День был тяжелый - напряженные занятия вымотали не только курсанток, но саму Сизову, и она хотела побыстрее добраться до своей скрипучей койки…
Он подошла к крыльцу общежития, почти бегом преодолела ступени, рывком открыла дверь и скрылась за ней внутри здания…
Уже проходя по коридору, с его гулкими деревянными полами, она на ходу сняла пилотку, расстегнула воротник гимнастерки, и тут…
Открылась дверь одной из комнат, из нее вышла пожилая старший сержант - комендант общежития, и медленно прикрыла за собой дверь… Она шла навстречу Миле, с глазами полными слез…
Лейтенант резко остановилась и спросила пожилую женщину тревожным голосом:
- Что-то случилось, Анна Матвеевна?
Комендант терла носовым платком покрасневшие глаза и сокрушенно махнула рукой:
- Ну что за человек такой. Из железа она, что ли? - И опять всхлипнула. - Ты не ходи туда, Мила. Пусть она сейчас одна побудет…
- Да о чем вы, Анна Матвеевна?
- Зоя… Твоя старшина Морозова… «Похоронку» она сегодня получила… На мужа… Стоит как памятник - ни единой слезинки не проронила!.. Плохо это, Милочка! Очень плохо!.. Нельзя бабе все в себе держать… Никак нельзя!.. Эх, горе то какое… А тебе опять ничего с почтой не пришло… Уж лучше ничего чем такое…
Комендант, сокрушенно качая головой, пошла к выходу к выходу, а Мила, словно окаменев, осталась стоять посреди пустого коридора…
«…Вот оно как!.. - Думала она. - Что же теперь будет?..»
Она медленно подошла к комнате, в которой жила Морозова, остановилась около закрытой двери, и, помедлив немного, осторожно открыла ее, вошла в темную, неосвещенную комнату и увидела… …Темный силуэт женской фигуры напротив окна… …Морозова, без ремня и с непокрытой головой стояла у окна спиной к дверям, глубоко засунув руки в карманы галифе, и смотрела в окно…
Слабый свет от, стоящего напротив общежития фонаря, тускло освещал в комнату, и…
Неподвижный, застывший, отсутствующий взгляд старшины, и плотно сжатые губы… Лицо Морозовой в эти минуты напоминало неподвижную гипсовую маску…
Мила тихо приблизилась к Морозовой, и, молча, не проронив ни слова, становилась у нее за спиной.
Старшина даже не пошевелилась на это «вторжение - в своих мыслях она была очень далеко от этой комнаты с аскетичным, солдатским убранством…
Мила огляделась по сторонам и, заметив белеющий на столе лист смятой бумаги, протянула у нему руку, но… В самый последний момент отдернула ее, словно обожглась кипятком…
Морозова, видимо услышав, наконец, шорохи за своей спиной, повернула голову в сторону Милы, и посмотрела на лейтенанта спокойным, немигающим взглядом…
А Сизова… Она стояла в растерянности, и ее, широко раскрытые глаза, были полны слез…
Старшина, словно оценивала заново, долго всматривалась в лицо своей бывшей ученицы, а потом опять опустила голову и отвернулась к окну…
И тогда Мила подошла к этой, уже давно родной ей женщине, осторожно обняла ее сзади, приникла головой, и стала, молча, гладить рукой по плечу…
И не увидела, как в этот момент глаза Морозовой стали злыми, колючими:
- Ну, теперь держись, немчура поганая!.. - Прошипела старшина потревоженной коброй. - Ни один теперь живым не уйдет! Уж я-то не промахнусь! Один выстрел - один труп!..
Они еще долго стояли вот так, обнявшись, молча, когда Морозова, вдруг, тихо проговорила:
- Никому об этом! Я тебя прошу, Милка!.. - Проговорила старшина шипящим шепотом. - А то еще, не ровен час, дочка узнает…
- Чья дочка? - Не поняла лейтенант.
- Моя…
Мила удивлено подняла голову, отстранилась от старшины, и, ожидая ответа, посмотрела ей в глаза.
И Морозова ответила:
- Я не говорила тебе, Людмила… Да и ни к чему это было… Курсант Морозова… Маша Морозова - она моя дочь…
***
Конец октября 1942 г. На рубеже…
… Мила подняла вверх красный флажок…
За ее спиной, в две шеренги, стоял взвод девушек-курсантов, которые внимательно смотрели вперед перед собой…
- Внимание! - Скомандовала лейтенант. - Огонь по готовности!
И махнула флажком, резко опустив руку вниз…
Из-за бруствера окопов, метрах в двухстах, появились поясные мишени - фанерные фигурки в виде немецких солдат в касках…
И эти мишени начали быстро двигаться вдоль бруствера.
Маша Морозова, прильнув, к оптическому прицелу винтовки, нажала на спусковой крючок.
- Б-бах! - Грохнул выстрел и дернулся ствол винтовки.
А Маша уже передернула затвор, опять прицелилась.
- Б-бах! - Выстрелила Леся, и с любопытством подняла голову, стараясь увидеть результат своей стрельбы…
Старшина Морозова, с отсутствующим выражением лица, равнодушно посмотрела в сторону мишеней, и стала прохаживаться на огневом рубеже вдоль линии стреляющих… …Капа Яровая, прильнув к винтовке, целилась сосредоточенно, и даже как-то степенно… Здесь чувствовалось мастерство, заложенное природой, и годами промысловых охот… Вот она задержала дыхание…
- Б-бах!..
Поистине по-восточному, спокойно и хладнокровно стреляла Зарина:
- Б-бах! Б-бах! - Прыгал вверх ствол ее винтовки, и ударял в плечо приклад, но узбечка не обращала на это никакого внимания…
- Б-бах! - Ольга нажала на спуск и, со злостью на лице быстро перезарядила винтовку. - Б-бах!..
Морозова-старшая опять бросила в сторону мишеней равнодушный взгляд, когда Мила подняла вверх белый флажок:
- Прекратить стрельбу! Смена, встать! Оружие к осмотру!
Морозова быстро прошла вдоль строя, осматривая винтовки, и скомандовала:
- Встать! На осмотр мишеней! Бегом марш!
Солдаты, которые только недавно носили эти фанерные мишени, выскочили из окопа, и выстроились в одну шеренгу, держат мишени перед собой.
Морозова подошла к одной из них…
Рядом со старшиной склонились Маша, Капа, Леся и Ольга…
- М-мда… Ну, что скажете, товарищи курсанты? - Произносит Морозова. - Чья это мишень?
На мишени, у самого края, видна, едва заметная царапина…
- Моя. - Раздался голос безрадостной Леси…
Старшина посмотрела на девушку суровым осуждающим взглядом, после которого, а этот взгляд за месяцы, проведенные в «Школе» уже знали все курсантки, обычно следовало быстрое наказание - внеочередной наряд на кухню, и проговорила каменным голосом:
- Только погладила… Так и в бою собралась стрелять?
Солдат, державший мишень, снисходительно улыбнулся, и проговорил:
- Бывает… Может, мы быстро бежим?
- Тебе кто слово давал, рядовой? - Рявкнула Морозова, резко обернувшись. - А если я тебе лично прикажу вместо мишени побегать, тогда как? Небось, как загнанный олень поскачешь, а?!!
С лица солдата мгновенно слетела улыбка…
А старшина уже перешла к следующей мишени:
- Эта чья?
- Моя… - Ответила Капа.
- Ну, что, зверобой, это уже намного лучше… Из строя ты его вывела… Но все равно - твой враг только ранен!..
На мишени Капитолины была видна пулевая пробоина в районе плеча…
В это время, «на разбор полетов», к Морозовой и курсантам подошла Мила, и остановилась, молча, слушая и наблюдая за происходящим…
А Морозова, тем временем, уже подошла к следующей мишени, в котором пулевая пробоина была в самом центре фигуры…
- Чья?
- Моя. - Гордо проговорила Маша и улыбнулась.
Да только старшина была сурова, как каменный утес, нависший над рекой:
- Молодец… Что тут сказать?.. По крайней мере, если и не убила, то из боя ты его вывела наверняка…
И пошла дальше, не обращая внимания на то, что Маша обиженно и растерянно поджала губы…
Следующая мишень тоже была пробита точно в центре фигуры…
- Отлично! Кто автор?
- Я, товарищ старшина… - Как всегда застенчиво, подала голос Зарина.
- Я так и думала! Растешь, Рахимова… Чувствуется глазомер художника… Продолжай в том же духе.
Зарина счастливо улыбнулась, и посмотрела на Машу, которая тут же показала ей кончик языка…
