Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 189
Кеш предъявил пропуск и спросил, где дом генерала.
Через несколько минут он вошёл в комнату с чемоданом в руке. При виде его Матраи удивлённо спросил:
— По какому случаю ты сегодня с таким багажом?
— Видишь ли… — Кеш снял очки и старательно протёр толстые стекла. — Видишь ли: целую неделю я нигде не могу приткнуться, чтобы проявить кучу нащелканной плёнки.
— Так что же, у тебя там лаборатория, что ли?
— Все, что нужно!
Кеш принялся распаковывать чемодан и достал красный фонарь и целую груду плёнок.
— Сначала ты выпьешь с нами, — решительно сказал Матраи. — Сегодня мы дали волю воспоминаниям. Мечтаем о своих вторых профессиях. Даже я, как старый павлин, распушил свой пёстрый писательский хвост: мечтаю о том, какой роман напишу после войны…
Но Кеш стал собирать свои фотографические принадлежности.
— Брось все это, — Матраи почти силой вернул его к столу. — Ещё стакан, друзья! За большой успех!
Кеш снова пристально взглянул на него:
— Непременно за большой?
— Непременно.
— А по мне — после стольких месяцев поражений хоть бы какой-нибудь…
— У нас не было ни одного поражения! — горячо воскликнул Матраи.
— А все отходы, отступления?
— А кто тебе сказал, что отступление непременно поражение?
— Так говорит азбука военного дела. На войне движение назад — поражение, вперёд — победа.
— Узко и… не очень грамотно, — безжалостно отрезал Матраи.
— Хочешь скрыться за какой-нибудь софизм?
Только те, кто близко знал Матраи, могли заметить, какой огонёк вспыхнул в его глазах, но ничем другим он не выдал своего раздражения.
— Мы не признаем шор, мешающих нам самим своими глазами смотреть на мир и понимать события так, как мы их понимаем.
— Браво, Матраи! — крикнул Зинн.
— Отступление подчас — путь к победе, — сказал Матраи.
— К примеру?
Матраи на минуту задумался.
— …Кутузов.
— Фью! — насмешливо свистнул Кеш.
— Напрасно так думаешь. Более богатой школы, чем история, мы не имеем.
— Я не такой знаток военной истории, чтобы сразу тебя опровергнуть, но думаю…
— То, что говорит генерал, опровергнуть нельзя, — послышался вдруг сухой, размеренный голос Энкеля. — Это истина. So!
Зинн с удивлением смотрел на Энкеля: от этого штабиста трудно было ожидать такого поворота от традиционной немецкой догмы: «Побеждает тот, кто наступает».
Но оказалось, что Энкель сказал ещё не всё, что хотел.
— Что касается именно нас, офицеров революционных армий, то, кроме опыта военной истории, который изучают буржуазные военные, нас должен интересовать, — он наставительно поднял палец и строго взглянул на Кеша: — должен особенно интересовать опыт гражданской войны.
— В ней меньше всего сказывается искусство военных профессионалов, — возразил Кеш.
— Но больше всего гений народа! — сказал Матраи. — Творческий гений, помноженный на непреклонную волю к победе.
— So, — проговорил Энкель и, расшнуровав свою тщательно завязанную папку, перелистал тетрадь. — Я должен напомнить замечательные слова: школа гражданской войны не проходит для народов даром. Это — тяжёлая школа, и полный курс её неизбежно содержит в себе победы контрреволюции, разгул озлобленных реакционеров, дикие расправы старой власти над мятежниками и т.д. Но только отъявленные педанты и выжившие из ума мумии могут плакаться по поводу поступления народов в эту мучительную школу; эта школа учит угнетённые классы ведению гражданской войны, учит победоносной революции… — и он ещё строже посмотрел на Кеша.
— Забыть это — значит испугаться первого отступления, — сказал Матраи. — Верно, Людвиг? А мы их не боимся… Отступать сегодня, чтобы завтра обратить противника в бегство, — в этом больше смысла, чем очертя голову нестись вперёд сегодня, чтобы завтра бежать. Должен сознаться, что сейчас, когда Людвиг напомнил нам эти ленинские слова, кое-что представляется мне совсем в ином свете. Пребыванию здесь нас, горстки иностранных добровольцев, я придавал больше значение моральное, как знаку международной солидарности трудового человечества, чем значение реальной военной силы. Но ведь если вдуматься: добровольцы-интернационалисты — люди с наиболее богатым боевым прошлым среди сотен тысяч испанцев, впервые взявших в руки оружие, — значит, наши добровольцы для них не просто надёжные солдаты, а и более опытные боевые друзья. А для самих интернационалистов те несколько человек, за плечами которых опыт гражданской войны в России, тоже не просто ещё несколько революционных солдат — это же учителя. Вот почему мы и должны иногда учить.
— Хватит, — недружелюбно пробормотал Кеш. — Я приехал сюда не для исторических изысканий и теоретических дискуссий. Мне нужны картинки для газеты. Истина пусть подремлет до более благоприятной обстановки.
— Ой-ой, Михаэль! — крикнул Матраи. — Истина нетерпелива!.. Погоди, куда же ты?
— Пора. — Кеш озабоченно посмотрел на часы. — К полуночи я должен знать, что у меня на негативах. У тебя тут найдётся чулан?
— Чулан?
— Впрочем, не нужно… Я видел чердак. Это меня устроит.
Кеш вставил за красное стекло фонаря свой карманный фонарик.
Зинн, нахмурившись, следил за лицом Кеша. Спокойствие покидало его всякий раз, как появлялся этот человек. Зинн и сам не знал, в чём тут дело…
В дверях Кеш лицом к лицу столкнулся с бойцом, который ввёл высокого человека с широкими, сутуловато сведёнными плечами. При ярком свете лампы человек этот растерянно замигал: это был Нокс.
Сопровождавший его боец доложил адъютанту Матраи:
— С той стороны пробился товарищ, вот его документы.
Кеш было остановился, с любопытством прислушиваясь, но тут же, поймав на себе насторожённый взгляд Зинна, поспешно вышел.
В сенях Кеш включил фонарик, нащупал перила лестницы, ведущей на чердак, и стал подниматься.
Наверху было тесно и грязно. В разбитое слуховое оконце врывался холодный ветер горной ночи. Кеш задел головою за стропила и чихнул от посыпавшейся пыли.
Он взглянул в оконце: были видны неверные силуэты гор, со всех сторон обступивших Бриуэгу. Далеко за ними, на северо-западе, то и дело вспыхивали безмолвные зарницы артиллерийских залпов. По тому, что не было слышно канонады, можно было судить о том, как далеко успели уже прогнать итальянцев.
