Ненастье - Иванов Алексей Викторович
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
В День Победы сияло солнце, в нежной мелкой зелени сквера верещали птицы, по улицам плыла свежая тонкая синева. Гайдаржи шёл от подъезда к джипу, ощущая себя лихим и ловким: талия скрипела ремнём, грудь блестела металлом, сапоги цокали подковками. Димон Патаркин, который сегодня был начальником охраны Гайдаржи, при виде шефа заулыбался и отрапортовал:
— Товарищ генерал! Принятые меры увенчались безуспешно!
— Все в окопы, остальные за мной! — в тон ему ответил Гайдаржи. — Едем к сорок второй школе. Обозначена на карте флажком треугольного цвета.
На школьном дворе в ожидании митинга гомонили старшеклассники, их было не меньше полутора сотен. Из открытых окон учительской на втором этаже вылетала музыка — с детства родные мелодии, связанные с войной. У кирпичных ворот школы Каиржана встретили две девушки с алыми лентами через плечо. Каиржан, жмурясь, шёл за провожатыми через толпу — в синем берете и форме, высокий и красивый, — и всё было так, как он желал: пацаны оглядывались, девчонки шептались, молодые учительницы хорошели.
Школьное начальство стояло отдельной группой возле угла здания. На кирпичной стене висела мемориальная табличка — каменная плита, пока что закрытая красной тканью. Под плитой находилось нечто вроде помоста — то ли одноместная трибуна размером с обеденный стол, но без ограждения, то ли подставка с лесенкой, чтобы снять с таблички торжественный покров.
— Вот вы какой, Каиржан Уланович! — Низенькая и толстая директриса Тамара Михайловна влюблённо разглядывала Гайдаржи. — Просто герой!
— Герой у нас был Егор, — скромно ответил Гайдаржи, кивая на табличку.
Он и вправду нисколько не ревновал к славе и почёту Быченко. Он знал цену Егору, знал правду о Егоре, но сейчас всё это не имело значения.
— Хороший парень! — Кто?то одобрительно хлопнул Гайдаржи по спине.
Каиржан оглянулся и изумился: это был Бобон. Но Бобон, сам на себя не похожий, — в советской военной форме, в фуражке с красным околышем, и слева на груди у него болталась серебряная медалька на серой колодке (ничего особенного, «За боевые заслуги», но у Гайдаржи и такой не было).
— Капитан Бобович, Шинданд, восьмидесятый год, — Бобон, усмехаясь, козырнул. — Не ожидал, Кир? А я был уверен, что ты сегодня сам явишься.
— Алексей Андреевич — наш спонсор, — сообщила директриса. — Это он оплатил изготовление и установку мемориальной доски.
— Ну и дела! — искренне сказал Гайдаржи.
— Пора, Тамара Михайловна! Дети разбегутся! — захлопотали учителя.
Музыка заиграла громче. Классные руководители согнали школьников в шеренги, заставили выплюнуть жвачку и вынуть руки из карманов. Пацаны стояли с независимым видом, вызывающе перекосившись. Нарядные девочки в бантах держали разноцветные надувные шарики. Митинг начался.
Директриса и завучи говорили про подвиг народа, про мирное небо и счастливое детство, добытое отцами и дедами, про служение Родине. Всё это Гайдаржи помнил и по своему времени, только тогда ещё выносили красное знамя, били в барабаны и отдавали пионерский салют. Бобон стоял рядом.
— Не западло вору носить форму и награды? — тихо спросил Гайдаржи.
— Я не блатной, а только приблатнённый, — хмыкнул Бобон.
— В нашей школе учился настоящий воин, его звали Егор Иванович Быченко, — заговорила Тамара Михайловна. — Он был командиром взвода разведки. В Пандже… шерском ущелье его взвод с боем занял высоты Дехи?Нияз, Чуб… чурбак… Пахлаван?Биби и Балда?Биби… — Директриса с трудом читала по бумажке пуштунские названия, а школьники тихо захихикали на «чурбаке» и «балде». — Сейчас мы открываем мемориальную табличку Егора Быченко. Боевой товарищ нашего славного выпускника, тоже ветеран войны в Афганистане, Каиржан Уланович Гайдаржи, скажет вам несколько слов.
Гайдаржи бодро взбежал на помост рядом с мемориальной табличкой.
— А я не знаю, что мне нужно говорить вам, — сообщил он, и школьники одобрительно засмеялись. — Егор был настоящим солдатом. Когда я учился в школе, я и не думал, что попаду на войну. Нам говорили, что все войны закончились. В общем, пацаны, всегда будьте готовы. Если по?другому не выходит, надо воевать. Короче, я не диктор, лучше посмотрим на Егора!
Речь у Гайдаржи получилась нескладная, но школьникам понравилась.
Гайдаржи осторожно сдёрнул ткань с мемориальной доски. Чёрно?белый Егор, механически скопированный с фотки, был в берете, браво сдвинутом набекрень, но какой?то чересчур уж мордатый. Доску явно сделали по той же технологии, что и ширпотребные надгробные памятники.
— Похож, — удовлетворённо сказал Гайдаржи.
Он наклонился, отдал красное покрывало в руки молодой учительнице и принял от неё пучок гвоздик. К табличке была приделана полочка для цветов.
Бобон в это время незаметно шагнул в сторону и назад — так, чтобы его прикрыл угол школы, — и сунул руку за борт кителя.
Каиржан осторожно пристроил гвоздики на узкую полочку. А потом вся табличка целиком вдруг лопнула ему в лицо огнём и битым камнем. Взрыв заложенной за плиту бомбы размозжил Каиржану голову и отбросил его, как тряпичного. Горячая тугая волна повалила учителей на асфальт, обмахнула школьников, развязывая девичьи банты, и сорвала все надувные шарики.
Городской СИЗО, следственный изолятор, где сидел Серёга Лихолетов, находился на окраине Батуева среди промзон: два трёхэтажных корпуса казённого вида с железными намордниками на окнах. Двор между зданиями огораживали бетонные стены со звёздами и с колючей проволокой поверху.
Сложно сказать, работала ли Серёгина «афганская идея» в целом, но для Серёги она работала. Начальником СИЗО был подполковник Церковников. Его сын погиб в Герате. «Коминтерн» понемногу, но регулярно выплачивал Церковниковым пенсию за сына, дарил подарки ко Дню Победы и дню ВДВ. Церковниковы были благодарны, что товарищи помнят их Костика и жалеют о нём. Когда Лихолетов загремел в СИЗО, подполковник постарался помочь.
Церковников понимал, что командира «Коминтерна» ломают медленной пыткой ожиданием. Именно его, потому что прочих «афганцев» освободили после акции на станции Ненастье. В новые времена (после развала Союза) арестованных мурыжили в изоляторе без приговора годами — это стало привычным, вот и Лихолетова упаковали на неизвестный срок и ждали, пока расколется. Однако начальник СИЗО своей строгостью не стал умножать ту несправедливость государства, которая уже забрала у него сына. Тем более охрана давно скурвилась.
При Церковникове Серёге сиделось терпимо. Подпол определил его в «красную» зону к спокойным «жуликам» и «БС» — бывшим сотрудникам; здесь не лютовали блатные и беспредельщики. В двадцатиместные камеры СИЗО пихали по сорок человек, а в камере Лихолетова находилось всегда не больше нормы заключённых. Жратву, курево, бухло и наркоту на кичман заносили инспектора, и Церковников не препятствовал этому «подогреву».
Заключённому СИЗО разрешалось одно краткосрочное свидание в месяц — разговор длительностью в час. Помещение для свиданий было разделено стеной из оргстекла; заключённый и посетитель разговаривали в отсеках по телефону, а оперативник прослушивал. Подпол сказал Лихолетову, что его не слушают, а письма не читают, но в такую милость Серёга уже не поверил.
Самый неожиданный, странный и даже какой?то неприятный подарок заключённому Лихолетову сделал Басунов. Виктор вообще умел напрягать Серёгу своими непрошеными услугами.
Первые полтора года у Лихолетова тянулись бесконечные следствия по делам, где Серёга фигурировал то свидетелем, то обвиняемым; с сентября 1994?го начались суды. Серёгу возили из СИЗО на заседания. Если приходилось ждать, конвой в подвале райсуда разводил заключённых по «стаканам» — маленьким боксам размером с вагонное купе. Бывало, что в такой каморке Серёга торчал часов по восемь, тупо глядя на стены и тусклую лампочку. Но однажды железная дверь «стакана» вдруг тихо приоткрылась, и сержант втолкнул в камеру Танюшу. Это свидание организовал Басунов.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Похожие книги на "Ненастье", Иванов Алексей Викторович
Иванов Алексей Викторович читать все книги автора по порядку
Иванов Алексей Викторович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.