Год Дракона - Давыдов Вадим

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144

– Перестань, Елена. Ты злишься, и...

– Я злюсь, Иржи. Потому что человеку не обязательно так заявлять о своих чувствах, если они у него есть. И меньше всего я ожидала услышать всю эту сентиментальную чепуху еще и от тебя!

– Еще?

– Вчера ко мне в булочной прицепилась какая-то полоумная старуха, которая требовала, чтобы я с ним помирилась. Вернулась к нему. Представляешь?!

– Ты думаешь, он и ее подослал? – засмеялся Ботеж.

– Это не смешно, Иржи. Это было абсолютно не смешно, могу тебя уверить, – Елена вздохнула. – Мне нужно уехать, Иржи. Пока это не уляжется. Я хочу побыть одна. На людях, но одна, где меня никто не будет о нем спрашивать и так смотреть, словно вот-вот погладит по головке, как маленькую глупую девочку. Пошли меня куда-нибудь. Пожалуйста.

– Если тебе это поможет...

– Поможет.

– Поезжай. Только будь, пожалуйста, осторожна.

– О чем ты?

– Обо всем. Я думаю, что все только начинается.

В этот момент дверь приоткрылась, и в нее просунулась лисья мордочка Бьянки Младешковой:

– Привет! Ой! Ленка! С ума сойти! Ты тут! Ой, чего это делается!

– Кыш, – ласково сказал Ботеж. – Дай поговорить. Потом.

– Потом, потом, – захныкала Бьянка. – Народ там на ушах стоит, вообще... Ленка, чего случилось-то?!

– Ничего не случилось, – повысил голос Ботеж. – Иди работай.

– Ленка, ты зайди, мы там с ребятами кофе пьем... Ладно?

– Я попробую, – вымученно улыбнулась Елена.

– Ну, побежала, – и Бьянка, подмигнув Елене, скрылась по ту сторону двери.

Елена повернулась к Ботежу:

– Что, это правда?

– Ты про что?

– Про стоящий на ушах народ.

– Абсолютная. И не только здесь. Как легко догадаться.

– Мне совершенно точно нужно уехать. Я не могу допустить, чтобы моя личная жизнь была развлечением для публики. Как он мог так поступить, Иржи?

– Он не умеет по-другому, Елена.

– Ага. Масштаб такой.

– Вся страна стоит на ушах. Поверь мне. Никто ни о чем другом даже и не думает. Все дела побросали. И в журнале. И на радио. И я ничего не могу с этим поделать. Как будто оттого, будете вы вместе или нет, зависит, устоит ли мир. Может, и правда, и так это и есть на самом деле? – Ботеж улыбнулся. – Я вас видел.

– Кого – нас?

– Тебя с ним. Недели три назад, в городе. Он правда чем-то похож на дракона. Он так тебя держал...

У Елены покраснели уши. Она зажмурилась и шумно втянула в себя воздух.

– Прекрати, Иржи. Пожалуйста, не надо. Ты что думаешь, я поправилась? Я никогда не поправлюсь. Никогда. Мне нужно уехать. Сегодня же.

– Хорошо, – Ботеж открыл свой сейф, достал оттуда командировочные бумаги, сел за стол, быстро подписал их и протянул Елене: – Деньги получишь в банке, завтра утром. Сегодня уехать уже никак не получится. У Михалека есть интересный материал в Лагосе, он давно просил меня, чтобы я послал тебя туда. Поезжай.

– Спасибо, Иржичку.

– Будь осторожна. Ради меня, Елена. Если с тобой приключится какая-нибудь неприятность, твой Дракон меня сожрет и косточек не выплюнет. У меня внуки. Слышишь меня?

– Слышу, Иржи. Обещаю.

– Ну, хорошо. Иди сюда, обнимемся.

Ботеж встал, приобнял Елену, тихонько похлопал по спине:

– Помнишь, я говорил, что уладится?

– Помню. Ничего не улаживается, Иржи.

– Так уладится.

– Да?

– Да, Елена. Иди.

ПРАГА, «GOLEM INTERWORLD PLAZA». ФЕВРАЛЬ

Майзель готовился к утреннему совещанию, когда на экране возникла озабоченная рожа Богушека, глядящего в сторону и нервно теребящего ус, – верный признак нештатной ситуации. Безо всяких вводных он пробурчал:

– Елена вылетает через пару часов во Франкфурт. Оттуда в Лагос. Задержать?

– Нет. Пусть летит. Проследи, чтобы люди в Лагосе ее приняли. Только аккуратно.

– Понял. Так что, задержать?

– Гонта, не трепи мне нервы. Я не могу носиться за ней по всему свету и изображать из себя влюбленного оленя. Набегается – вернется. Или не вернется. Как будет, так будет.

– С каких это пор ты в фаталисты записался? – буркнул Гонта, по-прежнему не глядя на Майзеля. – Ладно. Прослежу. До связи.

Майзель сдержанно кивнул и переключился опять на информканал.

Даже не дав ему закончить дела, на экране снова возник Гонта. Он был в экзоскафандре и при оружии, чем удивил Майзеля чуть не до столбняка.

– Ты чего, братец?!

– Электронная разведка доложила перехват разговора. Во Франкфурте ее встретят моджахеды. За книжку вроде как. Пока никакой связи с тобой не проследили.

– Разверните борт.

– Не успеем. Она не «Богемией» летит. «Богемию» уже давно бы развернул. Люди из диспетчерской службы работают, задержим их в эшелоне минут на сорок, но ты же знаешь, какое движение в воздухе сейчас там. Вроде успеваем. Я лечу во Франкфурт с ребятами.

– Я тоже.

– Я справлюсь, Дракон.

– Это моя женщина, Гонта. И лучше не говори мне ничего.

– Таки да будешь изображать влюбленного оленя, – с непередаваемо местечковой интонацией произнес Богушек. – Ню-ню. Бля, быстрее одевайся, времени ни хуя не осталось!!!

ФРАНКФУРТ-МАЙН. АЭРОПОРТ, ТЕРМИНАЛ 1. ФЕВРАЛЬ

Елена испугалась по-настоящему уже потом, когда все произошло. Это было похоже на мозаичное панно, которое уронил на пол ребенок: она выходит из погранично-таможенного зала... поднимается по эскалатору в кипящее людьми пространство первого терминала... идет вдоль бесконечных киосков регистрации вылетов... двое молодых людей южной наружности обгоняют ее, оглядываются, и в это время она чувствует, как ее берут с двух сторон за руки и крепко держат так, что она не может пошевелиться... крик застревает в легких... берут ее в «коробочку»... еще один молодой мужчина, прямо возле самого ее лица, скалит в бешеной улыбке ровные, крупные, блестящие зубы... нож, даже не нож, а кинжал, он показывает его Елене и что-то быстро говорит на ломаном английском... Ей показалось, что она сейчас умрет. Она уже чувствовала, как расходится ее плоть от холодной стали... И вдруг этот человек, собирающийся убить ее, отлетает в сторону, и больше никто не держит ее, и через долю секунды – Майзель заворачивает ее, как куклу, во что-то плотное и черное, сдавленные крики, глухой металлический стук затворов пистолетов с глушителями, звонкое звяканье стреляных гильз о каменный пол терминала, застывшие в ступоре, насмерть перепуганные люди... Консульский бронированный «Майбах»... Сумасшедшая гонка по пандусам, гостиница, номер, «ночные дьяволы» на балконе и в комнате... Майзель выходит, и появляется Богушек, который не говорит ни единого слова, только сопит и качает головой...

ФРАНКФУРТ-МАЙН. АЭРОПОРТ, ГОСТИНИЦА «ШЕРАТОН». ФЕВРАЛЬ

– Ты знал, что она – моя женщина?

Моджахед молчал, с усмешкой глядя на Майзеля. Майзель прошелся по комнате их угла в угол. Остановившись перед пленником, он вдруг тоже улыбнулся. И, склонившись к нему таким движением, от которого моджахед непроизвольно отпрянул, прошелестел:

– Не хочешь разговаривать со мной, свинья? Ничего. Захочешь.

Майзель отошел к окну, достал телефон, набрал номер.

– Ботеж.

– Если ты протекаешь, Иржи, я тебя убью, – без всяких предисловий, спокойно сказал Майзель.

– Что с ней?!? – закричал Ботеж. – Что с ней, Господи, что с ней?!

И столько отчаяния было в этом крике, что Майзель поверил ему.

– Ничего с ней. Успел я, – проворчал он. – Сиди думай, старый кретин, откуда течет. Я пришлю к тебе людей, попробуй только им не сказать что-нибудь. Я тебя живьем зарою.

– Пан Данек, прошу тебя, – он услышал, как Ботеж всхлипнул. – Я же ее люблю, Господи, ты что, не понимаешь?!

– Ты старый дурак, – уже почти не злясь, проворчал Майзель. – Как ты мог так поступить? Как ты мог отпустить ее? Как посмел, все зная, что знаешь? Как посмел пойти у нее на поводу? Тебе сколько лет, идиот?

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144