Измена. Обоюдно, но!.. - Трофимова Любовь

Родители развелись, когда мне было лет семь, и отца мы с сестрой видели крайне редко. Оставшись одна, мама ударилась в разного рода увлечения, которые меняла как перчатки. Мыловарение, резные свечи, вышивка, вязание, лоскутное шитьё, – родительница развлекалась как могла, умудряясь при этом немного зарабатывать.

Хотя не все её увлечения приносили доход. Но последнее, хоть и самое затратное мы приняли более спокойно. Два года назад на все свои сбережения мама купила дачу и теперь каждый год исправно снабжала нас соленьями, вареньями и свежими овощами и зеленью.

Пока ехала, пыталась сообразить, как преподнести маме новость таким образом, чтобы она категорически воспротивилась продаже квартиры. Единственным собственником была я, но без маминого одобрения на подобный шаг никогда не решилась бы. И Макс это знал…

Планируя быстро и безболезненно закрыть неприятную для меня тему, разговор я начала чуть ли не с порога. Но мама удивила…

– Ну а что, – заваривая чай, фыркнула она и, пожав плечами, добавила: – По-моему, отличная идея. Сама же знаешь, что жильё только дорожает, а дом в Подмосковье тем более хорошее вложение средств и…

– Ма-а-ам? – ошарашенно протянула я и, замерев с занесённым над рулетом ножом, впилась в родительницу подозрительным взглядом.

– Что, мам? – не сразу поняла мама и, похлопав ресницами, перечислила: – Тем более ребёнка планируете, ну и в остальном… Даже если в Москве не сложится, вы выгодно продадите этот дом и сможете купить шикарное жильё в Питере.

– Я сказала тебе о продаже квартиры, но я не говорила о переезде в Москву и… Откуда ты всё это знаешь? Только не ври.

– Ну да, Максим мне всё рассказал, – смирившись с разоблачением, мама прицыкнула языком и, закатив глаза, заворчала: – Для тебя же старается, для вашего будущего.

– Когда он звонил? – выдохнула я, покачав головой.

– Вчера, – виновато отозвалась она и, подавшись вперёд, восторженно затараторила: – Представляешь он мне теплицу заказал. Ту самую… Помнишь, я буклет показывала?

– Э-э-э, – даже растерялась, поняв, что Макс, похоже, подошёл к вопросу глобально и предусмотрительно действовал по всем фронтам.

– В субботу уже привезут и даже смонтируют, – не обращая внимания на мой ступор, продолжила хвастаться мама. – А ещё целый прицеп чернозёма заказал и двух парней на разгрузку и… Представляешь, через месяц уже огурцы свежие пойдут.

– А тебя ничего не смутило? – скривившись, поинтересовалась я и, хмыкнув, пробурчала: – С каких это пор у вас с Максом мир и гармония?

– А что мы когда-то воевали? – не растерявшись огрызнулась мама.

– Мамуль, но это же бабушкина квартира? – жалобно протянула я, пуская в ход последний и самый весомый аргумент. Поймала её вмиг погрустневший взгляд и, вздохнув, дополнила: – Жалко же… Чужие люди будут там жить, а назад не вернёшь. Может, лучше сдать? Тоже доход, причём размером почти как ежемесячный взнос по ипотеке.

Мама тоже тяжко вздохнула, поджав губы, перевела взгляд в окно и, помолчав, согласно кивнула.

– Жалко, дочь, но что уж теперь. Хотя твоя идея со сдачей в аренду мне нравится больше.

– Так поддержи меня, – смутившись, попросила я, а мама вскинула на меня удивлённый взгляд и её брови поползли вверх.

– Доча, вы поругались? Из-за квартиры, что ли?

– Нет, что ты, – улыбнувшись, поспешила успокоить, но тут же честно созналась: – Не могу решиться, и всё тут. Во-первых, это бабушкина квартира, воспоминания из детства и всё такое. Во-вторых, центр Питера, всё рядом и…

– А ещё причины есть? – вкрадчиво поинтересовалась моя проницательная мама. Я почувствовала, как щёки заливает краской стыда, а она тихо рассмеялась. Потянувшись через стол поймала и стиснула мою руку, абсолютно спокойно добавив: – Доча, это нормально, что ты в чём-то сомневаешься.

– Но не в муже же… – пролепетала я, смущаясь ещё больше.

– И это тоже нормально, – развела она руками и, опустив взгляд, подытожила: – Жизнь непредсказуема. Те, кто любил ещё вчера, предать легко нас могут завтра…

От её фразы, сказанной нараспев и в рифму я даже вздрогнула. Нутро усиленно запротестовало, а разум хладнокровно кивнул.

– Кто автор? – уточнила, пытаясь разбавить неловкий момент.

– Жизнь, доча, жизнь… – мама грустно рассмеялась и, встав, молча вышла из кухни.

Я не окликнула и следом не пошла. Ещё с малых лет прекрасно знала, что мама не любит, когда кто-то видит её слезы. Особенно её дети… Воспитывала она нас одна, помогала лишь бабушка, отец же, имея приличный доход, открестился копеечными алиментами, не особо переживая, что нам может чего-то не хватать.

Мама не просила, она делала. Работала, подрабатывала и отдавала нам всё что могла, пожертвовав личной жизнью. Иногда украдкой плакала, но, когда однажды мы с сестрой застали её за этим делом, мама заявила, что это всего лишь минутная слабости, которую она прогнала.

Ещё пару лет мы не знали, что слабость – это вовсе не выдуманный сказочный герой, а состояние затюканной жизнью женщины, не желающей демонстрировать своим детям слёзы и слабость.

Вернулась мама через пять минут, вполне бодрая и весёлая, да ещё и с какой-то коробочкой в руках. Подойдя ближе, торжественно поставила её передо мной, ожидая последующей реакции.

Узнав в загадочной коробочке старинную бабушкину шкатулку, я восторженно ахнула. Шкатулка, к которой нам с сестрой запрещено было даже касаться, но которая манила своими тайнами с самого детства.

Провела пальцами по замысловатой резьбе на потёртом дереве и, улыбнувшись, вскинула на маму, удивлённый взгляд.

– Мам, что это? – уточнила таинственным полушёпотом, а она, хмыкнув, подмигнула.

– Это вполне реальное решение ваших с Максимом разногласий. И даже квартиру продавать не придётся…

ГЛАВА 12

Ариша

– Ваша бабушка была очень талантливой актрисой, – садясь рядом и открывая заветную шкатулку, начала рассказывать мама.

– Мам, ты шутишь? – я хихикнула, но лишь взглянув на содержимое, ахнула и округлила глаза: – Это что? Бриллианты?

– Да, и не только, – отозвалась мама и, вытаскивая по одному, начала выкладывать украшения на бархатную салфетку, предварительно расстеленную на столе.

Это был комплект. Массивные серьги в виде замысловатого цветка с ярко-синим камнем по центру, россыпью сияющих по краям и тяжёлой каплей насыщенно зелёного. Такой же формы кольцо, где зелёные камни обнимали идентичный цветок, имитируя листики. И колье… Даже прикоснуться побоялась. Колье, полностью состоящее из таких же бутонов, переливалось и сияло, буквально ослепляя.

– Откуда мам? – пролепетала задушено и, заметив в шкатулке ещё несколько массивных колец, подвесок и браслетов, нервно хохотнула: – Да тут на две квартиры хватит.

– Я же говорю, бабушка была актрисой, – с улыбкой напомнила мама и, достав ещё один перстень, показала мне и спросила: – Помнишь?

– Да, его бабушка носила до самой… – голос дрогнул. Я взяла из маминых рук кольцо и, посмотрев ей в глаза, тихо попросила: – Расскажешь?

– Во времена маминой молодости люди предпочитали театр, – со дна шкатулки мама выудила небольшой конверт и, вытащив из него несколько старых фотографий, передала мне, продолжая рассказ: – Бабушка была очень востребованной актрисой, часто получала ведущие роли и не на все из них соглашалась.

– Ух ты, – восхитилась я полушёпотом, узнав на снимках до боли знакомые, но только совсем юные черты.

Аристократичная поза, томный взгляд из-под веера шикарных ресниц, мягкая улыбка, – бабушка была великолепна в своей утончённой женственности. Чёрно-белые снимки не могли передать всех деталей, но от них чувствовалась особая энергетика.

– Почему мы с Мариной не знали? – погрустнев, уточнила я у притихшей мамы, начиная понимать, что история бабушкиного успеха имела вполне определённый финал.

– Всё было чудесно, – неохотно продолжила мама. – Но… На один из спектаклей компания российских бизнесменов пригласила богатого итальянца, приехавшего заключать очередной контракт. Он увидел маму и…