После 12-го июля разбрелись. Что ж, будем «грабить» других, чтобы
«обогатить» генерала Болдина. Кстати, он прежде всего просит придать ему
бригады из 2-й дивизии.
— Не возражаю, — решительно сказал Назаренко. — Генерал Болдин прав:
без залпа бригад тяжелых установок М-31 лесные «остроги» не взять.
— Но это не все...
— Нужно переподчинить 50-й армии не менее семи полков БМ-13.
Назаренко воодушевился. Это было то, за что он сам ратовал. Он охотно
поддержал этот план, и оба командующих перешли к уточнению деталей
предстоящей перегруппировки реактивной артиллерии...
Через несколько часов гвардейские минометные бригады и полки получили
приказ выступить в район Орля — Калинино.
К назначенному сроку войска 50-й армии и приданные ей средства
усиления, в том числе части реактивной артиллерии, были готовы к
наступлению.
На рассвете 25 августа, за день до начала операции, командующий
Брянским фронтом приказал на участке предполагаемого прорыва произвести
разведку боем.
После небольшой артиллерийской подготовки к немецким траншеям
двинулось несколько наших стрелковых подразделений. Однако через час —
полтора им пришлось возвратиться на исходные рубежи... Итоги были
неутешительные. Противник обрушил на эти подразделения шквал огня —
пулеметного, минометного и артиллерийского. Гитлеровцы перешли в
контратаку. Подтвердилось, что немцы располагают здесь сильной обороной,
включающей хорошо развитые инженерные сооружения и большое число огневых
средств.
Военный Совет Брянского фронта, оценив данные разведки, решил
отказаться от активных действий в районе Орля — Калинино и, не меняя
общего плана операции, осуществить прорыв немецкой обороны несколько
севернее, на участке Большие Савки — Шипиловка, предварительно и там
провести разведку боем.
Вновь в движение пришли войска. В новый район были переброшены
основные силы артиллерии, в том числе и гвардейские минометные части.
Вторая разведка, начавшаяся утром 4 сентября, проводилась более
интенсивно. Но теперь наши подразделения встретили еще более упорное
сопротивление. Все свидетельствовало о том, что противник и здесь
располагает глубоко эшелонированной прочной обороной. Он обнаружил
сосредоточение наших войск и принял контрмеры. Командующий Брянским
фронтом, лично руководивший разведкой боем, пришел к выводу, что прорвать
оборону в этом районе можно лишь ценой больших усилий, потерь, и не
исключено, что здесь пришлось бы вести затяжные бои, которые не могли
сулить успеха.
Поздно вечером на станции Киров в вагоне командующего фронтом
состоялось заседание Военного Совета фронта.
Генерал Назаренко в это время находился в штабе 2-й гвардейской
минометной дивизии. В два часа ночи его вызвали к командующему фронтом.
Заседание уже закончилось, и в вагоне были только командующий и член
Военного Совета фронта.
— Сколько потребуется времени, чтобы перебросить шесть — семь ваших
полков на расстояние 50 — 60 километров? — спросил командующий, как только
Назаренко доложил о своем прибытии.
— Состояние дорог? В какое время суток должен совершаться марш? —
попросил уточнить Назаренко.
— По песчаным большакам, ночью. Дороги, видимо, не отличные, но
проходимые.
Назаренко задумался. Он знал здешние дороги, изъездил их достаточно.
Мысленно он прикинул возможные варианты перегруппировки к северу и югу от
Больших Савок.
— Если выступите с наступлением сумерек, за ночь сможете
передислоцироваться и утром, часов в десять — одиннадцать, открыть
огонь? — спросил командующий.
— Сможем, товарищ командующий, — ответил Назаренко и приготовился
слушать приказ.
— Прошу к карте, — сказал командующий.
Карандаш в его руках скользнул между двумя населенными пунктами,
расположенными юго-западнее города Кирова.
— Удар наносится здесь...
Назаренко удивился: эти населенные пункты находились севернее
разграничительной линии между Брянским и Западным фронтами.
Командующий заметил недоуменный взгляд своего собеседника. В свою
очередь Назаренко увидел, что член Военного Совета следит за ним,
присматриваясь, как он реагирует на этот план.
— Да, да... Забираемся на время в «чужие владения», — пошутил член
Военного Совета. — Берем, так сказать, участок «в аренду». Правый сосед, —
он имел в виду командующего Западным фронтом, — согласился «пустить» нас.
Сделаем свое дело и войдем в собственные границы.
— Новый план одобрен Ставкой, — сказал командующий, и карандаш его
снова стал быстро перемещаться по карте. Назаренко узнал не только общий
замысел операции, но и задачи, которые возлагаются на гвардейские
минометные части.
В последние сутки командующий почти не спал. Все выдавало в нем
крайнюю усталость: и складки на лбу, и морщины под глазами, и покрасневшие
веки. Но когда он заговорил о новом плане, то так воодушевился, что
Назаренко больше чем когда-либо понял, сколько скрытой энергии в этом
человеке, какая сложная, истинно творческая работа, была проделана, прежде
чем родилось это оперативное решение.
— Я помню ваш доклад Военному Совету, — сказал, заканчивая,
командующий. — Как видите, складывается такая обстановка, что реактивная
артиллерия может показать свое лицо... Желаю удачи, товарищ Назаренко. —
Разъясните своим людям, что они держат серьезный экзамен... Приказ
получите утром... Действуйте, — сказал в заключение командующий и подал
руку.
Из приемной, где сидел адъютант, Назаренко позвонил своему начальнику
штаба и приказал поднять по тревоге всех офицеров. Он приедет через
полчаса. К этому времени подготовить уточненную сводку о наличии в полках
автомобилей, которые можно привлечь для срочной переброски боеприпасов.
Штаб теперь располагался в лесу восточнее Кирова. Назаренко поехал
туда. Сидя в кузове вездехода, он положил на колени блокнот и стал
подсчитывать, сколько боекомплектов снарядов имеется в полках, сколько
находится на складах и на подходе. Считал заправки горючего и количество
машин, которые необходимы для доставки боеприпасов в новый район,
вспоминал, что еще нужно сделать, предусмотреть, выяснить, подсказать,
чтобы ничто не помешало выполнить в срок приказ командующего фронтом... Он
думал и об особенностях предстоящей операции, понимая, что нарастающие
события имеют прямое отношение и к тем теоретическим вопросам, которые его
занимают, и к тому сражению, которое он ведет с рутковскими.
Приехав в штаб, генерал Назаренко приказал собрать офицеров.
Бережного в штабе уже не было, его должность занял полковник
В. И. Задорин, офицер с большими знаниями и опытом. Начальник штаба
доложил Назаренко, что сведения, о которых он говорил по телефону,
подготовлены.
Генерал взял сводку, прочитал ее, сделал на полях какие-то пометки и,
не теряя времени, приступил к докладу о полученной задаче. Он говорил
вполголоса: слишком важно было то, о чем он докладывал.
— Противник уверен, что мы будем наступать из района южнее Кирова. Он
видит, что наши войска предпринимают там одну атаку за другой. В районе
Больших Савок сосредоточены наши крупные силы. Он, безусловно, знает и
это... В день наступления противник получит «новые доказательства», что
наше намерение не изменилось... В районе Больших Савок пока остаются все
главные силы 50-й армии, все тяжелые артиллерийские полки, все бригады
БМ-31. Кавалерийский корпус пока тоже стоит в лесах восточнее Кирова...
Назаренко заметил нетерпение офицеров. Они уже поняли, что решающий
