Командовать парадом буду я! - Барщевский Михаил Юрьевич

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165

Но на сей раз Володя начал именно с этого вопроса:

– Вадим, как думаешь, какой приговор будет?

– А на какой ты рассчитываешь? – попытался увильнуть Осипов.

– Не хочешь расстраивать? Или обнадеживать? – схитрил и Кузьмичев.

– Врать не хочу! – признался Вадим. – Не знаю!

– Это хотя бы честно! И на том спасибо!

– А что ты вдруг спросил? Молчал, молчал и вдруг спросил? – не выдержал Вадим.

– А Зеленцова сильно изменилась. Я и подумал, что вы о чем-то договорились. – Володя испытующе смотрел на адвоката.

– Нет, должен тебя расстроить, не договорились. И не договаривались!

– А что же тогда с ней? – напирал Володя. Мягко, но поддавливал.

– Слушай, отстань от меня. – Вадим не знал, что отвечать. – Откуда я знаю? Может, влюбилась. Весна на носу.

Кузьмичев посмотрел на Вадима долгим испытующим взглядом. Улыбнулся:

– Ну, если я что-то в этой жизни понимаю, ты – много круче, чем о тебе говорят.

– Сказал, отвяжись! – Вадим начал злиться по-настоящему. – Либо давай о деле, либо я пошел.

– Как скажете, гражданин начальник. – Володя постарался перейти на шутливый тон, но его взгляд еще долго оставался изучающе-удивленным.

А к Вадиму в течение всего трехчасового, не меньше, разговора возвращалась одна и та же мысль-вопрос: умный подзащитный – это хорошо или плохо?

Вечером Вадима ждал новый сюрприз. Лена даже раздеться ему не дала. Сказала, что звонил ее заведующий кафедрой Владимир Юрьевич Смоленский и просил срочно к нему заехать. Надо о чем-то важном посоветоваться.

Вадиму совсем не хотелось ехать. Но отказывать человеку, от которого зависела защита диссертации жены, было крайне неосмотрительно.

Смоленский провел Вадима в кабинет и плотно закрыл дверь.

– Вадим, разговаривая с вами, я очень рискую. – Губы профессора нервно подрагивали.

– Что стряслось? – не понял Вадим.

– Меня сегодня вызвал наш университетский куратор от КГБ и подробно расспрашивал про Лену и про вас.

– Что его интересовало? – напрягся Осипов.

– Я так до конца и не понял, – признался ученый. – Они ведь всегда ходят вокруг да около. Но мне показалось, что его интересовало, знаю ли я что-нибудь о каком-то мебельном деле, которое вы сейчас ведете. Вам это о чем-то говорит?

– Я не веду сейчас никакого мебельного дела, – на всякий случай соврал Вадим. Хотя не очень-то и соврал: Дело действительно было не про мебель. – Дайте-ка подумать.

Возникла пауза, затянувшаяся на несколько минут. Смоленский не торопил. Только бамбуковая палочка нервно крутилась у него в руках.

Вадим пытался разобраться, что происходит. Первое – комитетчики пытаются узнать, не рассказывала ли Лена Смоленскому что-либо о Кузьмичеве, что может их затрагивать или интересовать. Нет, маловероятно. Если бы они так боялись, что Володя их заложит, «замочили» бы его к чертовой матери, и дело с концом. Да и слишком наивно полагать, будто все болтуны. И Володя, и он, и Лена. Нет, это не вариант. Тогда что? Пытаются узнать через Ленку, кто платит за его работу и, следовательно, с кем Кузьмичев связан? Для этого и «хвост» пустили? Вряд ли. Все-таки Контора – организация серьезная. Наверняка им хорошо известно, кто с кем и как связан. Не надо было для этого судебного процесса ждать. Можно просто Машин телефон послушать. Наверняка и послушали. А, вот где собака зарыта! Может, Ленка от Маши что-то узнала и поделилась со Смоленским? Это – вероятно. Что еще? Как вариант – психологическая атака на него, на Вадима. Понимали, а может, и попросили, кто знает, чтобы Смоленский с ним поделился? Расчет простой – он начнет дергаться и скажет лишнее. Либо Смоленскому, либо по телефону кому-нибудь. Хрен вам! Не дождетесь. Смоленский терпеливо ждал.

– Знаете, Владимир Юрьевич, – подчеркнуто спокойно произнес Вадим, – что-то ничего толкового на ум не приходит.

– Понимаю. – Смоленский смотрел на Вадима по-отечески ласково. – Я и не прошу вас мне ничего рассказывать. Даже наоборот: меньше знаешь – лучше спишь. Только не надо думать, пожалуйста, что меня просили с вами поговорить. Ладно?

– Да что вы, я и не думал, – удивился прозорливости профессора Вадим.

– А вот это неправда. Любой на вашем месте подумал бы так в первую очередь. Любой умный человек. – Смоленский улыбнулся. – Но нельзя исключать, что они там как раз и рассчитывали, что я вам об этом сообщу. Они хорошие психологи. Поверьте, я знаю.

– На Лениной защите это никак не отразится?

– А вот это уже моя забота! Сюда им нос не дам сунуть! Достали! – неожиданно зло отреагировал завкафедрой, вспомнив, видимо, собственные обиды на Контору.

В тот вечер Вадим позвонил Автандилу уже с медицинским вопросом. Какое снотворное принять. Понимал, что так просто ему не уснуть. Банальные 50 капель валокордина сработали замечательно.

Утром Вадим проснулся с твердым решением – теперь он пойдет до конца, невзирая ни на что! Коли на него пытаются надавить – значит, боятся. А если боятся – значит, он что-то может. Ну вот и сделает! К тому же у них сейчас свои проблемы – гласность и перестройка многое изменили. Вдруг Вадима осенило! Многие «известинцы» поддерживали дружеские отношения с Егором Яковлевым, нынешним главным редактором «Московских новостей». Каждый номер этой газеты становился сенсацией, там «мочили» и КПСС, и КГБ, и все, что еще недавно казалось незыблемым и неприкосновенным. Журналистов стали бояться. Их даже назвали «четвертой властью». Ох, как бы сейчас не помешала статья в серьезной газете о деле Кузьмичева! Себя, по крайней мере, Вадим бы точно обезопасил.

С Женей Збаровым договорились встретиться в воскресенье днем. Женя выслушал рассказ Вадима с большим интересом. Это удивило, поскольку Женины цинизм и леность были притчей во языцех. Если уж он заинтересовался – значит, материал того действительно стоил.

– Я сам напишу! – решил Женя. – А с Егором договорюсь, чтобы он опубликовал. Наши, «известинские», перебздят!

– Сколько это потребует времени? – поинтересовался Вадим.

– Не дави! – Женя обозлился. – Я не собираюсь тебе помогать торгаша вытаскивать. Меня комитетские методы бесят. Бл…ди! За свою жопу боятся. – Потом, вспомнив, о чем его, собственно, Вадим спросил, уже спокойнее ответил: – Раньше чем через месяц – не жди.

– Спасибо! – поблагодарил Осипов.

– За что? – удивился Женя.

– Что не врезал. – Вадим рассмеялся.

– Да иди ты! – миролюбиво послал Збаров.

– Ну вот, наш последний совместный обед, – вдруг в конце застолья сообщил Иванов.

– Почему? – спросила Минх.

– Завтра начинаются прения сторон, – вместо прокурора ответил Вадим.

– И какая связь? – Шатунова удивленно смотрела на мужчин, каждый из которых был ей симпатичен по-своему. С обоими было очень интересно. В обоих было что-то свое. Вадим более нервный, лучше образован, зато Иван – настоящий мужик, от него веяло спокойствием, силой.

– Товарищ прокурор хочет настроиться на обвинительный лад, – иронично начал Вадим. – А мое присутствие беспокоит его совесть. Я прав? – Вадим ехидно взглянул на Иванова.

– Совесть здесь ни при чем. С ней все и так в порядке. Просто со времен, когда занимался боксом, перед боем настраивал себя на неприязнь к противнику. А вы, Вадим Михайлович, с завтрашнего дня – мой противник. – Поняв, что сказанное прозвучало слишком сурово, Иванов пояснил: – Всего на несколько дней, до окончания прений.

Женщины растерянно посмотрели на Вадима. Такая хорошая компания сложилась, обидно!

– Иван Иванович прав. Я также настраиваюсь. Завтра мы вступаем в непосредственную борьбу друг с другом. Это правда. А вот после приговора предлагаю просто собраться вместе и пообедать. У нас, адвокатов, говорят так – клиенты приходят и уходят, а мы остаемся.

– Да, людьми оставаться надо всегда, – по-учительски уверенно заключила Шатунова.

– Даже когда болеешь, – неожиданно добавила Минх.

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165