как после операции. Она почти все время молчала. Джордж поинтересовался, как она себя чувствует. Джин ответила, что нормально, и он не стал больше приставать. Часов в одиннадцать все собрались в вестибюле, чтобы попрощаться. Кэти с Рэем и Джейкобом ехали прямо в Хитроу, а Джейми и Тони возвращались в Лондон.

Когда все разъехались, в доме стало печально и тихо. К счастью, через десять минут появились работники кейтеринга забирать свое оборудование, а чуть позже – миссис Джексон и девушка с кольцом в губе – убирать в доме. Когда в гостиной пропылесосили, они с Джин устроились на диване с чайником чая и тарелкой сэндвичей, пока шла уборка на кухне. Джордж еще раз извинился, а Джин сообщила, что больше не будет встречаться с Дэвидом.

– Спасибо, – вежливо сказал Джордж.

Джин заплакала. Джордж не знал, как ее утешить. Он положил руку ей на плечо. Это не помогло, и он убрал руку.

– Я не собираюсь от тебя уходить, – проговорил он.

Джин высморкалась в салфетку.

– И не собираюсь тебя выгонять, – добавил Джордж, дабы внести полную ясность.

Это смешно. Куда он пойдет? А Джин? Они слишком старые для новой жизни.

– Спасибо, – кивнула Джин.

Он протянул ей еще один сэндвич.

После обеда забрали шатер, и Джордж до самого ужина достраивал студию. Он понял, что будет скучать по этой работе, когда закончит. Конечно, теперь у него появится место для занятий живописью. Но все равно, надо найти себе новое дело. Как показал опыт с фикусом, пройдет не один месяц, прежде чем занятия живописью начнут приносить свои плоды.