Серия "Афган. Чечня, Локальные войны-2". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Пиков Николай Ильич
– Посадят ведь тебя! Ты что – это же боевая готовность.
– А гляди, Петрович.
Я дал команду – и через сорок минут «Адаст-313» стоял в машине.
– Вот. А у меня тридцать шесть часов в запасе. А теперь, Валерий Петрович, смотри, какое качество печати на стационаре. Да и машину можно обслуживать.
Добрая слава о нашей типографии дошла до афганских друзей. Но это было закономерно. В первые месяцы Игнатов водил к нам на экскурсии и советников, и афганских чинов. Кончилось это тем, что афганцы попросили проконсультировать их по строительству партийной типографии в Кундузе. Комплект оборудования, подобный нашему, им уже обещали.
Дождливым апрельским утром сели в «броник», поехали в Кундуз. В беседах, замерах, объяснениях сошлись на том, что лучше всего афганским друзьям оборудовать типографию в сборно-разборной металлоконструкции – железном сарае-ангаре. Такие были у нас. Тут «братья по разуму» одобрительно загалдели и пришли к выводу, что мы с Юшей должны эту точку зрения довести до командования. Ну, мудрецы! Вот для чего мы им нужны. А все мои расчеты они потом похерили... Визит закончился красиво: нас пригласили на обед в «рабочий клуб».
На бронетранспортере и двух «уазиках» мы подкатили к двухэтажному дому за высоким бетонным забором. У входа – будка караульного. Правда, пустая. Но во дворе двое «рабочих» с автоматами... «Броник» мы загнали во двор. Так афганские товарищи попросили. Сразу же успокоили, что не надо торопиться, солдат покормят...
Мы вошли в просторную прихожую, сняли обувь. Я очень опасался за Юшины носки. Они у него всегда были с дырками на большом пальце. Но на этот раз Леня был в форме. Вошли в зал. Ого! Тут человек сорок могло сидеть в вольных позах. У стен вышитые подушки, ковры ручной работы. Добрый дастархан накрыт. Пошел по кругу умывальник. Верней, его понес юркий старичок-хазареец. Умная такая вещь. Когда из кувшинчика льется струя, то в мисочке не разбрызгивается вода благодаря особой конструкции решетки. Оружие мы оставили у входа в комнату. На глазах, значит. Образовалась такая внушительная пирамидка. А вот пистолеты никто не выкладывал. Это личное...
Угощение было обильным. Густая шурпа с лапшой, плов, мясо жареное и вареное отдельно, фрукты. Но сначала чай, как положено. А водки было море. Хорошей водки.
– Мы, как советские люди, пьем иногда водку, – доверительно сказал один из «рабочих».
На четвертой пиалке с «белым чаем» я скосил глаза на Юшу.
– Не бойся, командир, – отреагировал Леня, – я еще одну приму и больше не буду...
Это был хороший обед. И беседа была хорошей. Афганцы спрашивали о политике, об обычаях...
Как-то зашел разговор о Троцком, потом о Мао Цзэдуне. Я почувствовал, что мои собеседники здесь куда более осведомлены, чем я.
– А вот мы все спорим. Чайковский был знаком с Лениным?
Я едва не подавился куском баранины.
– А почему такой вопрос возник?
– Да вот, смотрите...
На стене справа, рядом с портретом Ильича, висел рекламный плакат фирмы «Мелодия». Петр Ильич, в позе памятника, с шикарной бородой. Были там даты рождения и смерти.
– У нас многие думают, что он тоже революционер. Что вы скажете?
Мне уже было хорошо... Я поведал афганским товарищам, что прямых свидетельств о знакомстве Ленина и Чайковского, кажется, нет. Но Чайковский в музыке – это Ленин в революции, и что Ильич с удовольствием слушал Чайковского. Афганцы оживленно между собой обсудили информацию и уточнили:
– Слушал Чайковского? Да?
– Да, конечно слушал. Он был же один из образованнейших людей своего времени.
Похоже, я помог решению давнего спора. Мой сосед по дастархану доверительно поманил меня пальцем, а потом отогнул от стены подушку. О-о! На меня сурово глянул «команданте Че». Под другой подушкой таился портрет Хафизуллы Амина. Я начинал понимать, в каком рабочем клубе мы сидим... Однако пора было выбираться. Я знал, чем кончаются партийные дискуссии в афганских провинциальных и уездных комитетах. А уж в этом клубе, после пятой пиалки...
Попрощались тепло. Я пообещал друзьям по партии новый ангар. Юша одобрительно кивал головой и с помощью солдат усаживался в БТР. Автомат его пришлось нести мне.
История эта, невинная на первый взгляд, имела совершенно неожиданный «международный» конец.
Как и положено, соседом редакции на новом месте оказался особый отдел. Курировать нас по статусу было положено «заму» особистов. Он-то и пришел ко мне со странным, на первый взгляд, вопросом.
– Ты у афганцев про Ленина что-нибудь говорил?
– Да только про него и говорили... А что?
– Нет, про то, что Ленин и Чайковский были знакомы? Говорил?
– Ну, не совсем так...
– Вот это твое «не совсем» сейчас предмет дискуссии внизу. Они там всерьез обсуждают, считать Чайковского революционером или нет... Борода их смущает... Вроде как у Маркса... Ладно, ты не очень распространяйся... Нужен будешь, вызовем.
Отдадим должное «дзержинцам». Начальнику политотдела об этом случае они не рассказали.
Не про Афган...
Строительную команду у меня отобрали. У Игнатова теперь душа болела за Дом офицеров. По дивизионным меркам это была пирамида Хеопса. Большой бетонно-металлический сарай, обшитый изнутри деревом. Даже специального «инструктора по дереву» выписали из Союза. Такой мастеровитого вида мужичок в поношенном пиджачке.
Любопытно, как фильтрует память события. Вот осталась ссора с начальником Дома офицеров. Тимошенко или Тимохин, не помню. Мы с ним вроде в приятельских отношениях были. Но вот для работы им понадобились инструменты. Дал, как людям, – у меня был хороший набор. Загубили, испохабили. Плотницким «перышком» бетон тесали, на ключах грани побили, да и все в извести, в краске. Я разозлился, помню. Без инструмента в таких условиях человек ни хрена не стоит. Иди в бой с голыми руками! А что значит в Афгане накопить такой набор? Тут и подарки, и из Союза железо привозное (вместо еды и водки!), и благоприобретенное по случаю. Я гордился тем, что приходили люди, зная: есть в редакции и ключ редкий, и дрель, и рубанок нормальный. А тут...
Посланца Тимохина этого я просто на х... от порога послал и больше инструмент не дал. Пожаловались они Игнатову. А тут у меня в гостях был Сергей Морозов, корреспондент «Фрунзевца», родом сам из Грозного, земляк, значит.
Ну, пошли за компанию на разборки.
Игнатов стоял у Дома офицеров, как Петр на «брегах Невы». Издалека еще грозно начал: «Что ты, Рамазанов, морда нерусская, почему работу тормозишь? Тебе ведь помогали? Смотри у меня! Отдай инструмент!»
Серега Морозов шепнул: «Вот почему я и не хотел служить в дивизионке, да в войсках...»
Инструмент на погибель я отдал. Ну не весь, конечно. И не самый лучший. Но к Дому офицеров и его начальнику близко не подходил. А слова Морозова засели в душе. Так и буду «мордой нерусской»?
Да вот ведь что было несообразно. По духу, по культуре, по образу жизни я был больше русский, чем... многие Ивановы да Петровы вокруг. Слов «манкурт», «маргинал» тогда в ходу не было. Слава богу, и теперь они не в ходу! Но вот многие кровно-русские даже песен своих не знали. А меня бабка Мария во младенчестве казачьими песнями убаюкивала да Лермонтова напевала: «Злой чечен ползет на берег...»
Эх, бабушка, зло-то я в основном видел не от чеченов и евреев, про которых любят анекдоты рассказывать. Они-то были в те годы нормальные ребята. А вот свои, голубоглазые, с пшеничными волосами. Они меня только за одну фамилию – Рамазанов – в дерьмо пытались запихать. Ну, с кем поведешься...
А с другой стороны, чего чистокровному «болдырю» жаловаться? Интернационализм – это выдумали немцы, евреи и грузины, когда, каждый со своим, на Русь шли. А тут в своей крови «неоднородной» война идет. А уж извне – какой там «мир и благоволение»? Чушь все это!
Что же это за храм такой – «братство народов», если он годами создается и днями рушится?
Похожие книги на "Серия "Афган. Чечня, Локальные войны-2". Компиляция. Книги 1-28 (СИ)", Пиков Николай Ильич
Пиков Николай Ильич читать все книги автора по порядку
Пиков Николай Ильич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.