- Ну, наверное, это не очень удивительно: мы же близнецы, да? - наигранно весело сказал Ян и, откинув челку, совсем невесело посмотрел на меня.
- Это не "ты тоже", - я грызанул себя за губу, потом сцепил зубы, чувствуя, что Ян ждет. - Тут другое.
Заткнувшись, я покачал головой.
- Что другое, Дин?
Я шмыгнул холодным носом и потёр его. Ёлки с палками, да что ж так всё сложно-то? Я пока сам себе ничего объяснить не могу, а тут...
- Не знаю, Ян. Я пока мало что могу сказать по этому поводу.
- Ты не хочешь говорить об этом?
- Скорее, просто не могу. Не сейчас, ладно?
- Окей. Я понял. Поговорим, когда сам этого захочешь, да? - Ян улыбнулся, и я был благодарен ему за то, что он меня понял.
- Поговорим, конечно, - хорошо, что этот разговор закончился. Он мне не легко дался.
- Ты придёшь завтра в парк? - спокойно спросил Ян, и я кивнул.
- Конечно, приду.
И мы катались ещё пару дней, пока Свят болел, общались. Правда, не возвращались к теме, которая так меня напрягала, да и Яна, наверное, тоже. Говорили о фигне всякой, о музыке, школе, других увлечениях. Я рассказывал, где отдыхал, разные прикольные случаи, показывал фотки на мобильном, видео с отдыха. Он тоже говорил о своих друзьях, прошлой школе, да о разном.
А на третий день, когда его приятели разбрелись, мы решили немного посидеть в парке, а потом поехать домой на трамвае. Не могу объяснить, почему в тот вечер всё такое странное было. И мое ощущение Яна, и его отношение ко мне.
Знаете, бывает такое, когда кажется, что всё чувствуется в сто раз острее, чем обычно. Вот так и было тогда у меня. Прикосновения, взгляды, улыбки. Почему-то только от этого, такого простого, уже зашкаливал пульс. Может, мы оба понимали, что подошли к какой-то черте в наших странных отношениях и были обязаны её переступить? Может быть.
Ян сидел на скамейке, я стоял, вернее, шлялся рядом с ним, пиная какие-то камушки, листья, и чувствовал, как меня колбасит рядом с ним. Было видно, что и ему не легче. Потом закурил.
- Завтра Свят в школу придёт.
- Да? Выписали?
- Да. Сегодня выписали.
- Это хорошо, - я выдохнул, и Ян, глянув на меня, усмехнулся.
- Соскучился?
Я почувствовал, как по всему телу прошла волна мурашек от такого его взгляда.
- Может, и так, - наверное, уже привык к его вечным подъёбкам.
Ян усмехнулся и опустив глаза, как-то обречённо кивнул. А мне это почему-то было как серпом по яйцам, может, поэтому я сделал дальше то, что сделал. Я молча зашел за его спину, коснулся пальцами плеча, чуть надавил, и он прислонился ко мне, вернее, прижался, доверчиво так. Всё это было как-то нереально. Меня распирало и от тепла его тела, и оттого, что он такотносится ко мне. Было жарко в груди, и сердце долбилось, как ненормальное.
А потом я коснулся пальцами его подбородка, очень осторожно, и заставил поднять голову. Чёлка съехала и открыла его глаза. Он смотрел на меня своими странными, но такими завораживающими глазами, всматривался в меня, в мое лицо, чуть приоткрыв губы, и я не выдержал - наклонился и прижался к губам. Совсем чуть-чуть, как будто боялся его спугнуть.
Он ответил сразу же, не раздумывая, робко положив руку мне на затылок, и я почувствовал его горячий, подрагивающий язык. Мы, наверное, с минуту лизались, не в силах оторваться. Это было классно. Правда. Мозг на раскоряку...
Да, я теперь знал, как целуются оба близнеца - очень по-разному, но одинаково сногсшибательно. Один - желая взять, другой - отдать, и, причём, очень явно.
Я всё сильнее запутывался в них обоих, в своём отношении к ним.
Я сидел рядом, но с другой стороны скамейки, лицом к его лицу. Это я (!)сделал ещё тогда, когда мы целовались. Потом, когда разлепились, не стали строить из себя смущенных девственников, глазки прятать, смущаться по-чёрному, а прямо смотрели друг на друга.
И я видел, даже в таком, очень тусклом освещении, как вздрагивают его длинные ресницы, и понимал, что он очень хочет знать, что творится в моей душе.
- Хочешь поговорить? - тихо спросил я, дрожащими пальцами поглаживая теплое колено, которое касалось меня, и Ян кивнул.
- Да, хочу, Дин, если ты тожеэтого хочешь.
- Я хочу, только не знаю, смогу ли, - я попытался улыбнуться.
- Ты не знаешь, кого из нас выбрать? - Ян сглотнул, и от этого у меня заныло сердце.
Блин... да если бы я знал, что со мной происходит...
- Не в этом дело, Ян. Хотя, может, и в этом... Ты нравишься мне не так, как Свят, понимаешь? Не меньше, нет. Просто по-другому, - осторожно подбирая слова, начал я. - Совсемпо-другому. Я просто пока не могу тебе ничего толком объяснить, Ян. Для меня это непросто. Может, нужно ещё немного времени, я не знаю.
Мы помолчали, а потом Ян выдал:
- У меня никогда никого не было.
Я впал в ступор от такого признания. И чувствовал, что ещё немного, и у меня будет передоз эмоций за этот вечер.
- Значит, ты... может, тебе парни и не нужны? Если ты и не пробовал ещё, Ян?
- Я пробовал.
Я видел, как Ян нервно кусает губу.
- Но ты же сказал... - я заткнулся, ничего не понимая.
- У меня было, но просто ласки, не больше. Понимаешь?
- Понимаю, - хотя ни хера я не понимал.
- Тебе понравилось, и ты решил, что ты гей?
Мозаик отрицательно покачал головой, закрываясь челкой:
- Не только поэтому, меня не влечет к девчонкам. Совсем...
Потом была пауза, большая пауза, минуты две, в которую я просто дышал, разглядывая того, кто сидел передо мной, с полным смятением в душе. Я в этом и не сомневался.
А после Ян выдал:
- Ты мне нравишься, Дин. Очень. И я хочу быть с тобой. В любом случае я хочу, чтобы ты знал это.
Замерев, чувствую как стало душно, я понял, что очень боялся этого признания от Яна. Почему? Да потому, что я вообще не мог сейчас ответить на него.
И я попросил:
- Дай мне немного времени, Ян. Пожалуйста... Мне надо.
Он понял всё. Понял, что мне непросто вот так всё решить для себя, и сказал, что будет ждать столько, сколько понадобится.
Часть десятая.
"Пятый этаж, налево", или "Член голове не указка".
