Виктор Калитвянский
Уроки советского
Вместо предисловия
Когда собираются старые друзья – это праздник.
Когда дружбе – пятый десяток, это праздник навсегда.
И вот мы сидели и наслаждались нашим дружеским общением. Нам было о чём вспомнить, что обсудить, о чём поспорить. Но и споры наши были такими, что всегда завершались общим согласием.
А затем один из нас заговорил о советской власти, о том, как нам жилось тогда, о крахе Советского Союза. Слово за словом – и вдруг выяснилось, что дружеский круг раскололся. Какая-то недобрая тень несогласия легла между нами.
Мы попытались как-то прогнать эту тень, нам хотелось вернуть ту лёгкую, счастливую атмосферу, которая ещё недавно витала меж нами.
Но она не возвращалась – слишком серьёзным было то, что разделило нас.
Эта линия мировоззренческого раздела проходит сейчас по всему российскому обществу.
Мы живём в XXI веке, а до сих пор не имеем общего мнения по главному вопросу: что же это такое – XX век – для России?
Столетие невиданных доселе свершений?.. Столетие подвига?.. Столетие неудач?
В XX веке Россия пережила две государственные катастрофы: в 1917 и в 1991 годах.
В начале века почти в одночасье – на исторических часах – исчезла гигантская империя, которая в предыдущие двести лет всегда была одним из главных действующих лиц мировой истории.
Исчезла Российская империя – и на её месте возникла новая: по форме демократическая страна, а по сути – тоталитарная империя, которая стала одним из победителей в самой страшной войне за всю историю человечества.
Снова Россия – как ядро Советского Союза – решает судьбы мира, является одним из главных игроков мировой политики.
И вот на рубеже 90-х годов это огромное государство – тоже в очень короткий срок – исчезает с мировой арены…
Несомненно, XX век для большинства стран планеты Земля не был периодом спокойного развития и процветания. Чего стоят две мировые войны, которые нанесли громадный урон.
Вместе с тем последствия мировых войн и всего столетия для ведущих мировых держав – весьма различны.
США, вступившие в первую мировую войну провинциальным союзником Англии и Франции, – сегодня ведущая мировая держава, первая по экономическому развитию.
Германия, наряду с Россией наиболее пострадавшая в мировых конфликтах, – в начале XXI века – процветающее демократическое государство. Дважды потерпевшая поражение в мировых войнах, дважды заплатившая репарации победителям, Германия производит валовой внутренний продукт на душу населения в разы больше, чем Россия.
Япония во многом повторила путь Германии.
В лидерах – Франция, Англия, Италия, Канада.
В лидеры рвутся Индия, Китай, Бразилия.
Россия же – по общему мнению – числится в мировых лидерах лишь по причине наличия у неё ядерного оружия да ещё потому, что владеет огромными запасами природных продуктов.
По многим показателям Россия – в группе второразрядных, так называемых развивающихся стран.
Звучат пессимистические оценки о будущем России: население уменьшается, когда-нибудь иссякнет запас природных богатств.
Что же случилось с Россией в XX веке? Почему оказался так короток путь от внешнего могущества – после триумфальной победы во второй мировой войне – до нынешнего, невесёлого положения?
Вот уже несколько десятилетий мы пытаемся ответить на этот вопрос, но ответа, который бы удовлетворил всех, – нет.
Треть населения страны сожалеет о разрушении СССР. Эта треть полагает, что Советский Союз был мощным государством, а советская власть всемерно пеклась о народных нуждах.
Вторая треть тоже сожалеет о распаде СССР как политического образования, но коммунистическую власть называет преступной, а её исчезновение – закономерным.
Последняя треть, как правило, своего мнения не имеет и черпает суждения обо всём на свете из телевизора, хотя зачастую не отдаёт себе в этом отчёта.
Ожесточённые дискуссии о нашем недавнем прошлом продолжались все 90-е годы XX века, продолжаются они и сейчас, в XXI веке.
Не дерзая претендовать на окончательные ответы, автор в меру своих сил и способностей размышлял в этой книжке над этими вопросами.
А что из этого вышло – судить читателю.
Великие вехи
1917. Народ и революция
Русская революция возможна была только как аграрная революция, опирающаяся прежде всего на недовольство крестьян и на старую ненависть их к дворянам-помещикам и чиновникам… Только аграрная революция, которая есть не только революция социально-экономическая, но может быть прежде всего революция моральная и бытовая, сделала в России возможной диктатуру пролетариата, вернее, диктатуру идеи пролетариата.
Николай Бердяев
Попыткам понять причины русской катастрофы 1917 года – уже более ста лет.
Захватившие власть большевики дали простую и ясную формулу: «Февральская революция смела царское самодержавие. Однако пришедшее к власти буржуазное Временное правительство не удовлетворило народных требований… Только социалистическая революция и диктатура пролетариата могли удовлетворить чаяния народа: вырвать страну из войны, осуществить конфискацию помещичьих земель и передать их крестьянам, превратить фабрики и заводы в собственность всего народа, преодолеть хозяйственную разруху и опасность экономического краха, уничтожить национальный гнёт, неравноправие народов». [1]
Противники большевиков искали другие ответы.
Одними из первых были русские религиозные мыслители, которые по горячим следам событий, летом 1918 года готовят сборник «Из глубины» (выйдет в свет тремя годами позже).
Вот что они писали.
«Если бы кто-нибудь предсказал ещё несколько лет тому назад ту бездну падения, в которую мы теперь провалились и в которой беспомощно барахтаемся, ни один человек не поверил бы ему. Самые мрачные пессимисты в своих предсказаниях никогда не шли так далеко, не доходили в своём воображении до той последней грани безнадёжности, к которой нас привела судьба», – Сергей Франк. [2]
Кто виноват в катастрофе?
«Революция произошла тогда, когда народ пошёл за интеллигенцией… Великое народное движение, во всяком случае, должно было произойти в результате кризиса русской жизни, усугубленного войной. Но путь, по которому пошёл народ, был указан ему интеллигенцией. И в том, что революция приняла такой вид, виновны не одни большевики, но вся интеллигенция, их подготовившая и вдохновившая», – Валериан Муравьев. [3]
Что же делать? Что предлагали русские философы?
«На том пепелище, в которое изуверством социалистических вожаков и разгулом соблазнённых ими масс превращена великая страна, возрождение жизненных сил даст только национальная идея в сочетании с национальной страстью. Это та идея-страсть, которая должна стать обетом всякого русского человека… Она должна овладеть чувствами и волей русских образованных людей и, прочно спаявшись со всем духовным содержанием их бытия, воплотиться в жизни в упорный ежедневный труд», – Пётр Струве. [4]
При всём уважении к русским религиозным интеллектуалам следует признать, что суть этого коллективного труда – всего лишь растерянный философский вопль. В этом вопле – недоумение, непонимание, ужас, проклятия собственному «народу-богоносцу», который разрушает историческое государство и самою плоть жизни; проклятия виновникам революционного хаоса – русской интеллигенции; надежда – только на господа бога и какого-то совсем другого русского человека, который одумается, прекратит насилие и разбой, проникнется новой «идеей-страстью» и встанет на путь служения «великому Божьему и земскому делу»…
