Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Дверь в офисе “Элен Бойль. Продажа недвижимости” заперта. Я стучу, и Мона кричит сквозь стекло:
— Мы закрыты.
А я кричу, что я не клиент.
Мона сидит за компьютером и что-то печатает. После каждых двух-трех ударов по клавишам она поднимает глаза и смотрит на экран. На экране большими буквами набрано сверху страницы: “Резюме”.
Радиосканер объявляет код девять-двенадцать.
Продолжая печатать, Мона говорит:
— Даже не знаю, почему я до сих пор не подала на вас заявление об оскорблении действием.
Я говорю: может быть, потому, что она хорошо к нам относится, ко мне и Элен.
И она говорит:
— Нет, не поэтому.
Может быть, потому, что ей нужен гримуар.
Мона молчит. Она разворачивается на стуле и приподнимает блузку. Кожа у нее на ребрах вся в малиновых кровоподтеках. Суровая любовь. Элен кричит из своего кабинета:
— Какие синонимы к слову “замученный”?
Ее стол весь заложен раскрытыми книгами. Под столом видно, что на ней разные туфли, одна — розовая, вторая — желтая.
Розовый шелковый диван, резной стол времен Людовика XIV у Моны, журнальный столик с ножкам” в виде львиных лап — все припорошено пылью. Цветы в букетах высохли и побурели, вода в вазах — черная и вонючая.
Радиосканер объявляет код три-одиннадцать.
Я говорю, что извиняюсь. Это было неправильно — так ее хватать. Я задираю штанины и показываю синяки у себя на голенях.
— Это другое, — говорит Мона. — Это была самозащита.
Я топаю ногой па полу и говорю, что нога уже лучше. Воспаление почти прошло. Я говорю ей спасибо.
И Элен говорит:
— Мона? Как покороче назвать человека, которого подвергали пыткам? В одно слово?
Мона говорит:
— Когда ты будешь уходить, я выйду с тобой. Нам надо поговорить.
Элен у себя в кабинете зарылась в книгу. Это словарь древнееврейского языка. Рядом лежит учебник латинского. Под ним — исследование по арамейскому греческому. Тут же лежит страничка с баюльной песней. Мусорная корзина рядом со столом доверху заполнена бумажными чашечками из-под кофе.
Я говорю: привет.
Элен поднимает глаза. На ее зеленом пиджаке, на лацкане — пятно от кофе. Рядом со словарем древнееврейского — открытый гримуар. Элен моргает, раз, второй, третий, и говорит:
— Мистер Стрейтор.
Я спрашиваю, не хочет ли она сходить куда-нибудь пообедать. Мне еще предстоит разобраться с Джоном Нэшем. Я надеялся, что она даст мне какое-нибудь полезное заклинание. Например, чтобы стать невидимым. Или чтобы подчинить себе волю другого человека. Может быть, мне не придется его убивать. Я зашел посмотреть, что она переводит.
Элен закрывает гримуар чистым листом бумаги и говорит:
— Сегодня я занята. — Она ждет, держа ручку в руке. Свободной рукой закрывает словарь. Она говорит: — А разве ты не скрываешься от полиции?
Я говорю: может быть, сходим в кино? И она говорит:
— Только не в эти выходные.
Я говорю: может быть, я куплю билеты в консерваторию?
Элен машет рукой:
— Как хочешь.
Я говорю: замечательно. Стало быть, я приглашаю тебя на свидание.
Элен убирает ручку за ухо под взбитыми розовыми волосами. Открывает еще одну книгу и кладет ее поверх древнееврейского словаря. Держа палец на словарной статье, она поднимает глаза и говорит:
— Я не к тому, что ты мне не нравишься. Просто сейчас у меня правда нет времени.
Из-под листочка, которым прикрыт гримуар, видно имя. В самом низу страницы, на сегодняшний день. Имя сегодняшней жертвы. Карл Стрейтор.
Элен закрывает гримуар и говорит:
— Ты понимаешь.
Радиосканер объявляет код семь-два.
Я спрашиваю, может быть, вечером она придет ко мне в особняк Гартоллера. Стоя в дверях ее кабинета, я говорю, что хочу снова быть с ней. Что она мне нужна.
А Элен улыбается и говорит:
— Так и было задумано.
В приемной Мона хватает меня за руку. Берет свою сумочку, вешает на плечо и кричит:
— Элен, я — обедать. — Мне она говорит: — Нам надо поговорить, но не здесь. — Она отпирает дверь, и мы выходим на улицу.
Мы стоим возле моей машины. Мона качает головой и говорит:
— Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит?
Я влюблен. Так убейте меня.
— В Элен? — Мона щелкает пальцами у меня перед носом и говорит: — Ты не влюблен. — Она вздыхает и говорит: — Ты, вообще, когда-нибудь слышал про любовные привороты?
Совершенно без всякой связи мне представляется Нэш, как он впендюривает мертвым женщинам.
— Элен нашла заклинание, чтобы тебя приворожить, — говорит Мона. — Она тебя подчинила. На самом деле ты ее не любишь.
Правда?
Мона смотрит мне в глаза и говорит:
— Когда ты в последний раз думал о том, чтобы сжечь гримуар? — Она показывает на землю и говорит: — И это ты называешь любовью? Просто она нашла способ, чтобы тобой управлять.
Подъезжает машина. За рулем — Устрица. Он убирает волосы с глаз и просто сидит в машине, наблюдая за нами. Его светлые волосы растрепаны и всклокочены. На обеих щеках — по два длинных горизонтальных разреза. Алые шрамы. Боевая раскраска.
У него звонит мобильный, и он берет трубку:
— “Дональд, Домбра и Дурында”, юридические услуги.
Большая борьба за власть.
Но я люблю Элен.
— Нет, — говорит Мона. Она смотрит на Устрицу. — Теперь просто кажется, что ты ее любишь. Она тебя обманула.
Но это любовь.
— Я знаю Элен дольше тебя, — говорит Мона. Она смотрит на часы. — Это не любовь. Это красивые сладкие чары, но она тебя порабощает.
