Инферно Габриеля - Рейнард Сильвейн

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144

— Это твой шампунь.

— Значит, ты считаешь меня властным?

— Да.

— Привычка, — вздохнул Габриель. — Когда годами живешь один, перестаешь следить за своими эмоциями. За речью. Но в дальнейшем я обязательно буду следить и за манерами, и за словами. Что касается Пола и прозвища, которым он тебя наградил… мне оно кажется оскорбительным. Кролики зачастую оканчивают свой путь у нас на тарелке. Я не хочу, чтобы тебя продолжали называть Крольчихой. Но что плохого в слове «котенок»? Мне оно казалось… безобидным и приятным.

— Особенно когда этому котенку двадцать три года и он пытается серьезно заниматься наукой.

— А как насчет того, кому тридцать три и кто видит в тебе умную, привлекательную и сексапильную женщину?

— Габриель, не насмехайся надо мной. Это жестоко, — отпарировала Джулия.

— Я бы никогда не позволил себе насмехаться над тобой… Джулианна, ну посмотри на меня. — Габриель ждал, когда же она поднимет глаза, но Джулия упорно смотрела в пол. — Хочу повторить: у меня и в мыслях не было насмехаться над тобой. Когда девушке говорят, что она умна, красива и сексапильна, в чем здесь насмешка?

Джулия поморщилась и отвернулась.

— Между прочим, «котенок» — слово из лексикона влюбленных.

Джулия покраснела, и, чтобы ее не смущать, Габриель стал раскладывать купленные деликатесы.

— Знаешь, как мне было радостно, что ты спала в моих объятиях? Я могу лишь благодарить тебя за такую ночь.

Джулия по-прежнему избегала его глаз.

— Ну пожалуйста, посмотри на меня.

Когда их глаза встретились, вид у Габриеля был встревоженный.

— Послушай, может, тебе задним числом стыдно, что ты сама пришла ко мне в постель? — (Она покачала головой.) — А мне это напомнило нашу первую ночь, которую мы провели вместе.

— Мне тоже, — прошептала она.

— Жаль, что сегодня, когда ты проснулась, меня не было рядом. Я встал рано. Ты еще крепко спала. Мне сразу вспомнился рисунок Леонардо да Винчи «Голова женщины». Видела бы ты себя! Твоя голова лежала у меня на плече. Сама безмятежность. Это было невероятно красиво. — Габриель перегнулся через барную стойку и нежно поцеловал Джулию в лоб: — Значит, спала хорошо?

— Даже очень. А зачем ты зажигал свечи в спальне?

— Ты говорила про тьму. Помнишь? Мне захотелось, чтобы ты видела репродукцию с картины Холидея и меня. Я не знал, как тебе будет в эту ночь. Боялся, что убежишь.

— Мне очень понравились свечи в спальне. Это ты здорово придумал. Спасибо.

Его рука застыла у нее на щеке. Синие глаза жгли так же, как и вчера.

— А знаешь, Джулианна, я хороший любовник. Во всех смыслах этого слова.

У Джулии перехватило дыхание.

— Но почему ты меня так невзлюбил… с самого начала семестра?

— Я тебя не невзлюбил. Просто накануне у меня были неприятности, и я никак не мог прогнать мысли о них. Нервничал. Твое лицо показалось мне знакомым. Я захотел получше тебя разглядеть, потому и задал вопрос. Но ты что-то усердно писала. Мне показалось, что ты просто меня игнорируешь. И тогда я сорвался. Я не привык, чтобы меня игнорировали, да еще на моем семинаре. — (Джулия слегка закусила губу.) — Знаю: меня это не оправдывает. Я лишь пытаюсь тебе объяснить. Даже когда я просто смотрю на тебя, во мне вскипают очень сильные чувства. Не знаю, откуда они появляются. А тогда мне такое состояние очень не понравилось. Я попытался загородиться презрительной насмешливостью, которая быстро превратилась в нечто саркастическое и злобное. Я тебе рассказываю все как есть. Не подумай, что пытаюсь оправдаться. — Габриель осторожно дотронулся до ее закушенной губы. — Ну что ты терзаешь губы? Они у тебя такие красивые… А за свою грубость я в тот день был очень жестоко наказан. Мне позвонил Скотт и сообщил о смерти Грейс. Он сказал, что она умерла, шепча мое имя, поскольку меня не было рядом. Он кричал, что я омрачил ей последние минуты жизни…

Джулия порывисто схватила его руку и поцеловала:

— Я тебе очень сочувствую.

Они целовались, перегнувшись через барную стойку, пока у обоих не затекли ноги.

— А я есть хочу, — первой не выдержала Джулия.

— Тебя покормить?

Джулия кивнула. От мыслей о вчерашнем кормлении ей стало жарко.

— Латте или эспрессо? — спросил Габриель, подходя к кофемашине.

— Лучше латте.

— Пока я готовлю кофе, пожалуйста, поставь цветы в воду. В столовой, на буфете, есть хрустальная ваза. Можешь поставить ирисы на место вчерашних гиацинтов. Выбор целиком за тобой.

Джулия сходила за вазой.

— Ты вчера на ночь слушал музыку. Мне понравилась.

— Классическая музыка успокаивает. Надеюсь, тебе она не помешала.

— Ничуть. А почему ты выбрал ирисы?

— Флер-де-лис, — просто ответил он, ставя перед Джулией латте в чаше, как принято в Париже. — И потом, я знаю, что фиолетовый — твой любимый цвет.

— И еще, это мой любимый цветок, — застенчиво призналась Джулия.

— Мой, между прочим, тоже. Ведь это символ Флоренции. У ирисов есть еще одно символическое значение. Специально для тебя, — подмигнул ей Габриель и стал готовить завтрак.

Естественно, Джулия покраснела. Она сразу поняла намек. В Средние века ирис называли цветком Девы Марии, символизирующим непорочность. Своим подарком Габриель воздавал должное ее чистоте. Странное поведение для мужчины, мечтающего уложить ее в постель не только для совместного сна.

«А может, он действительно считает, что вначале мы должны стать друзьями?»

Джулия унесла цветы и кофе в столовую. Там она села и, потягивая душистый напиток, стала обдумывать, какие слова скажет ему, когда у них начнется разговор.

Вскоре к ней присоединился и Габриель. Он принес завтрак, сервировал стол и сел рядом.

— Buon appetito, — сказал Габриель.

Так вкусно она никогда не ела, разве что в Италии. Фрукты, шоколадный хлеб, ломтики багета, сыр трех сортов: бри, мимолет и горгонзола. Габриель даже украсил тарелки петрушкой и кружочками апельсина.

Потом Габриель поднял свой фужер и подождал, пока Джулия сделает то же самое.

— Это «Беллини», а не «Мимоза». Я решил, он тебе понравится больше.

Они чокнулись, и Джулия сделала маленький глоток из фужера. «У коктейля вкус искрящегося персика», — подумала она. Значительно приятнее, чем апельсиновый сок. Ее лишь удивило, что сегодня Габриель не ограничился минеральной водой.

— Ты в этом очень искусен, — сказала она.

— Искусен в чем?

— В игре под названием «Обольщение через еду». Уверена, твои ночные гости с неохотой покидали этот дом.

Габриель почти бросил вилку и вытер губы.

— У меня нет привычки ублажать ночных гостей. Особенно такой изысканной едой, как эта. — Он посмотрел на Джулию. — Я думал, ты сразу поймешь, что ты особенная и что к тебе я отношусь совсем по-другому. Как видно, ошибся, — тихо добавил он, качая головой.

— Ты сказал, что нам надо поговорить, — напомнила Джулия, торопливо меняя тему.

— Да, надо. — Какое-то время он пристально вглядывался в лицо Джулии. — Мне нужно задать тебе несколько вопросов, а также кое-что рассказать.

— Попахивает допросом.

— Странная у тебя фантазия, Джулианна. Почему тебя настораживают вопросы? Когда мы впервые встретились, моя голова плохо соображала. Прости, если тебя удивляет мое желание получить более ясное представление о том, что же тогда произошло. — В тоне Габриеля появился легкий сарказм.

Джулия вонзила вилку в сочную клубничину. Брызнул сок. «Хорошо. Пусть задает вопросы. У меня тоже есть о чем его спросить. Посмотрим, как он воспримет мои вопросы».

— Прежде чем мы начнем, нам нужно условиться об основных правилах. Сначала я хотел бы прояснить некоторые моменты прошлого, а потом уже говорить о настоящем или будущем. Согласна?

— Согласна.

— Обещаю, что весь этот разговор останется только между нами. Надеюсь, ты дашь мне такое же обещание.

— Конечно.

— Хочешь что-нибудь добавить к основным правилам?

— Только то, что мы будем говорить друг другу правду.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144