Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Получив наследство после смерти богатого родственника, одержим стремлением скорее просадить все деньги до последней монеты. Вот и путешествует по свету. Во имя чего ездит? Так сразу и не ответишь. Сейчас, например, увлечен поисками некоего растения. Какого именно? А, чепуха! Это всего лишь повод для того, чтобы побродить по сельве. Кстати, хозяйка таверны, рассказывая о своих постояльцах, нашла для сеньориты самые лестные слова. Оказывается, сеньорита, ко всему, еще и отважная путешественница! Нет, решительно им надо поближе познакомиться. И чем черт не шутит! Быть может, удастся совместно побродяжничать по тропическому лесу!..
Собеседник продолжал тараторить. Луиза слушала его, отшучивалась. А в голове гвоздем сидела мысль о матери. Вот она — рядом, через два столика, но такая далекая… Домой к ней теперь не проберешься даже глубокой ночью — “отважную путешественницу” держат под наблюдением.
Между тем обед подходил к концу. Смуглолицый, которого Лашке представил как своего старинного дружка и такого же, как и сам он, непоседу и бродягу, оказался изрядным обжорой и сейчас доедал последнюю порцию макарон. Скоро подадут кофе. Выпив его, придется встать из-за стола.
Что же дальше? Вероятно, эти двое не отстанут и после обеда. Лашке будет повторять свое предложение — ехать в сельву. Что она ответит?..
Вот и кофе, Кармела самолично принесла поднос с тремя большими фарфоровыми чашками.
— Осторожно, — сказала она, ставя чашки на стол, — кофе прямо с огня.
Горячий кофе!.. Решение пришло мгновенно.
Луиза подняла голову и посмотрела на мать. Приподняла ладонь и чуть. шевельнула пальцами. Внимание, говорил этот жест, внимание, будь наготове!
Сизова положила вилку и нож. Она видела: Луиза взяла свою чашку, поднесла ее к губам, улыбнулась Лашке, который тоже держал чашку у рта.
Вздохнув, сделала глоток. В следующую секунду чашка выскользнула из ее пальцев.
Кармела закричала. Мужчины повскакивали со стульев. Но раньше всех у пострадавшей оказалась Сизова — сорвала с Луизы залитую горячим кофе блузку, схватила скатерть с соседнего свободного столика и накинула на обнаженные плечи девушки.
Кармела подбежала к каморке, служившей ей чем-то вроде кабинета, толкнула дощатую дверь:
— Сюда!
Сизова ввела Луизу в каморку, обернулась:
— Холодную воду! И соду! Побольше воды и соды. Быстрее!
Кармела убежала.
Какие-то женщины столпились у входа. Оттеснив их, Сизова плотно затворила дверь. Обернулась к Луизе:
— Очень больно?
— Терпимо…
— Как же ты решилась на такое?! Ну, говори!
Девушка стала торопливо рассказывать.
К тому времени, когда вернулась Кармела с ведром воды и пачкой соды, Сизова знала все что нужно. Успела шепнуть Луизе: через два дня в шестнадцать часов с мольбертом и красками быть на горе Святого Франциска. До этого времени с ответом Лотару Лашке тянуть.
Кармела стала поливать холодной водой обожженную шею и грудь Луизы, посыпать содой. Убедившись, что все делается, как надо, Сизова вышла из комнаты. Лашке и Ловетти встали, шагнули навстречу.
Она строго поджала губы:
— Как же так, сеньоры? Вы были очень неосторожны!
Оба принялись объяснять, как случилась беда. Не дослушав, Сизова прошла к своему столику, принялась за прерванный обед.
— Сеньора!..
Она подняла голову от тарелки.
— Сеньора, — сказал Ловетти, — я и мой друг хотели бы отрекомендоваться…
— А это ваша визитная карточка? — Сизова показала на бутылку, которую Ловетти прижимал к груди.
— Сеньора весьма остроумна… — итальянец вежливо засмеялся. — Нет, это всего лишь бутылка вина. Но, смею уверить, оно вполне приличное. Как видите, в руках у моего друга бокалы. Три бокала. Мы бы хотели выпить с вами. Мы покорены энергией, умением действовать, не теряя ни секунды, которые вы проявили при оказании помощи нашей приятельнице. Она сильно обожглась?
— Порядочно…
— Вы так ловко все организовали! — С этими словами Ловетти взял у Лашке бокалы, плеснул в них вина. — Ваше здоровье, сеньора! — Поднял свой бокал и выпил.
Сизова понимала: знакомство, а тем более сближение с противником — дело весьма желательное. Но действовать надо было точно, все правильно рассчитать. Словом, не следовало торопиться.
Поэтому, сухо кивнув итальянцу, она оставила на столике деньги за обед и покинула зал таверны.
Следующие несколько часов она провела в своем доме — отпустила прислугу, заперлась в спальне и лихорадочно проигрывала в уме различные варианты…
Наступил вечер. Теперь она должна была торопиться, чтобы успеть к полуночи сжато и точно изложить на бумаге то, к чему пришла после долгих колебаний и сомнений…
Приближалось время ее ночной прогулки. Такие моционы она совершает с неукоснительной точностью. Люди должны привыкнуть к ее ночным отлучкам из дому…
3
Этим же вечером Лашке и Ловетти совещались в доме священника. Они пришли к выводу, что провели день с пользой. Не случись досадное происшествие во время обеда, девица уже сегодня дала бы согласие отправиться в сельву. Ну, да они на верном пути, можно не сомневаться, что через несколько дней, когда Луиза Бланка полностью оправится от ожога, все станет на место.
— А что скажете о второй постоялице? — спросил падре.
Вопрос был обращен к Латке. Тот неопределенно повел плечом. Промолчал и Ловетти.
Тогда падре взял со стола большой конверт, вытряхнул из него на стол фотографии.
— Мы смотрим за этой особой. Почему, спросите вы? Потому, что она вовсе не испанка, за каковую себя выдает.
— Не испанка? — переспросил Лашке. — Знаете, я и сам обратил внимание на ее речь. Она в совершенстве знает язык, но это не говор испанки…
Падре рассмеялся и хлопнул в ладоши.
— Все верно, — сказал он. — Поэтому я дал указание поработать в ее доме… Поиск не был бесплоден. Вот посмотрите, — падре передал Лотару Лашке большой снимок. Сфотографирована была Сизова — сидела в ванне и, высоко подняв руки, поправляла волосы.
Лашке долго изучал снимок.
— Кто фотографировал и зачем?
— Снимок сделан моим агентом. Это горничная…
— Но зачем он? — повторил Лашке.
— Как видите, у дамы подняты руки. Вглядитесь внимательнее в ее левую подмышку. Что вы видите?
— Похоже на татуировку.
— Вот и горничная подумала то же самое, когда помогала хозяйке одеваться и обнаружила этот знак. Конечно, доложила мне. Я снабдил агента портативной камерой. Теперь вы держите в руках результат ее работы.
— Странно, знак как бы полустерт. Впечатление, будто его старались вывести.
— Похоже на то, — согласился падре. Он достал из ящика стола лупу, передал Лашке: — Попробуйте разобраться, что это за татуировка.
Лашке навел лупу на снимок:
— Вроде бы цифра 3.
— Правильно. — Падре потрогал себя за левое плечо: — У меня такая же татуировка, только цифра другая…
— Группа крови? [12] — Лашке стукнул себя кулаком по лбу. — Как же я запамятовал!..
— Вполне простительно, — сказал падре. — Ведь столько времени прошло.
— Так, значит, вы полагаете…
— Минуту! — падре предостерегающе поднял палец. — Не будем спешить с выводами. Лучше послушайте, что было дальше. Обнаружение у нашей общей знакомой татуировки, похожей на цифру 3, побудило меня к новым поискам. И вот что найдено в том же доме.
С этими словами падре передал Лашке вторую фотографию. Снимок, сделанный крупным планом, изображал раскрытую книгу.
— Что это? — сказал Лашке. — Какая-то пьеса.
— Вы держите в руке снимок страницы томика пьес знаменитого Лопе де Вега, предпоследнюю страницу “Овечьего источника”. Наклоните снимок, чтобы свет падал косо. Вглядитесь в широкое поле, свободное от текста.
— Следы записей?
— Верно. И так во многих местах. Тот, кто читал пьесы, делал пометки на полях книги, а потом уничтожил записи. Почему уничтожил? Это заинтересовало меня. Для нас с вами не проблема восстановить то, что было стерто, залито чернилами… И вот я изучаю записи. Их четыре в книге. Как и следовало ожидать, это оценка прочитанного.
