Дети полуночи - Рушди Ахмед Салман

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167

Весь город загудел: «Нет, это уже слишком… на сей раз Измаил Ибрахим перегнул палку… и все же, все же… он подобрал присяжных в основном из женщин… и небогатых… вдвойне падких и на обаяние командора, и на толстый кошель адвоката… кто знает? Кто может заранее сказать?»

Присяжные вынесли вердикт: «Невиновен».

Моя мать воскликнула: «О, прекрасно!.. Однако же, однако: где справедливость?» И судья, словно бы в ответ: «Данной мне властью я отменяю этот абсурдный вердикт. Виновен по всем пунктам».

О, какая поднялась свистопляска! Командование флота, и религиозные деятели, и политики требовали: «Сабармати должен оставаться на гауптвахте, ожидая решения суда высшей инстанции. Узколобые воззрения одного судьи не должны погубить карьеру великого человека!» Полицейские власти капитулировали: «Согласны». Дело Сабармати набирало обороты, с беспрецедентной скоростью двигалось к рассмотрению в суде высшей инстанции… и командор сказал своему адвокату: «Я чувствую, что судьба моя больше не в моей власти; будто что-то меня одолело… назовем это Роком».

А я говорю: «Назовите это Салемом, Сопливцем, Сопелкой, Рябым; назовите это Месяцем-Ясным».

Вердикт суда высшей инстанции: «Виновен по всем пунктам». Заголовки в прессе: САБАРМАТИ ОТПРАВИТСЯ НАКОНЕЦ В ОБЫЧНУЮ ТЮРЬМУ? Измаил Ибрахим заявляет: «Мы должны пройти весь путь! В Верховный суд!» И вот разорвалась бомба. Сам государственный секретарь провозгласил: «Нелегко действовать в обход закона; однако, приняв во внимание заслуги командора Сабармати перед родиной, я разрешаю ему оставаться в распоряжении военно-морских сил вплоть до решения Верховного суда».

И снова заголовки, назойливые, словно комары: ГОСУДАРСТВО ПОПИРАЕТ ЗАКОН! СКАНДАЛ САБАРМАТИ – ПОЗОР ВСЕЙ НАЦИИ!.. Когда я увидел, что пресса повернулась против командора, то понял, что ему пришел конец.

Вердикт Верховного суда: «Виновен».

Измаил Ибрахим не сдался: «Пардон! Мы будем просить помилования у Президента Индии!»

Многое нужно было взвесить в Раштрапати Бхаван {176}: за воротами президентского дворца один человек должен был решить, может ли другой человек быть поставлен над законом; допустимо ли пренебречь убийством любовника жены ради военно-морской карьеры; решались и более важные проблемы – станет ли Индия подчиняться законам или так и будет повиноваться древнему принципу превосходства непревзойденных героев? Если бы сам Рама воскрес, отправили бы его в тюрьму за убийство похитителя Ситы? Решались великие вопросы; мое вторжение в историю моего времени вышло далеко за рамки обыденности.

Президент Индии заявил: «Я не помилую этого человека».

Нусси Ибрахим (чей муж проиграл свой самый большой процесс) голосила: «Хай! Ай-хай!» И повторила то, что уже сказала когда-то: «Сестричка Амина, такого хорошего человека посадили в тюрьму. Говорю тебе, настал конец света!»

Признание буквально трепетало на моих губах: «Это я во всем виноват, амма; я хотел тебе преподать урок. Не встречайся, амма, с чужими мужчинами в вышитых рубашках; хватит, мамочка, целовать чайные чашки! Я теперь ношу длинные брюки и могу сказать тебе все, как мужчина». Но я так и не проговорился; в том не было нужды, ибо я подслушал, как моя мать отвечает на тот самый, не-туда-попавший телефонный звонок – странным, каким-то сдавленным голосом говорит в трубку: «Нет, здесь такие не живут; пожалуйста, поверьте мне и больше сюда не звоните».

Да, я преподал урок своей матери, и после истории с Сабармати она никогда больше не видела своего Надира-Касима во плоти, никогда больше, всю свою жизнь; но, стоило ей отказаться от этих встреч, как ее постигла общая участь всех женщин из нашей семьи, а именно, проклятие преждевременной старости: она начала усыхать, хромота стала более заметной, и глаза опустели, словно от прожитых лет.

Месть моя повлекла за собой целый ряд непредвиденных событий; может быть, самым драматическим из них было появление в садах имения необычайных цветов, сделанных из дерева и жести, расписанных вручную ярко-красными буквами… роковые объявления были воздвигнуты во всех садах, кроме нашего; и это доказывало, что я сам до конца не понимал своей силы: будучи однажды изгнан с двухэтажного холма, я теперь умудрился изгнать оттуда всех остальных.

Объявления в садах виллы Версаль, виллы Эскориал и Сан Суси кивают друг другу в час коктейля, колеблемые морским бризом. На каждом можно различить одни и те же девять букв, ярко-красных, двенадцати дюймов в высоту: ПРОДАЕТСЯ. Вот о чем гласят объявления.

ПРОДАЕТСЯ: вилла Версаль, чей владелец убит на стульчаке; продажу осуществляла свирепая нянька Би-аппа в интересах бедной идиотки Токси; когда дом был продан, нянька и подопечная пропали навсегда, и при отъезде Би-аппа держала на коленях пухлый портфель, доверху набитый банкнотами… не знаю, что сталось с Токси, однако, памятуя о жадности няни, полагаю, что ничего хорошего… ПРОДАЕТСЯ квартира Сабармати на вилле Эскориал; Лила Сабармати была лишена материнских прав и исчезла из наших жизней, а Одноглазый и Прилизанный собрали свои вещички и отправились под опеку индийского военно-морского флота, который должен был заменить им родителей, быть, как говорится, in loco parentis [92], пока их отец отбывал свои тридцать лет за решеткой… ПРОДАЕТСЯ Сан Суси Ибрахимов, потому что гангстеры спалили принадлежавший Исхаку Ибрахиму отель «Эмбасси» в тот самый день, когда командор Сабармати потерпел окончательное поражение, словно бы преступный мир города наказал семью адвоката за этот провал; чуть позже Измаил Ибрахим был отстранен от практики ввиду вполне доказанных нарушений профессиональной этики (так значилось в рапорте следственной комиссии коллегии адвокатов Бомбея); испытывая «финансовые затруднения», Ибрахимы тоже ушли из наших жизней; и, наконец, ПРОДАЕТСЯ квартира Кируса Дюбаша и его матери, ибо во время шумихи, поднятой вокруг дела Сабармати, почти никто не заметил смерти ядерщика, который подавился апельсиновыми косточками, а на Кируса излился поток материнского фанатизма, приведший в движение механизм множества откровений, о чем пойдет речь в моем следующем небольшом отрывке.

Объявления кивали друг другу в садах, которые потихоньку забывали о золотых рыбках, часе коктейлей и вторжении кошек; но кто купил эти дома? Кто стал наследником наследников имения Месволда?.. Они налетели стаей из бывшей резиденции доктора Нарликара: толстопузые ушлые тетки, еще более раздобревшие и набравшиеся ума-разума, нажившись на тетраподах (в те годы отвоевание земли у моря шло полным ходом). Женщины Нарликара купили у военно-морского флота квартиру командора Сабармати; у отбывающей госпожи Дюбаш – дом ее сына Кируса; они заплатили Би-Аппе бывшими в употреблении банкнотами; и кредиторов Ибрахима тоже ублаготворили наличные деньги Нарликара.

Мой отец единственный отказался продать свой дом; тетки предлагали ему изрядные суммы, но он лишь качал головой. Они поделились с отцом своей мечтой – снести все виллы и возвести на двухэтажном холме здание, которое вонзится в небеса всеми своими тридцатью этажами; розовый обелиск победы, гарантирующий им безоблачное будущее; Ахмед Синай, погруженный в абстракции, слышать ни о чем не хотел. Тетки сказали ему: «Когда вы останетесь один на мусорной куче, продадите за спасибо»; но он (памятуя их тетраподальное коварство) был несгибаем.

Нусси-Утенок сказала, уезжая: «Говорила я тебе, сестричка Амина: настал конец! Конец света!» На этот раз она оказалась и права, и не права – после августа 1958 года земля продолжала вращаться, но миру моего детства и в самом деле пришел конец.

Падма, был ли у тебя, когда ты была маленькой, твой собственный мир? Жестяной шар, на котором начертаны континенты, и океаны, и полярные льды? Два дешевых металлических полушария на пластмассовой подставке? Нет, конечно же, не было; а у меня был. То был мир, пестреющий ярлыками: Атлантический океан, и Амазонка, и Тропик Козерога. А по Северному полюсу шла надпись: ЗДЕЛАНО У АНГЛИИ. В августе кивающих объявлений и алчных женщин Нарликара этот жестяной мир рассыпался, потерял свою подставку; я взял изоленту и склеил две половинки Земли по экватору, а потом, когда желание поиграть пересилило пиетет, использовал мир как футбольный мяч. И когда бурлило дело Сабармати, когда в воздухе носилось раскаяние моей матери и разнообразные личные трагедии наследников Месволда, я громыхал своей жестяной сферой по всему имению, твердо зная, что мир един (хоть и держится на липкой ленте) и к тому же лежит у меня под ногами… пока, в день последнего эсхатологического стенания Нусси-Утенка – в тот день, когда Сонни Ибрахим перестал быть Сонни-что-живет-рядом, моя сестра Медная Мартышка не набросилась на меня с необъяснимой яростью, неистово вопя: «О, Боже мой, да перестанешь ты пинать этот шар, братец; разве тебе не грустно сегодня, ну хоть немножечко?» И, подпрыгнув высоко-высоко, она обеими ногами приземлилась на Северный полюс – мир был смят в лепешку, втоптан в пыль нашей подъездной дороги, сплющен под ее бешеными пятами.

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 167