— Мы скоро увидимся, — сказал он.
Провожающие уже сходили; Хикки простился с Еленой.
Квейля вдруг обрадовала мысль, что Тэп здесь; в эту минуту смех его оказывал на всех благотворное действие. Он почувствовал теплоту руки Елены, когда освободил свою руку и ее охватил холодный воздух. Он сошел с парохода.
— Всего, Тэп, — сказал он твердо.
— Всего, Джон, — ответил Тэп. — Мы позаботимся о Елене.
— Спасибо.
— Всего, Хикки.
— Всего, — ответил тот.
Пароход отчалил, содрогаясь. Было уже так темно, что оставшиеся не могли различить стоявших на борту, но пока пароход разворачивался к выходу из дока, можно было слышать их голоса.
Крики Тэпа…
Смех Лоусона и его обращенное к оставшимся шутливое «ура»…
Сдержанные восклицания Елены: «До свидания».
— До свидания, — ответил Квейль и вместе с Хикки пошел с пристани.
Они немного постояли у автомобиля, следя за удаляющимся пароходом, потом уселись и поехали по грунтовой дороге. В безоблачном небе забегали лучи прожекторов; предупреждая о налете, завыли сирены.
— Стой! — крикнул Квейль.
Почти в то же мгновение он услышал взрыв бомбы левее, где-то среди разрушенных береговых укреплений.
Хикки остановил машину. Они кинулись в небольшое углубление на дороге и почувствовали, как земля сотрясается от бомб, и увидели, как над ними летят обломки, и услышали резкий свист осколков, и заметили, как бомбы сыплются вдоль дороги, все ближе к отходящему пароходу.
— Идем! — крикнул Хикки. — Едем скорее.
Они побежали к машине. В то время как они мчались через разрушенные ворота доков и вдоль дороги, в ушах у них раздавался протяжный, низкий, грозный рев многочисленных моторов. Они увидели налево взрывы, потом пламя и почувствовали бросок машины от взрыва, когда бомба разорвалась за ними и черная земля покраснела, как и черное небо, которое продолжали щупать прожекторы. Машина мчалась по пустым улицам, в черной тени, среди развалин… Хикки зажег фары, чтобы видеть дорогу, и они проскочили под бомбежкой на холм, где было сравнительно безопасно.
— Стой! — крикнул Квейль. Хикки остановил машину.
Квейль вышел и стал наблюдать за гаванью. Он увидел пламя и бомбы, падающие на то самое место, где прежде стоял пароход, и вокруг этого места. Парохода не было видно. Только бомбы.
— Кажется, ушел, — крикнул Хикки, перекрывая грохот зениток и трассирующих снарядов, рвущихся к маленьким самолетам с крыльями, застывшими в лучах прожекторов. Они снова сели в машину и поехали.
