– Ведь вы немецкие эмигранты, не так ли? – спросил мужчина.
Керн недружелюбно уставился на него.
– Какое вам дело!
– Никакого, – спокойно ответил тот. – Просто я слышал, о чем вы только что говорили с хозяином. Не продадите ли вы эти духи мне?
Теперь Керн понял, куда клонит незнакомец. Продать духи – значит выдать себя: недозволенная торговля. И тогда возможен арест и немедленная высылка.
– Нет, – ответил он.
– Почему же нет?
– Мне нечего продавать. Торговлей не занимаюсь.
– Тогда давайте поменяемся. Даю за них то, в чем вам отказал хозяин: кофе и пирожные.
– Не пойму, чего вам, собственно, надо, – сказал Керн.
Мужчина улыбнулся:
– А я все понимаю! Вы очень недоверчивы. Послушайте: я из Берлина и через час еду обратно. Вы же туда вернуться не можете…
– Нет, не могу, – сказал Керн.
Мужчина внимательно посмотрел на него:
– Потому-то я и стою перед вами. Потому и хочу оказать вам эту маленькую услугу. На фронте я командовал ротой. Один из моих лучших солдат был евреем… Ну, так как же – дадите вы мне свой флакончик?
Керн подал ему духи.
– Простите меня, – сказал он. – А я было подумал о вас совсем другое.
– Представляю себе. – Мужчина улыбнулся. – А теперь пойдите к вашей фрейлейн. Нельзя оставлять ее так долго одну. Ей наверняка очень страшно. Желаю вам обоим всего самого хорошего! – Он протянул Керну руку.
– Спасибо! Большое спасибо!
Несколько ошарашенный, Керн вернулся к столику.
– Рут, – сказал он, – либо сегодня Рождество, либо я сошел с ума.
Тут же появился кельнер. На подносе стояли кофейник и трехэтажная серебряная подставка, полная пирожных.
– Что это? – изумилась Рут.
– Вот какие чудеса способны творить духи «Фарр» фирмы Керн!
Сияя от радости, он налил кофе в чашки.
– А сейчас можно съесть по пирожному. Выбирай любое. Какое тебе положить?
– Сырное.
– Вот, ешь, пожалуйста! А себе я возьму с шоколадным кремом.
– Остальные прикажете завернуть? – спросил кельнер.
– То есть как это завернуть?
Кельнер обвел рукой подставку с пирожными:
– Это все заказано для вас!
Керн изумленно взглянул на него:
– Все для нас? А где же?.. Этот господин не придет?..
– Он уже давно ушел. Все оплачено. Так что, если позволите…
– Погодите минутку! – торопливо проговорил Керн. – Ради Бога, погодите одну минутку! Рут – кусок шоколадного торта? Или трубочку? Или вот это, свиное ушко с марципаном? Или это – с посыпкой?..
Он положил ей на тарелку несколько пирожных и взял себе еще два.
– Вот так! – сказал он, переводя дух. – Остальные заверните, пожалуйста, в два пакета. Один возьмешь с собой в дорогу. Как хорошо – хоть раз могу позаботиться о тебе!
– Шампанское уже охлаждено, – заявил кельнер, снимая со стола серебряный шедевр.
– Шампанское! Милая шутка! – рассмеялся Керн.
– Никаких шуток!
Кельнер показал на дверь: хозяин собственной персоной шел к столику, неся ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки.
– Не обижайтесь на меня, – сказал он с приторной улыбкой. – Я, конечно, только пошутил, не более того…
Керн широко раскрыл глаза и откинулся на спинку стула.
– Все оплачено, – успокоил его кельнер.
– По-моему, мне это снится, – пролепетал Керн и коснулся пальцами глаз. – Скажи, Рут, ты когда-нибудь пила шампанское?
– Никогда. До сих пор я видела его только в кинофильмах.
Керн с трудом овладел собой.
– Итак, господин хозяин! – проговорил он с достоинством. – Теперь, надеюсь, вы поняли, сколь выгодную сделку я вам предложил. Флакон всемирно известных духов «Фарр» за каких-то два жалких сырных пирожных! Вы видите, что дают за них знатоки!
– Знать все просто невозможно, – ответил хозяин. – Я больше разбираюсь в напитках.
– Рут, – сказал Керн, – отныне я верю в чудеса. Я ничуть не удивлюсь, если вдруг в окно впорхнет белый голубь и принесет нам в клюве два настоящих паспорта сроком на пять лет или бессрочное удостоверение на право работать!
Они распили вдвоем всю бутылку. Им показалось бы святотатством оставить в ней хоть одну каплю. Шампанское оказалось не таким уж вкусным, но они пили бокал за бокалом, все больше оживлялись и под конец были немного пьяны.
Настала пора уходить. Керн взял пакеты с пирожными и хотел было расплатиться за отбивные, но кельнер остановил его жестом:
– Все в порядке…
– Рут, – сказал Керн, слегка запинаясь, – меня это просто подавляет. Еще один такой вечер, и я стану романтиком.
Хозяин задержал их.
– У вас есть еще такие духи? Я приобрел бы флакон для моей жены.
Керн мгновенно протрезвел.
– Случайно остался еще один флакон. Последний! – Он извлек второй флакон из кармана. – Но теперь, дорогой мой, он стоит уже не так дешево, как час назад! Вы упустили выгодный шанс! Двадцать крон! – Он задержал дыхание. – Только для вас!
Хозяин прикинул: за шампанское и пирожные он посчитал бывшему командиру роты лишних тридцать крон. Так что у него оставалось еще десять крон чистого дохода.
– Пятнадцать, – предложил он.
– Двадцать. – Керн сделал вид, будто собирается спрятать флакон.
– Ну ладно, давайте!
Хозяин достал смятую кредитку. Про себя он тут же решил сказать своей любовнице, крутобедрой Барбаре, что заплатил за духи пятьдесят крон. Таким образом, он сэкономит на шляпке, которую Барбара требовала от него уже несколько недель. Шляпка стоила сорок восемь крон. Получалась двойная выгода…
Керн и Рут зашли в отель, взяли чемодан и отправились на вокзал.
Рут притихла.
– Не печалься, – сказал Керн. – Скоро я к тебе приеду. Максимум через неделю мне надо убираться из Праги. Тогда и поеду в Вену. А ты хочешь, чтобы я туда приехал?
– Да, приезжай! Но только если это действительно лучше для тебя.
– Почему ты не говоришь просто: да, приезжай!
Она виновато посмотрела на него:
– По-моему, я сказала больше. Разве нет?
– Не знаю. Это прозвучало как-то очень осторожно.
– Да, – печально проговорила она, – ты прав, именно осторожно.
– Довольно грустить, – сказал Керн. – Только что ты так радовалась!
Она беспомощно взглянула на него.
– Не слушай меня, – проговорила она. – Иногда я сама не понимаю, что со мной происходит. Может быть, это из-за шампанского. Считай, что из-за него. Давай посидим. У нас еще есть несколько минут.
Они сели на скамью в парке. Керн обнял ее плечо.
– Ты побольше радуйся, Рут! Все остальное ни к чему. Вообще, это, конечно, довольно глупый совет, но ты должна меня понять: нам так важна каждая крупица радости! Именно нам.
Она неподвижно смотрела в одну точку.
– Да я и сама хотела бы радоваться, Людвиг. Но какая-то я тяжелая на подъем. А так хочется быть легкой!.. Хочется делать все хорошо, но почему-то всегда получается неловко, тяжело…
Рут произнесла эти слова с горечью. Вдруг Керн заметил, что ее лицо в слезах. Она плакала беззвучно и беспомощно.
– Не знаю, почему я плачу, – сказала она, – ведь сейчас у меня как будто нет особых причин для слез. Или, может быть, именно поэтому? Не смотри сюда… не смотри на меня…
– Нет, буду смотреть!
Рут приблизила к Керну лицо и положила ладони ему на плечи. Керн привлек ее к себе. Она поцеловала его – слепо, закрыв глаза, плотно сжав жесткие губы, страстно и гневно, словно хотела оттолкнуть.
– Ах… Что ты знаешь… – Она немного успокоилась, но глаз не открыла. – Что ты можешь знать… – Ее губы разомкнулись и стали мягкими, как спелый плод.
Они пошли дальше. У вокзала Керн куда-то исчез и вскоре вернулся с большим букетом роз. Мысленно он благословлял человека с моноклем и хозяина «Черного поросенка».
Цветы привели Рут в полное замешательство. Она покраснела. Выражение печали и озабоченности исчезло.
– Цветы, – сказала она. – Розы! Ты провожаешь меня, как настоящую кинозвезду.
