Роман - Миченер Джеймс

— Карл, я повторяю, забудем это. Срочно нужна ваша помощь.

— Чем я могу вам помочь?

— Помогите мне защитить репутацию Тимоти. Его место в литературе. — Эти слова произвели на него такой же эффект, как и на миссис Гарланд.

— Что я должен сделать?

В следующие минуты выяснилось, что Тимоти оставил у него два значительных раздела своего романа, но опять-таки это были изолированные отрывки, никак не связанные с другими. Как и Дженни, он предполагал, что Тимоти собирался использовать их в заключительной части своего романа. Как только я принялась перечислять ему свои указания, он прервал меня:

— Я понимаю вашу озабоченность и разделяю ее. Мы должны добиться признания подлинности этого материала. Я немедленно сделаю ксерокопии с указанием даты.

— И заверите их у нотариуса.

— Безусловно, — обещал он.

— Не могли бы вы подъехать в Дрезден? И встретиться со мной в три часа в гостинице? Я сейчас отправляюсь туда.

— Увидимся там.

Наконец я позвонила новому президенту «Кинетик» и сказала ему:

— Во всей этой трагедии есть одно светлое пятно. Тимоти Талл оставил после себя великолепную рукопись, которую я прочла процентов на восемьдесят, но меня заверили, что всего написано процентов девяносто. Я хочу, чтобы вы дали мне устное обещание, которое я не буду предавать гласности до тех пор, пока мы с вами не оговорим все детали письменно, что, если я смогу опубликовать рукопись Талла в надлежащем виде и добьюсь успеха, который я предвижу, вы от лица «Кинетик» и во имя всего лучшего в американской художественной литературе пожертвуете часть прибыли отделению писательского искусства Мекленбергского колледжа, где Талл учился своей профессии, а затем преподавал. Договорились? Хорошо. Нет, я не приеду, потому что мне надо вернуться в Дрезден, чтобы помочь его бабушке с похоронами. Одобренное вами пожертвование вернется в «Кинетик» сторицей.

Когда с этим было покончено, с Чаком — в качестве шофера — я отправилась в Дрезден, но не успела еще машина въехать в тоннель Линкольна, как я уснула.

Конец заявления миссис Ивон Мармелл.

Свидетели: Вальтер Стампф

Леонард Дрейфус

Дрезден, Пенсильвания

Отпечатала: Фанни Трумбауэр.

СРЕДА, 6 НОЯБРЯ. Я привела полицейский отчет Ивон Мармелл, чтобы объяснить, почему не могла собственноручно описать предыдущие дни. Смерть Тимоти, оборвавшая жизнь, которую я пестовала, убийство такого многообещающего мальчика и таким варварским способом привели меня в состояние шока, который усиливался холодным осознанием того, что с его смертью исчезает всякая надежда на продолжение славного рода Гарландов. Я впала в такое болезненное смятение, что только забота мисс Бенелли, да спокойный голос Ивон Мармелл из Нью-Йорка помогли мне пережить этот день. К вечеру, когда Ивон и ее водитель добрались до Дрездена, я уже была на ногах. Она позвонила мне и спросила:

— Вы сможете увидеться с Карлом Стрейбертом сегодня в три часа? Я попросила его подъехать, чтобы обсудить положение с рукописью.

Впервые за день дело касалось живых людей, и я сказала:

— Пора вам опять начать работать вместе.

Прежде чем появиться кому-то из них, в мою дверь постучалась Дженни Соркин, которая могла бы стать женой моего внука.

Когда мы сели в глубокие кресла перед окнами, выходившими на место убийства, я сказала, пытаясь сдержать слезы:

— Мне бы очень хотелось, Дженни, чтобы это был случай, о котором я однажды читала в романе XVIII века. Мой внук убит в схватке с герцогом Фландрским, а вы его дама сердца, за которой он ухаживал. Вы пришли сказать мне, что беременны и что мы с вами будем растить его сына. О Боже, как мне хочется, чтобы это было наяву, Дженни. — У меня хлынули слезы, но, прежде чем она смогла что-то сказать, я добавила: — Вот что получается, когда вас, писателей, воспринимаешь всерьез.

В своей открытой манере, которая так импонировала мне, она произнесла:

— Боюсь, что я не ношу в себе его семя, миссис Гарланд, но у меня есть зародыш завершающей части его романа и указания миссис Мармелл, как сохранить его.

Вскоре к нам присоединился профессор Стрейберт, которого мы встретили как блудного сына. Мисс Бенелли сказала:

— Библиотека словно опустела с тех пор, как вы перестали бывать в ней.

— Нам с Тимоти не хватало вас. — Это вступила Дженни и обняла его. — Вы научили нас держать носы в нужном направлении.

Ему пришлось вытирать слезы.

Через несколько минут появилась миссис Мармелл, чьей первейшей задачей после того, как утешить меня, было навести мосты с профессором Стрейбертом, с которым она встречалась впервые после нашего обеда в «7+7». В глаза бросилось, что эта встреча доставляет ему больше волнений, чем ей.

— Здравствуйте, Карл. Я благодарна вам, что вы смогли приехать, чтобы помочь нам, — произнесла Ивон и поцеловала его в щеку.

У нее появились наполеоновские замашки, ее выдержка и напор восхищали меня.

— Можем ли мы в приватной беседе восстановить все передвижения Тимоти за последние дни? — И, когда мы стали вспоминать все, что происходило после ее звонка ранним утром знакомому редактору в «Таймс», она включила свой магнитофон, чтобы не упустить какую-нибудь важную деталь.

Первой начала Дженни:

— В субботу вечером у него было свидание со мной в «Нечистой силе» — это забегаловка в колледже, где мы встретились еще с двумя парами. Одна пара проводила Тимоти до общежития, другая отправилась со мной. Никаких сцен или чего-то подобного. Время было около часа ночи.

Потом Дженни рассказала, что в воскресенье Тимоти в компании четверых мужчин и двух женщин — все они из колледжа — ходил в поход вдоль берега Ванси. В конце двенадцатимильного перехода их с Дженни ждала его машина. На открытом воздухе, в котором уже чувствовалось первое дыхание ноябрьского мороза, они устроили пикник в студенческом городке. В конце его, примерно в семь вечера, Тимоти сказал: «Я ночую сегодня в „поющем доме“. Бабушка живет одна, и ей доставляет удовольствие видеть меня время от времени».

Теперь настала моя очередь, и, как ни тяжело это было, мне все же удалось, хотя и с частыми остановками для того, чтобы вытирать слезы, поведать все, что я знала:

— То, что мы услышали от Дженни, вполне вяжется с последующим. Он приехал один около семи тридцати вечера и сказал, что уже поел, но не откажется от порции ромового мороженого с изюмом, которое, как он знал, всегда стоит в моем холодильнике. Лакомясь мороженым, мы говорили о его рукописи, которую я нашла вполне профессиональной и остроумной. Я сказала, что беру на себя смелость заявить, что она удалась, за исключением одного места на странице девяносто. Он попросил показать ему это место и воскликнул: «Ничего удивительного! Машинистка пропустила целый кусок». Взяв ручку, он сделал пометку, что нужно будет вставить пропущенные абзацы. Мы посмотрели конец сериала Д. Б. Флетчер, в котором она раскрывала очередное преступление, и отправились спать. После этого никто не видел его живым, кроме убийцы.

Затем инициативу взяла Ивон, начавшая с извинения:

— Я могу показаться бессердечной, поднимая эти вопросы в скорбное время, но мы четверо несем ответственность за литературную репутацию талантливого молодого человека. Шаги, которые мы предпримем в ближайшие дни, определят, каким он запомнится людям. Прежде всего, миссис Гарланд, есть ли у вас какой-либо документ, дающий вам право на рукопись? Принадлежит ли она вам?

— Предвидя нечто подобное, мои адвокаты настояли на двух заявлениям: моем, по которому все переходит к Тимоти, и его, в соответствии с которым все, принадлежащее ему, становится моим, — ответила я спокойно.

— Хорошо. Мы можем двигаться дальше.

Следующий вопрос миссис Мармелл был адресован мисс Бенелли:

— Вы сняли копии с рукописи, все заверили и сдали одну на хранение в банк? Хорошо. Книга может стать чрезвычайно важной — если будет правильно преподнесена. Карл, я вижу ее как коллективный труд пяти авторов объемом в сто шестьдесят страниц, если удастся восстановить заключительные страницы, поэтому хочу, чтобы вы написали вступительный очерк за своей подписью, объемом в тридцать две страницы, о том, какой ее замышлял и видел Тимоти, об условиях, в которых она писалась, и, самое главное, о его привычке показывать вам с Дженни и своим коллегам готовые разделы по мере их появления. Вы должны заявить, что он обсуждал с вами свои планы завершения книги. — Она щелкнула пальцами. — Зачитывал ли он когда-нибудь свой текст студентам своего класса? Прекрасно! Дженни, я хочу, чтобы вы собрали с полдюжины заверенных заявлений студентов о том, что он рассказывал им о своей работе над книгой. Карл, постарайтесь припомнить самого способного из студентов, и я предложу ему написать одну-две странички воспоминаний. Надо только, чтобы он указал, что именно читал им Тимоти из своей книги.