В ночь на 15 марта занимаемый рубеж дивизия сдала частям 14 гвардейского стрелкового корпуса и сосредоточилась в районе Упениеки, где получила пополнение и до 22 марта занималась боевой подготовкой, входя в состав 100-го стрелкового корпуса 22-й армии.
В ночь на 23 марта по сплошному бездорожью дивизия совершила 22-километровый марш и развернулась на рубеже южнее реки Берзе. С рассветом 24 марта, сбив боевое охранение противника на правом берегу Берзе, дивизия форсировала ее, развивая наступление на станцию Постэ. В течение с 24 по 30 марта части дивизии, развивая наступление, перерезали железную дорогу Тукумс – Салдус и овладели укрепленным узлом обороны противника Плевниеки.
АПРЕЛЬ 1945 ГОДА
Распоряжением Военного Совета фронта дивизия 30 марта вошла в состав 1-го стрелкового корпуса 1-й Ударной Армии и занималась проческой восточного берега реки Виэсаты.
В ночь с 5 на 6 апреля дивизия занимаемые позиции сдала 100-му стрелковому корпусу, вошла в состав 119-го стрелкового корпуса и сосредоточилась в районе Макиери.
С 7 по 16 апреля дивизия распределяла полученное пополнение и готовилась к прорыву обороны противника. В ночь на 17 апреля 201-я сд приняла полосу обороны от 360-й сд районе Петертале, Тамтеням, Еронзини, Лейвас.
До 7 мая дивизия проводила частные операции силой рота – батальон – полк по ликвидации обороны противника на южном берегу реки Виэсаты, не добиваясь территориального успеха.
МАЙ 1945 ГОДА
С рассветом 7 мая разведка стрелковых полков и дивизии обнаружила отход противника с плацдарма на южном берегу реки Виэсаты. Введенные в бой для преследования и развития успеха 92 и 191 стрелковые полки с ходу форсировали реку Виэсаты и, наращивая удар, к исходу дня овладели узлом обороны Снапь-Имуйжа. 122 стрелковый полк, составлявший второй эшелон, начал ночные боевые действия и к рассвету вышел в район Ирлава.
8 мая части дивизии преследовали отходившего противника, уничтожая мелкие группы прикрытия. На рубеже Абава-Плуди противник оказал упорное сопротивление, в 18.00 после 10-минутного мощного огневого налета 92 и 191 стрелковые полки совместно с танками и самоходными установками штурмом прорвали оборонительный рубеж, захватив при этом 80 пленных. Наращивая темп удара, к исходу дня полки вышли в район города Кандава.
В течение 9—18 мая дивизия проводила прочесывание лесных массивов от Сабиле до побережья Балтийского моря, вылавливая немецких и латышских солдат и офицеров, собирала и учитывала трофейную технику. К 18 мая дивизия сосредоточилась на западном берегу озера Уома-Эзеро и приступила к строительству лагерей в связи с переходом на мирное положение.
ИЮНЬ 1945 ГОДА
К 4 июня дивизия, входя в состав 119-го стрелкового корпуса, сосредоточилась юго-западнее города Тукумс в районе хутора Тиши. Весь июнь части занимались строительством лагерей и боевой подготовкой.
Из лагерного расположения (Тиши) дивизия шестью эшелонами передислоцировалась по маршруту: Тукумс – Елгава – Смоленск – Ряжск – Пенза – Куйбышев – Чкалов – Актюбинск – Ташкент – Самарканд и 18 октября 1945 года сосредоточилась в городе Сталинабад на зимние квартиры, войдя в состав Туркестанского военного округа.
Я ЗАКОНЧИЛ ВОЙНУ В 201-й
(Из рассказа ветерана дивизии
академика В. РАНОВА)
В 201-ю Гатчинскую стрелковую дивизию я попал в ноябре 1944 года из псковского госпиталя. До этого воевал на Центральном, 1-м Украинском и 3-м Прибалтийском фронтах.
Звание «лейтенант» я получил в конце июля 1943 года после окончания Харьковского артиллерийского противотанкового училища, которое находилось в Фергане. А начал я войну под городом Севск, в первом после Курской дуги наступлении на Украине, участвовал в боях по удержанию Чернобыльского плацдарма. Под Винницей 24 января 1944 года был ранен. После излечения в госпитале города Уральск попал в отдельный истребительно-противотанковый дивизион. С этим дивизионом участвовал в обороне плацдарма за рекой Великая, под Пушкинскими Горами, а потом в боях на территории Латвии и Эстонии, где 28 августа был опять ранен под городом Тарту. После выздоровления, в ноябре 1944 года, я был направлен на Ленинградский фронт в 201-ю стрелковую дивизию. В ней я служил до самого окончания войны старшим офицером 1-й батареи 1-го дивизиона 220-го пушечного полка. Батареей командовал известный в дивизии старший лейтенант Константин Королев, которого мы все очень любили и были глубоко опечалены его гибелью незадолго до окончания войны, в марте 1945 года. И командир дивизиона у нас был замечательный – капитан Дмитрий Добротин, ленинградец, кандидат физико-математических наук (тогда эта научная степень значила, пожалуй, больше теперешнего звания академика). Запомнился и начальник штаба нашего дивизиона – капитан Николай Воронов, трагически погибший после войны на учениях в районе Куляба. Полком командовал подполковник Сергей Ильин, бывший учитель. Такие офицеры и создали очень здоровую дружескую атмосферу в нашем дивизионе, коренным образом отличавшуюся от взвинченной, нервной и, я бы сказал, злой обстановки в пехотном батальоне, где я начинал войну. Наша батарея отличалась также высокой дисциплиной и боеспособностью. И нам первым в дивизионе дали прекрасные машины «шевроле». Во время весенней распутицы, когда остальные батареи дивизиона застревали в курляндских болотах, мы были все время во главе наступления.
Конечно, по накалу сражений бои по уничтожению курляндской группировки не могли идти ни в какое сравнение со сражениями на Сандомирском плацдарме, с наступлением на Одере и битвой за Берлин. Но тем не менее и у нас были жаркие деньки. Наша дивизия находилась на восточном фланге огромной дуги, западный край которой упирался в Балтийское море у города Лиепая. В этом котле были окружены остатки группы армий «Север», некогда блокировавшей Ленинград. Нужно сказать, что Ленинградскому фронту противостояли значительные силы – 16-я и 18-я немецкие армии, хорошо вооруженные и боеспособные. По некоторым сведениям, их общая численность доходила до полумиллиона человек. Нашей батарее приходилось участвовать во многих боях, но на всю жизнь запомнился бой в конце войны, недалеко от города Тукумс, где наша дивизия проводила наступательные операции. Это было 30 апреля. Всего за восемь дней до окончания войны.
29 апреля я получил приказ подготовить батарею для участия в разведке боем, которая предпринималась тогда, когда все другие возможности для захвата «языка» или выявления огневой мощи противника на данном участке фронта уже полностью исчерпаны.
Четко вижу, как наши батарейцы застыли у наведенных орудий, слышу зуммер полевого телефона, ощущаю запах пороха после первых залпов. Все, кто служил в артиллерии, хорошо знают чувство удовлетворения, которое возникает от слаженной работы хорошо подготовленной батареи.
Вдруг перестает работать связь: где-то перебит телефонный провод. Тщетно кричит телефонист в замолчавшую трубку. Батарея «ослепла» – мы теперь не знаем о расположении врага. Людей – в укрытия, связиста – на линию. И вот с волнением мы видим, как тот бежит по полю, петляя от воронки к воронке и прячась от осколков рвущихся снарядов. По счастью, разрыв провода недалеко, и вновь мы ведем огонь. Через несколько дней мы снялись с позиции и пошли вперед. А последний бой приняли 7 мая, поддерживая пехоту и танки, прорывающие оборону врага по направлению на Тукумс.
8 мая в 17.00 впереди нашей колонны начинается беспорядочная стрельба, в небо взлетают ракеты, слышатся отдаленные крики, шум. Бежит вдоль вереницы машин молодой солдат, выпуская в небо из автомата короткие очереди, бежит и кричит:
– Ребята! Немцы выбросили белые флаги! Победа! Война кончилась!
Хватаемся и мы за оружие, чтобы отсалютовать долгожданной Победе. Обнимаемся, кричим друг другу что-то несвязное!
В июне 1945 года я выехал квартирьером нашего полка в Сталинабад. Приятно было пройтись по улицам своего города в выстиранной матерью фронтовой гимнастерке и украшенной двумя орденами Красной Звезды.
