Лесса Каури
Морошковый ветер Амбинголда
(рассказ)
Амбинголда болота мертвы —
Саван вод для целой страны,
Что хранит в себе чудеса.
Покидают сны небеса.
Ненадолго слетают вниз.
Лишь исполнят мертвых каприз
И к рассвету вернутся назад…
(из старинной Лангаардской песни)
Гербелин замер. Цепкие пальцы трясины только что ухватили его за лодыжку. Шевельнуться – провалиться глубже. А не шевелиться – они постепенно затянут его.
Он огляделся по сторонам.
Это место называли Золотой трясиной – Амбинголдом, за странное свечение, по ночам заливающее обманчиво ровную поверхность болот, за обилие морошки, за слухи о несметных богатствах, покоящихся на дне.
Нет, помощи ждать неоткуда. Гербелин прибыл сюда выживать… Или умереть, если ищейки дядюшки Регуса разыщут его.
«Я родом из тех мест, сынок, – сказал ему тогда егермайстер Кохан, протягивая карту на потрёпанном куске пергамента. – Амбинголд укроет тебя, покуда Регус не уймётся. А если ты исчезнешь надолго – авось и забудет! Да и дел на него навалится – не продохнёшь. Сам знаешь, как Господина не стало, в Лангаарде разброд и шатание. Сильная рука была у его величества Альха Третьего, крепко держала узду власти! Отправляйся тотчас же, ни с кем не прощаясь. Выждешь год, а то и два. Ежели я жив буду – весной навещу тебя, расскажу, как и что. Тогда и решим, что делать. На карте мои тайные тропки пунктиром помечены. Без них не пройдёшь. Мороша тебя утащит…».
Эх, не спросил он тогда, кто такая Мороша, а теперь поздно!
Холодные пальцы трясины были уже под коленом. Амбинголд всегда получал своё…
Как там говорили – вся жизнь перед глазами промелькнёт? Ну, у тех, кто от меча или, скажем, петли погибал, может, и укладывалась она в долю секунды. А у Гербелина, здорового, крепкого и сейчас абсолютно беспомощного парня, разматывалась перед глазами как полотенце, вышитое матушкой…
…Вот отец целует его в макушку, накидывает капюшон, скрывающий лицо, и выходит на улицу. Он уходит… Он всегда уходит прочь, никогда не оставаясь ночевать.
– Почему батюшка так редко бывает дома? – спрашивал мальчишка, не поднимая глаз. Не хотел видеть в ответном взгляде мамы тяжёлую, покорную грусть.
– Он много работает, сынок. У него очень важная работа…
– А кем он работает?
В ответ матушка отшучивалась. Или отмалчивалась. А иногда давала ему огромный ломоть вкуснейшего хлеба с медом и он, довольно урча, вгрызался в него, забывая получить ответ на вопрос.
Жили они, не бедствуя, но скромно.
– Всё это: каменные дома, богатые экипажи, красивые одежды, драгоценные украшения, – прах, сынок, – говорила матушка. – После смерти человек оставляет другим лишь память – добрую или дурную! А себе – только любовь.
– Откуда ты знаешь? – спрашивал неугомонный Гербелин.
И тогда она, улыбаясь, прижимала руку к сердцу и просто говорила:
– Здесь!
…Вот столица встречает героев – страна пережила очередную войну.
Люди, выстроившись вдоль улиц, бросали цветы под копыта коней. Альх Третий ехал впереди. Осунувшийся, мрачный, он лишь кивал горожанам, как старым знакомым. Дома его ждали королева Регина, тишина бездетного замка и куча вопросов, которые надо было срочно решать.
Проезжая мимо Гербелина, король посмотрел на него и улыбнулся. Мальчишка следил за ним, едва дыша… Теперь он знал, на какую работу папа уходит из дома, никогда не оставаясь ночевать!
…Вот они вдвоём с отцом сделали привал в лесу после охоты. Такие дни, наедине, выдавались чрезвычайно редко.
– Прости меня, сын, – неожиданно произнёс Альх.
Гербелин поднял недоумевающий взгляд.
– За что?
– Я никогда не сделал бы твою мать королевой. Но не потому, что она была простой подавальщицей в трактире, когда я впервые встретился с ней. А потому, что бремя власти убило бы её… Дворец – не место для любви! По той же причине я не взял тебя ко двору, хотя вижу в тебе горячую кровь и холодный разум предков.
Он помолчал, помешивая палкой тлеющие в костре угли. А затем повторил:
– Я никогда не сделал бы твою мать королевой… Но я отказался бы от короны ради неё, если б мог. Только я не могу, сын! Потому что у меня есть Лангаард.
Матушка сгорела до срока под палящими лучами королевской любви. Альх Третий скоро последовал за ней. Смерть помогла ему исполнить заветную мечту.
Королева Регина править не умела, не желала и не могла. Очень быстро страну начали раздирать на части междоусобные склоки и жадные до чужой земли соседи. Королева, мечтающая, чтобы её, наконец, все оставили в покое, царственно махнула рукой на младшего брата и ушла в монастырь, где вскоре и скончалась. Регус, дядя Гербелина, был коронован. Он взошёл на трон, снедаемый страхом, ибо народ Лангаарда не любил его. В ответ новый король задушил его налогами и поборами, не давая взамен ни спокойствия, ни защиты. А ещё Регус знал, что незаконнорожденный сын походит на отца статью, лицом и манерами…
Ищейки Королевской охранки вышли на охоту.
«Кажется, совсем скоро охотиться станет не на кого! – невольно усмехнулся Гербелин. – Может, облегчить им жизнь?»
Словно в ответ ледяные пальцы перехватили его выше колена, и ощутимо дёрнули вниз. Гербелин не удержался на тропинке, завалился на бок… Ох, ты, как тащит! Божественная ступица, он не сдастся! Погибнуть от рук наёмных убийц или на охоте во время схватки с диким зверем не так унизительно, как захлебнуться густой, дурно пахнущей грязью. Пусть он, Гербелин, байстрюк, но королевский байстрюк!
И юноша сопротивлялся. Долгий летний день и светлый северный вечер – до самой полуночи. Он тянул себя из болота, рыча, сыпля проклятиями или, наоборот, молясь всем известным богам. Но завязал всё глубже. Хладные ладони уже гладили его грудь и плечи, щекотали шею, подбородок. Запах грязи забивал ноздри, а едва показалась над горизонтом Полярная звезда, как потекла в них стылая жижа Амбинголда. Гербелин взвыл, словно пёс, которому оттяпали лапу, и забился в судорогах, запоздало удивляясь тому, что видит, будто со стороны, как над ним смыкаются нежно мерцающие в белых сумерках створки Золотого болота, как расходятся по зеркалу воды ленивые круги насыщающейся трясины…
Он очнулся на пороге покосившейся избушки, построенной неведомо когда и кем в заболоченном лесочке на одном из островов Амбинголда. Здесь будто кто-то ножом отсёк растительность от болота, обозначив ровную границу, за которой начиналась трясина. Гербелин пришёл в себя от холода, от такого невозможного холода, что поначалу не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, а лишь повернуть голову в сторону неожиданно отрыгнувших его болот. Там, у самой воды, застыла фигура, источающая сияние, закинувшая руки за голову, поверх взблескивающего искрами облака абсолютно оранжевых волос. На касание взгляда Гербелина неизвестное существо повернулось. И он смог разглядеть чёткий профиль худощавого лица, раскосый, будто рысий, глаз, остро очерченные нос и подбородок.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
