Билет в один конец
Мира Адеева
Глава 1
— Виталь, но не обижайся, так уж вышло, — Тимофей с самым что ни на есть, несчастным видом заглянул мне в глаза полные слёз.
Несчастный вид был для меня, а у самого глаза аж блестели, видимо от любви. Только не ко мне.
— Так бывает, я полюбил другую, ничего не могу с собой поделать! Но тебя я тоже люблю, только уже больше как лучшую подругу.
Ну да, конечно! Ведь все лучшие друзья спят друг с другом, живут вместе и задумываются о свадьбе и детях. Все же слезы потекли по лицу, не смогла сдержаться.
— Ну, ты чего, не плачь! Пойми, со мной такое впервые!
Я вытерла слезы и во все глаза уставилась на него.
— Впервые? А как же я?
— Ну, мы же с тобой с тринадцати лет вместе, никогда не расставались. Думаю сейчас пришло время это сделать.
Он поднялся с дивана, на котором мы сидели, и запустил руку в волосы, немного дергая их. Он всегда так делал, когда нервничал.
— Хорошо, я тебя поняла, — я тоже поднялась и посмотрела на него. — Как только появится возможность, я съеду от тебя.
Обидно было ужасно и чувство, как будто сердце облили кислотой, а потом еще и растоптали от всей души ногами.
— Тут такое дело, — он опять виновато посмотрел на меня, — Анфису хозяйка выгоняет из квартиры и она завтра вечером переезжает ко мне. Ты не могла бы съехать завтра утром, а то как-то неудобно получится.
— Я не ослышалась? — к обиде прибавилась злость и я ткнула в него пальцем, повышая голос, — Ты же как ни кто другой знаешь, что мне некуда податься! Ты хочешь выгнать меня на улицу только по тому, что какой-то сучке будет неудобно? Нас же столько связывает! Мы через столько прошли вместе! Неужели для тебя это вообще ничего не значило?
— Ну все, все, не кричи, — он выставил руки вперед в жесте примирения, — я что-нибудь придумаю. Может у Лёхи денег займу, чтобы тебе в каком хостеле место на месяц снять, а дальше может ты и найдешь чего.
Место в хостеле! Я шокировано смотрела на этого мужчину. Слов не было, одни маты. Я опять опустилась на диван и в неверие уставилась на свои руки.
Тимофей видя, что я не собираюсь дальше истерить, схватил свою куртку и уже от входной двери послышалось:
— Вернусь завтра утром, и мы всё обсудим.
Дверь за ним захлопнулась очень громко, я аж подпрыгнула от неожиданности. Этот звук привел меня в чувство, и я только сейчас осознала, что меня бросили. Выставили из своей жизни.
В тринадцать лет я попала в детский дом. Отца я не знала, мама спилась и умерла, когда мне было пять. Бабушка забрала к себе в глухую деревеньку, которую даже на карте нельзя было найти. И она стала для меня всем! Я, наконец, почувствовала, что меня любят, заботятся обо мне и годы, проведённые с ней, я вспоминаю с душевной теплотой и светлой грустью. Но и её тоже не стало. В детском доме меня сразу невзлюбили, и даже не знаю, что со мной было бы, если бы не светловолосый парень Тимофей. Он заступился, когда несколько ожесточенных на жизнь подростков хотели меня избить лишь потому, что я, по их мнению, была из нормальной семьи. Он стал для меня героем и с тех пор мы с ним не расставались.
Первая любовь — самая сладкая и трепетная. Детский дом был позади. У Тимофея от родителей осталась небольшая квартира в малосемейке, и мы стали в ней жить, мечтая накопить денег и закатить пышную свадьбу. Мне от бабушки тоже достался домик с участком в наследство, только он был за триста километров, в глухой деревне и жить там вряд ли уже было возможно. А покупать его никто не хотел.
Тимофей поступил в техникум и получил профессию слесарь-механик, я в колледж на бухгалтерский учет. Потом он ушел на год в армию, а я искала работу, ведь без опыта никто не хотел брать. Но в итоге мне повезло, и я устроилась в небольшую фирму. Зарплата, конечно, была скромная, но я и этому была рада. Из армии мой любимый вернулся уже другим. Возмужал, заматерел, и первое время у нас все было хорошо, но потом… Вот уже два месяца как он стал допоздна задерживаться на работе. Именно тогда в автосервис, где работал Тимофей и устроилась новая сотрудница Анфиса. С тех пор он перестал меня обнимать и ласково называть, да и в постели мы только спали и всё. А я даже не предавала этому значения, думала — устает, работы много. Про другую, даже мысли не приходили, ведь это мой Тимоша, мой самый лучший в мире мужчина!
Как не пыталась сдержаться, а все же разрыдалась. Так жалко себя стало, аж самой противно. Я давно так не плакала, только когда бабушку хоронили. Слезы никак не хотели заканчиваться и я, размазывая их по лицу и завывая в голос, чего уж, все равно никого рядом нет, поплелась на кухню искать успокоительное. Вместо двух положенных таблеток выпила шесть.
Не знаю, сколько просидела на табуретке на кухне, бессмысленно пялясь в окно, но слезы высохли, истерика закончилась. Чувствовалось спокойствие или просто отупение от такого количества таблеток. В себя пришла в восемь часов вечера. Обвела взглядом пространство, в котором прожила последние годы. Старенькая мебель, но новые обои и ламинат. Мы сами делали ремонт, и помню, как тогда было радостно, ведь мы думали, что наша любовь навсегда! Ошибались.
Подошла к зеркалу, что висело в коридоре. В нем я увидела заплаканную себя, но даже это не смогло испортить моё отражение. Большие карие глаза с длинными ресницами, курносый носик, красивая линия губ — я себе нравилась. Светло-каштановые слегка вьющиеся волосы ниже лопаток я подняла вверх и сделала небрежный пучок. Обычный рост — метр семьдесят, правда, грудь небольшая, но зато хорошая фигура.
Тяжело вздохнула. Тимофей говорил, что я красивая. Говорил… да. Сейчас, видимо, красавицей называет другую.
Как же на душе больно!
Не знаю, что меня сподвигло собрать вещи, которые поместились, всего лишь в один жёлтый чемодан и уйти практически ночью не зная даже куда. На кухонном столе оставила записку: «Спасибо, что ты был в моей жизни, прощай».
На улице стало подмораживать, декабрь как-никак, и я потуже завязала пояс пальто и натянула на голову шапку. Шла по уже почти безлюдному тротуару, везя за собой чемодан, благо он был на колесиках и с длинной складной ручкой. Шла до первой остановки, где села на скамейку и стала ждать. Только вот чего — сама не знала. Это всё успокоительное не давало здраво мыслить. Ведь уже ближе к одиннадцати часам и общественный транспорт вряд ли ходит, да и куда мне ехать? Нет ни подруг, не родственников — никого. Но я сидела и ждала — не зная чего.
Бабушка мне всегда говорила, что если не знаешь, что делать — просто подожди и нужная мысль или ситуация сама тебя найдёт.
Так себе конечно мудрый совет. Перчатки я забыла, руки стали сильно мёрзнуть, но я не убирала их в карманы. Всё смотрела на кольцо, что осталось мне от бабушки. Золотые серьги с довольно крупными бриллиантами и такое же кольцо. Всё моё богатство. Откуда у старушки из глухой деревни эта ценность, она не говорила. Да я и не спрашивала особо.
Мороз крепчал, я замерзала и о чудо! Подъехал автобус, двери раскрылись и я, недолго думая, схватив чемодан, зашла в него и села на первое же попавшееся место. Побыстрее хотелось оказаться в тепле. Двери закрылись, автобус медленно тронулся, а ко мне направился старичок — кондуктор.
— Девушка, проезд стоит пятьдесят рублей.
И протянул мне терминал для оплаты. Я достала карту и пока она считывалась спросила:
— Скажите, пожалуйста, а куда едет этот автобус?
— А куда бы вы хотели попасть? — спросил он и так серьезно на меня посмотрел, что я удивилась.
— В счастливую жизнь, — печально усмехнулась я.
— Ну, тогда вот вам, билет в один конец! — торжественно заявил кондуктор и протянул мне маленький билетик, на котором был номер 13-7 и написано «Сантар».
Я улыбнулась и, поблагодарив, взяла билетик. Странный дедуля, понятно же, что шутит. Наверное, увидев мое уныние, решил приободрить. Он прошел до водителя, что был за перегородкой, и я не могла его видеть и громко объявил:
