винтовочного патрона? Тогда отпадет надобность в аккумуляторах.
Офицеры Суляев, Рипс и Алферов сконструировали специальный пистолет и
запальные трубки. Это устройство позволило производить выстрел с
применением выхолощенного винтовочного патрона.
Победила творческая мысль фронтовиков-гвардейцев. Отныне горные
батареи не нуждались в аккумуляторах.
Первое же испытание показало, что новые запалы действуют безотказно,
и их стали применять во всех горных батареях.
В дальнейшем фронтовыми конструкторами были созданы разборные
реактивные установки также и для снарядов М-13.
Войскам, оборонявшим Черноморское побережье, надо было считаться с
возможностью высадки вражеских десантов в тыл со стороны моря. Правда,
здесь несли охрану корабли Черноморского флота. Но и берега надо было
сделать неприступными для противника. Для усиления обороны побережья были
выделены специальные артиллерийские части, в том числе реактивной
артиллерии. На железнодорожные дрезины гвардейцы поставили горные
реактивные установки и были готовы в любую минуту появиться в любом пункте
побережья вдоль железной дороги Сочи — Туапсе.
Осенью 1942 года реактивное оружие появилось и на море.
В один из тех дней из Сухумского порта вышел бронекатер, на борту
которого находилась небольшая группа офицеров и солдат гвардейских
минометных частей. Когда катер достиг назначенного района, командир
приказал застопорить машину. Впереди на воде была мишень — старый
плашкоут.
— Действуйте! — сказал командир бронекатера, обращаясь к
офицеру-гвардейцу. — Покажите, как вы стреляете, и нас научите.
Командиру батареи, воевавшему до сих пор в горах, впервые пришлось
командовать расчетом, занявшим огневую позицию на морском судне.
И вот прогремел залп. Несколько снарядов попали в цель; плашкоут
пошел ко дну.
— Метко! — согласились морские артиллеристы.
После успешных испытаний реактивные установки были поставлены на
многие бронекатера.
Горные реактивные установки были использованы не только в обороне, но
и в наступлении. Личный состав этих батарей сыграл значительную роль при
высадке десанта на «Малую землю» под Новороссийском осенью 1943 года.
Легкую реактивную установку нетрудно было погрузить на десантное
судно и подготовить к бою на первой отвоеванной у врага пяди земли.
Труд конструкторов-фронтовиков, рабочих, освоивших производство
горных реактивных установок, офицеров — организаторов этого дела, был по
достоинству оценен командованием. Большая группа гвардейцев, а также
рабочих, мастеров и инженеров сочинских железнодорожных мастерских была
награждена орденами и медалями. Орден Ленина вручили военному инженеру
Суляеву, орден Красной Звезды — военному инженеру Рипс.
Юркий вездеход бежал по размытой дождем дороге. Он то шумно
расплескивал лужицы, то оседал в глубокую колею, выбрасывая из-под колес
мокрый, шуршащий песок.
Была ночь. Тучи ушли за горизонт, открылись яркие августовские
звезды.
Генерал Алексей Иванович Назаренко, устало откинувшись на спинку
сиденья, курил и безучастно смотрел на дорогу.
Высоко в небе пронесся метеор, оставив позади огненный след.
— Видели, товарищ генерал? — спросил водитель. — И там, значит, на
пост заступили.
— О чем ты? Кто заступил? — холодно отозвался командующий; он был
занят своими мыслями.
— Дневальный заступил...
— Да что ты фантазируешь?
Назаренко стряхнул пепел с папиросы и посмотрел на водителя.
— Небесный дневальный, товарищ генерал, — ответил словоохотливый
сержант. — Видели, как он под куполом пронесся? Ну, прямо циркач! Сам
невидимка, а факел виден. Вон подлетел к Марсу, и смотрите — звезда уже
горит.
— Сам придумал? — улыбнулся генерал.
— Сам... — но, глубоко вздохнув, водитель неожиданно заговорил о
другом: — Да, тоже странничек, тоже покоя нет...
— Ах, вот ты о чем, — генерал понял намек своего шофера: устал он;
уже пятый день находились они в пути.
— Может, служба надоела? Так прямо и скажи, — пошутил Назаренко.
— Что вы, не про то я! — смущенно ответил водитель.
— Не юли! — командующий дал понять, что разговор у них дружеский.
Высокий, ладно скроенный сорокалетний генерал, бывший для водителя
олицетворением строгости, вдруг мягко, задумчиво сказал:
— Верно, Воротников, служба у нас беспокойная... Ну, что ж, тормози и
пересаживайся на мое место.
— Разве я к тому? — забеспокоился водитель. — Я и до утра без дрема
за баранкой просижу.
— Слыхал, что сказал?
— Виноват...
Вскоре вездеход бежал по шоссе, мощенному булыжником. За рулем теперь
сидел генерал. Он возвратился к мыслям, ход которых был прерван разговором
с водителем.
Вспомнился тихий майский день... Хутор, затерянный в лесах к востоку
от Волхова. Изба с маленькими оконцами и низким потолком... Назаренко
проводил совещание. Вошел адъютант и доложил, что прибыл подполковник
Якушев.
— Якушев? — переспросил генерал. — Очень кстати... Зовите!
И вот он вошел, молодой, светловолосый, худощавый и стройный.
Назаренко выслушал рапорт, поздоровался и, обращаясь к пожилому
полковнику, сидевшему за столом, сказал:
— Прошу знакомиться. Это один из наших самых боевых командиров, —
генерал указал на гостя и возвратился к столу.
Якушев покраснел, растерянно посмотрел на генерала, но, преодолев
смущение, направился к полковнику. Перед ним был офицер в пенсне, с
редкими поседевшими волосами.
— Командир девяностого гвардейского минометного полка гвардии
подполковник Якушев, — представился молодой офицер.
Полковник поздоровался и назвал себя:
— Рутковский... Заместитель начальника оперативного отдела штаба
артиллерии фронта.
Якушев сделал шаг вперед и поздоровался с другим полковником,
сидевшим рядом с Рутковским. Это был Бережной, начальник штаба гвардейских
минометных частей. Знакомые по службе, Якушев и Бережной обменялись
приветствием, и с разрешения генерала командир полка тоже занял место за
столом.
Якушев заметил, что начальник штаба почему-то растерян. Это выглядело
смешно: крупный, полный силы человек, с круглым красным лицом, с большими
глазами, над которыми нависали тяжелые веки, он то улыбался Якушеву, то с
ребяческой опасливостью поглядывал на Рутковского. Нетрудно было понять,
что между Назаренко и представителем фронтового артиллерийского штаба,
видимо, произошел не совсем приятный разговор. Его, Якушева, появлением
был прерван горячий спор, который задел и Бережного. Спор возобновится,
как только он, командир полка, уедет.
Но генерал не спешил отпускать Якушева.
— Ваш вопрос решим позднее, — сказал Назаренко. — А пока приглашаю
послушать, чем мы тут занимаемся... Товарищ Бережной, прошу, введите в
курс дела гвардии подполковника Якушева. Полагаю, нам будет интересно
знать и его мнение.
Бережной вновь опасливо посмотрел на Рутковского, но быстро встал и
всем своим видом, тем, как он стоял, как говорил, чеканя едва ли не каждое
слово, как бросал взгляд на карту, развернутую на столе, навязчиво стал
подчеркивать, что главная его забота — точно передать гостю содержание
разговора, происходившего до него.
Бережной сообщил, что генерал Назаренко, командующий гвардейскими
минометными частями, обратился в Военный Совет фронта с докладом, в
котором критиковал встречающиеся факты неправильного использования
реактивной артиллерии. Но передавая содержание этого доклада, Бережной
