Сейчас он огорошит Баркли, разыгрывающего недотрогу: Паркеру сказали наверняка, что генерал занимается опиумом. У него можно получить товар дешевле, чем у кого бы то ни было другого, так как сам он черпает его из запасов, конфискованных у китайцев. Интересно, какую цену назовёт Баркли? Или попытается корчить святую невинность?
Когда Паркер вошёл в кабинет генерала Баркли, там шло заседание. Баркли кивком указал ему свободное кресло. Паркер тихонько уселся и, казалось, весь ушёл в пережёвывание своего печенья.
Коробка была почти пуста, когда офицеры, наконец, ушли.
Генерал сам затворил за ними дверь и остановился перед Паркером.
— У вас завелись от меня секреты…
Это было сказано так, что Паркер не сразу понял: вопрос это или утверждение. Неужели старик пронюхал про его рисовые комбинации?.. Впрочем, какое кому дело до его частной жизни!
Чтобы дать себе время подумать, Паркер стал не спеша щелчками сбивать с рукава крошки печенья. Потом, не глядя на генерала, пустил пробный шар.
— Задание было так секретно, что… — он не договорил и выразительно пожал плечами.
Генерал с досадой ударил костяшками пальцев по столу.
— К чертям, Паркер! Можете им сообщить, что в расположении моей армии…
Паркер посмотрел на него исподлобья.
— В том-то и дело, сэр, что ваша армия тут ни при чем.
— Что вы болтаете! Не хотите же вы передавать китайским куклам то, что скрываете от меня?
— Стань я докладывать свои дела вам, вы неизбежно должны были бы за них и отвечать. Оставьте это нам.
— Пока вы не навяжете мне какого-нибудь сюрприза?
— Я не рождественский дед, сэр.
— Можете бросить игру в жмурки! Мои ребята уже донесли мне.
Баркли на минуту замолк, но, видя, что Паркер остался спокоен, закончил:
— Вы отправили самолёт в Монголию. Куда и зачем?
— Меня взгреют, если хозяева узнают, что я проговорился.
— Мне?
— Даже вам.
— Выкладывайте все начистоту или…
Паркер вопросительно посмотрел на генерала.
Тот снова стукнул пальцами по столу и решительно закончил:
— …или я пошлю вас ко всем чертям!
— Разрешите мне так и донести?
— Хоть господу-богу.
— Слушаю, сэр.
— Без шума приехали, так же неслышно и уберётесь.
— Слушаю, сэр, — невозмутимо ответил Паркер.
А Баркли крикнул:
— Притом сегодня же!.. Мой характер вы знаете.
— Видите ли… план носит у нас условное название: «Будда». Он очень прост: когда придёт приказ, я должен послать в эфир музыкальную программу «Джонни хочет веселиться».
Баркли сидел за столом, сложив руки на груди, и следил за каждым движением губ Паркера. Когда тот замолчал, у Баркли вырвалось нетерпеливо:
— Ну, ну?!
— По первому сигналу мой человек в Монголии выкладывает знаки для посадки самолёта. Пункт заметён по очень характерным развалинам монастыря… — И Паркер в общих чертах изложил суть поручения, возложенного на Хараду и Бельца.
— В какой стадии все это дело? — спросил Баркли.
— Человек в Монголию отправлен. Его повёз Бельц.
— Немец?
— Да.
— Он уже вернулся?
— Нет.
— Значит… авария?.. Не думаете же вы, что присутствие немца — залог успеха операции?
Теперь в голосе Баркли зазвучала нескрываемая насмешка. Паркеру даже показалось, что Баркли рад его неудаче. Поэтому он сказал с особенной небрежностью, которую мог себе позволить человек независимого положения:
— В таких случаях осечек не дают, сэр.
— У нас с вами разное понятие об осечках, Паркер.
Словно поясняя то, что генерал должен был бы понять сам, Паркер сказал:
— Если у них произошла вынужденная посадка или что-нибудь в этом роде, немец не попадёт к монголам живым.
— Вы слишком высокого мнения о немцах, Паркер, — возразил генерал. — Бельц не станет пускать себе пулю в лоб.
— Зато с ним есть другой человек, который…
— Кого повёз Бельц?!
— Вполне опытного японца.
— Безрассудно было рисковать им, спаривая его с немцем.
— Не мог же я доверить такое дело китайскому лётчику, сэр. В глазах каждого из них мне чудится насмешка.
— Сказали бы мне во-время, и я дал бы вам сколько угодно японских пилотов.
— В жизни не встречал японца — хорошего лётчика, — усмехнулся Паркер.
— Наши учебные центры уже дали мне партию вполне доброкачественного товара. Одна Иокосука тренирует больше лётчиков, чем сами японцы были бы способны выпустить из всех своих школ.
— Все это мусор, сэр.
— Честное слово, Паркер, это такой народ, что я спокойно доверил бы им любую операцию. — Генерал улыбнулся и поспешно добавил: — Конечно, не такую, которую я поручил бы нашему парню, но все же.
— Вот именно: «все же».
— Не пройдёт и двух-трех лет, как мы создадим отличный лётный корпус из этих обезьян.
— Через два года тут все будет кончено. Чан сам отрубит головы всем китайцам.
Баркли расхохотался:
— Это действительно то, о чём мечтает старый мошенник: отрубить головы всем, кроме самого себя.
— Нет, он согласен сделать исключение для очаровательнейшей Сун Мэй-лин.
— Иначе он никогда не почувствует себя спокойно. Но, к сожалению, вы заблуждаетесь: суматохи здесь хватит ещё надолго. Во всяком случае, мы сумеем сплавить сюда всё, что не израсходовали в войне, — до последнего патрона и до последней банки колбасы. Будет куда девать и японских лётчиков… Найдётся дело.
— Жизнь научила меня не верить ни одному жёлтому человеку: китайцы, японцы, малайцы — они все стоят друг друга.
— Они годятся на то, чтобы бросить их в мясорубку под командованием наших собственных ребят.
— Боюсь, что среди наших ребят тоже появятся скоро слишком «сознательные», которые не будут годиться для настоящего дела.
— Однако мы отвлеклись, — прервал его Баркли. — Покажите мне место высадки.
Паркер подошёл к карте и долго водил по ней пальцем.
— Можно сломать язык с этим названием, — пробормотал он. Наконец его палец остановился: — Вот здесь: Араджаргалантахит.
Генерал через его плечо обвёл название карандашом.
— А как насчёт «Джонни» и прочего?
Паркер пожал плечами.
— Это уже вне нас, сэр.
Генерал пристально посмотрел на полковника.
