Сильные духом (Это было под Ровно) - Медведев Дмитрий Николаевич
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
И Приступа с Дроздовым пришли к простому выводу: надо действовать самим.
Они решили для начала осесть в одной из деревень. Это удалось сравнительно легко. Хозяин оказался преданным человеком.
Вторым шагом — самым опасным — было установление связей, прощупывание новых знакомых, подготовка. В этом смысле их хозяин явился плохим помощником: ничего не мог сказать толком о ближайших соседях, будучи, как это поняли партизаны, занят только самим собой. «Вот народ! — удивился Приступа. — Неужто все такие?..»
Но тот же хозяин предоставил свою хату для первого собрания сколоченной ими группы. Присутствовало семь человек, включая Дроздова и Приступу. Единодушно решили собрать еще человек пятнадцать и уйти в лес партизанским отрядом.
Так и получилось.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Белая, пустая, холодная равнина. Ночью она кажется серой. Мы идем и идем, и уже розовое зарево восхода занимается за спиной. Мы ушли далеко вперед. Перед нами село Нивице. Стехов измеряет по карте: до Львова по прямой шестьдесят километров. Близко.
Нивице встретило нас тишиной.
Где сейчас наши товарищи? Найдем ли мы Крутикова в Гановическом лесу? Где Кузнецов?
— Все хорошо, — говорит Стехов. — Все очень хорошо. Завтра мы будем у цели.
Подходит Марина Ких.
— Теперь-то вы меня отпустите? Ну, я не говорю сегодня, а вообще? Жалею я теперь, что пошла в радистки, — сетует она.
С Лукиным и Стеховым заходим в первую хату.
Хозяин, высокий, крепкий старик, смотрит на нас удивленно, но впускает без слов. Кроме него, в комнате молодая женщина, лицо у нее испуганное. Первое, что бросилось мне в глаза, черный диск репродуктора на стене.
— Работает? — показывая на репродуктор, спрашиваю хозяина.
— Работает, — отвечает он, продолжая разглядывать нас. — У нас и школа работает, и церковь.
— Немцы есть?
— Сейчас никого.
— Ну а вообще как с ними живете?
— Всяко бывает.
— Часто они сюда наведываются?
— Приезжают по три-четыре человека. Вывозят из лесу древесину.
За окнами брезжит рассвет, похожий на сумерки.
Последнее время мы шли с непрерывными боями. Села встречали нас стрельбой. Враг всячески препятствовал движению. Неужто на этот раз нас оставят в покое?
Я вызвал командира первой роты Ермолина.
— Ты все-таки, товарищ Ермолин, поставь дополнительные посты. На всякий случай…
Лег, но не могу заснуть. Уже больше месяца я болен. Последние дни совсем не поднимался с повозки. Сейчас боль в спине усилилась, не дает спать. Сумерки редеют; снег, недавно еще серо-стальной, плотной пеленой устилавший улицу, теперь, когда рассвело, становится белым и потому кажется еще более холодным. Не в силах больше лежать, я встал и пошел проверить посты.
На улице тихо. Сразу же за огородом простирается открытое поле.
И вот на сером фоне снежного поля, сливающегося с небом, я замечаю движущиеся вдали цепочкой черные силуэты людей. Что за люди? Может быть, это Ермолин расставляет посты?
Нет, это не развод! Люди идут цепью, а не группой. Идут к селу. Я припал к земле, чтобы лучше рассмотреть идущих.
Вот они совсем близко. Неужели гитлеровцы?
— Кто идет?
Молчание.
— Кто идет?
— А ты хто? — доносится голос.
— Я командир.
— Ходы сюды!
Выхватываю пистолет. В ту же секунду раздается автоматная очередь — одна, вторая. Даю несколько выстрелов — вижу, как кто-то упал. Еще один выдвигается вперед. Дает очередь. Мимо. Я успеваю выстрелить. Автомат умолкает.
Слышу — наши открыли огонь. Но что делать мне, как выбраться? От врагов я в пяти метрах, от своих — в двадцати.
Стреляют и те и другие. Пули вокруг меня, одна сбивает шапку. Я плотнее ложусь на снег. Если ползти, враги заметят и начнут стрелять; да и свои откроют огонь, увидев, что к ним приближается человек…
Вдруг чувствую — кто-то тянет за ногу. Поворачиваюсь — человек в немецкой каске. Решив, что я мертвый, он старается снять с меня меховые унты. Стреляю в упор и отдергиваю ногу.
Стрельба разгорелась вовсю. В петлицу моей шинели попала разрывная пуля. Пробую кричать:
— Прекратить огонь!
Слов не слышно. Где-то далеко строчит пулемет, рвутся гранаты, мины.
— Прекратить огонь! — кричу изо всех сил. — Это я, Медведев!
Услышали! «Прекратить огонь… прекратить огонь…» — прошло по нашей цепи.
Под ливнем вражеских пуль я отполз к своим. У плетня меня подхватили.
— Вперед! Ура!
— Ура! — разносится вокруг. Подхватываемые, как ветром, какой-то могучей силой, мы устремляемся на врага.
Шевчук, Струтинский, Новак и Гнидюк с группой бойцов из комендантского взвода врезались во вражескую цепь и в упор расстреливают неприятеля.
Приютившись за плетнем, бьет по черным фигурам Коля Маленький.
Противник отступает. Шум боя становится глуше.
Я направляюсь в хату, где расположилась санчасть. Там полно народу.
— Где доктор?
— Здесь! — весело кричит Цессарский.
Люди расступаются, и я вижу, что Цессарский полулежит на полу, держа в руках расколотую колодку маузера и вытянув забинтованную ногу со следами крови. Рядом с доктором лежат другие раненые. Над ними хлопочут сестры. В ответ на мой укоризненный взгляд Цессарский оправдывается:
— Я не покидал санчасть. Просто фашистам удалось сюда заскочить. Ну мы их и выперли. — Он показывает на свой маузер с оттянутым назад затвором.
Вошел Лукин. Он сказал:
— Вы знаете, что за группа на нас наскочила? СС «Галичина», — и протянул документы, взятые у убитых.
Бой отодвинулся еще дальше. Стрельба шла уже километрах в двух от села, где наши продолжали преследовать противника. На месте боя враг оставил до трех десятков трупов.
— Сегодня у вас второй день рождения, — сказал мне Новак, видя, как я считаю дыры на одежде. На шинели я насчитал их двенадцать, на шапке — две.
— Товарищ командир, вас просит Дарбек Абдраимов.
Я обернулся. Передо мной стоял Сухенко.
— Дарбек? Где он?
— Вон там, в хате. Ранен тяжело.
Дарбек лежал на топчане, устланном перинами, бледный, осунувшийся, с горящими глазами, обращенными к двери.
— Командир, ты жив? Не ранен? — спросил он, как только увидел меня.
— Жив и не ранен.
— Ну хорошо.
Дарбек улыбнулся, протянул руку и слабо сжал мою. Оказывается, он первый услышал мой крик, когда я лежал под перекрестным огнем, бросился вперед, на выручку, и был срезан пулеметной очередью.
— Ну а ты как себя чувствуешь?
— Плохо. Помираю, кажется.
— Ну это ты брось. Мы еще будем кушать твои «болтушки по-казахски». — Я говорил, и мне хотелось плакать.
Дарбек ничего не ответил, только улыбнулся.
Через несколько минут он умер.
…Горько сознавать, что его больше нет с нами, нашего Дарбека. Как он любил жизнь, какие прекрасные дали открывались перед ним, как смелы были его мечты, ждавшие своего осуществления! Сын солнечного Казахстана, колхозный тракторист, он думал о том, как станет агрономом, как поможет народу превратить свою страну в страну полного изобилия. Я вспомнил, как еще в Брянских лесах Дарбек делился своими планами с Сашей Твороговым; припомнил то, как горячо приглашал Абдраимов друга в Казахстан, как они уславливались ехать туда вместе. Оба они, и Саша и Дарбек, прожили, быть может, треть своей жизни, но как прекрасно они прожили!
Мы ожидали нового наступления и решили подготовиться к нему. На повозке я объехал вокруг деревни и отдал все распоряжения.
В хате, где остановился штаб, ни хозяина, ни хозяйки уже не было.
Вскоре нам стало известно, почему так быстро и неожиданно подверглись партизаны нападению. Оказывается, мы остановились у старосты, предателя, и он успел немедленно сообщить о нас фашистам.
Вскоре началось новое наступление. Сначала появились вражеские бронемашины и танкетки, заработали крупнокалиберные пулеметы, пушки и минометы.
Крайние хаты села загорелись. Фашисты наступали с той стороны, куда мы собирались идти, — с запада. Но ворваться в село они медлили — боялись, что им подготовлена хорошая встреча.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Похожие книги на "Сильные духом (Это было под Ровно)", Медведев Дмитрий Николаевич
Медведев Дмитрий Николаевич читать все книги автора по порядку
Медведев Дмитрий Николаевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.