Андрей Ильин
Семьдесят пять шагов к смерти
© А. Ильин, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
* * *
По лесу гуляли грибники. Ворошили, расковыривали палками какие-то кочки, срезали редкие сыроежки и подосиновики, бросали их в плетеные кузовки. Грибов было мало, а грибников много. Они тут уже толпой прошли, выгребая все под метелку.
– Смотри-ка, тут опята были, – показала женщина на пень, вокруг которого разбегались кругляши срезанных ножек грибов. – Много было!
– Я же говорил – раньше вставать надо! Люди вон поднялись к первой электричке и до нас все собрать успели! Вечно ты копаешься!
Побрели дальше.
Но домой, если что, можно вернуться с полными лукошками, потому что на платформе местные всегда продают грибы, раскладывая их кучками на расстеленном полиэтилене.
– Смотри, это что такое?
– Выбрось. Это ложный опёнок.
Дальше пошли.
– А Витька с Мишкой где? Куда делись эти шалопаи?
Оглянулись.
– Да вон же они!
Витька с Мишкой, присев на бугорке, что-то увлеченно вертели в руках. Хорошо бы белый гриб. Но это был не белый гриб, это был белый айфон последней модели.
– Вы чего это тут? – Папаша сгреб сыновей за шиворот, приподнял, тряхнул. – А ну, дай сюда!
Те с явной неохотой отдали свою находку.
– Где взяли?
– Там, – кивнули они куда-то в сторону.
– Где «там»?
– В машине. Там машина стоит. Пустая…
На машину пацаны набрели случайно. Они бы мимо прошли, только в машине никого не было, а дверца – нараспашку. И музыка на полную громкость играет. Ну как тут не остановиться! Они постояли, поглазели, не удержались – сунули головы в салон.
– Ух ты!
Машина была навороченная, со всеми возможными прибамбасами и примочками.
– Класс! Давай внутрь сядем.
– Ты что?! А если хозяин придет, он так нас… Нам…
– Да ничё, не придет. Мы быстро – сядем, посидим и убежим. Никто не заметит!
Оглянулись воровато. Никаких хозяев не увидели. И вообще никого. Лес кругом. И только где-то далеко дорога. Значит, можно…
– Ну, давай, чего трусишь?
– Я трушу? Ничего я не трушу! Сейчас возьму и залезу!
Витька набрался храбрости, встал на ступеньку, поднялся и плюхнулся на водительское сиденье. Уселся поудобнее, покрутил головой. Покрутил баранку.
– Чего? – вопрошал с улицы Мишка. – Чего там? Как? А?
– Здóровско! – Витька смотрел сверху вниз на младшего брата, ощущая себя почти новым русским.
– Ты чего там один? Я тоже хочу покрутить! Пусти меня! – захныкал Мишка. – Пусти-и-и!
– Сейчас, сейчас…
Витька потрогал все рычажки, пощелкал всеми переключателями, осмотрелся по-хозяйски. Заметил на приборной доске айфон.
– Ух ты!
– Чего там, чего? – забеспокоился, запрыгал Мишка. – Мне покажи!
– Вот. – Витька продемонстрировал айфон. – Видал?! – Нажал какие-то кнопки, экран засветился. – Пошли посмотрим! – Витька выпрыгнул из машины, побежал в лес.
Мишка за ним.
– И я, и я хочу-у-у…
Айфон был новенький и наверняка дорогущий.
– Балбесы, – сказал папаша, раздав каждому по заслуженной затрещине. – Показывай, где взяли.
Братья уныло побрели вперед.
– Вон туда… Там…
Машина, точно, стояла на опушке – очень приличный джип, в котором и папа с удовольствием бы сам посидел, рычажки попереключал. И дверца была открыта.
Отец подошел, сунулся внутрь.
– Где телефон лежал?
– Вон там, – показал Витька.
Отец положил айфон на место.
– В следующий раз возьмешь чужую вещь – ноги вырву и туда засуну, где до того ремнем пройдусь! – пригрозил он. – Смотри-ка, ключи!
В замке зажигания, верно, болтались ключи.
– Зинка, глянь! Чего-то здесь не то. Дверца нараспашку и ключи.
– А ты гудни, может, хозяин услышит?
Точно.
Отец семейства нажал на клаксон. И держал его довольно долго.
По опушке, по лесу разносился тревожный, резкий гудок. Но никто не подошел. Что-то здесь не так – не бросают открытые машины с айфонами и ключами зажигания в замке.
– Слышь, Зин, давай посмотрим вокруг.
– Да ну его, пошли отсюда! А то ввяжемся в историю, потом не выпутаемся! Вечно ты приключения себе ищешь!
– Молчи, дура! Может, человеку помощь нужна, может, ему плохо стало! Мы по-быстрому.
Разошлись в стороны. И почти сразу же:
– Зинка!
Жена подошла, ахнула, закрыла рот рукой.
– Ой, ужас какой!
– Где, где ужас?! – закричали, побежали «ужас» смотреть Витька с Мишкой.
– А ну, брысь отсюда! – гаркнул папаша. – Зинка, убери детей. Неча им тут глазеть!
Мать подхватила упирающихся, выворачивающих головы братьев и потащила их подальше.
– Да… – сам себе сказал папаша, оглядываясь по сторонам. – Дела!
Перед ним, привалившись спиной к стволу дерева, сидел мужчина. Очень прилично одетый. Рядом на земле валялось охотничье ружье. А голова… А головы у мужчины почти не было – только рот и подбородок. А всё, что выше, – снесено выстрелом из ружья.
На стволе дерева была видна запекшаяся кровь и еще какие-то серые ошмётки.
– Вот тебе и сходил в лес по грибочки! – тяжко вздохнул несостоявшийся грибник, который вместо грибов нашел себе приключение на то самое место, из которого грозил Витьке ноги выдернуть.
Права была Зинка, хоть и дура!
Шестнадцать часов спустя после происшествия
По стволам деревьев были растянуты красные предупреждающие ленты, хотя ходить здесь было некому. В стороне мялись какие-то полицейские и люди в штатском. Кто-то что-то мерил рулеткой. Кто-то фотографировал. Чуть поодаль стоял горе-папаша. Говорил:
– Это всё они, балбесы. Вместо того чтобы грибы собирать, шлялись тут.
– Кто?
– Витька с Мишкой. Сыновья. Увидели джип открытый…
– Забирались в него?
Отец утвердительно кивнул.
– Влезли, айфон взяли. Вон тот. Я его потом обратно положил.
– Значит, вы телефон тоже брали?
– Ну да, брал, чтобы на место отнести.
– Так, дальше.
– А чего дальше… Положил телефон, подумал: странно, что машина брошена и ключи в замке. А ну как кто-нибудь угнать надумает. Ну и вообще. Погудел, потом посмотреть пошел. И почти сразу увидел. Того…
– К трупу подходили, что-нибудь трогали?
– Нет. К нему приблизиться-то страшно было. Так его разнесло.
– Пацанов своих позовите.
Подошли оживленные, вертящие головами мальчишки.
– Кто из вас Витька, кто Мишка?
– Ну, я Витька. А чего?
– Ничего. Вопрос у меня к тебе. Ты парень наблюдательный?
– Да. Наверное.
– Когда пришел сюда, когда в машину лазил – ничего не видел, не слышал?
– А чего надо было видеть?
– Не знаю – людей, автомобили. Может, кто шел, или ехал, или бежал. Или крики какие-нибудь?
– Не-а. Никого не было. Только мы с Мишкой. Мы тут мало были, только посмотрели и пошли…
– Из машины больше ничего не стащили? Только честно!
– Не-а…
– Ладно, идите.
Подошел человек.
– Что у тебя?
– Ничего интересного. Сняли пальчики с оружия, в машине снаружи и внутри. Посмотрели, пошарили вокруг.
– Что нашарили?
– Есть какие-то отпечатки обуви. Но, скорее всего, пацанов и их папаши. Есть и другие, но более старые, подсохшие уже. Вон там – рисунок протекторов. Свеженький. Кто-то в лужу въехал, грязь продавил.
– Может, этот? – Кивок в сторону джипа.
– Нет. Я посмотрел. Все четыре колеса. Там рисунок другой.
– А потерпевший?
– Что потерпевший? Башка – в куски, по всему лесу осколки собирали и с дерева пришлось соскребать. Выстрел в упор, картечью. По всему – самоубийство. Хотя…
– Что «хотя»?
– Уж больно способ экзотический выбран – приехать, присесть чистенькой попкой на мокрую травку, веточку с сучком в сторону найти… Прямо армейский, времен отечественной войны вариант. Можно было что-нибудь попроще придумать, если уж так приспичило. И оружие… Самострелы обычно предпочитают свой фейс не портить – чисто инстинктивно, потому представляют, как в гробу лежать будут в окружении скорбящих родственников, которые о нем сожалеть должны. Опять же по хладному лобику погладить, раскаявшись и оценив утрату. А здесь – лежать нечему. Здесь только если платочком это место прикрыть… Ладно бы в рот ствол сунул – это еще понятно. А он с нескольких сантиметров пальнул. Мало кому приятно в дуло заглядывать, из которого сейчас смерть выскочит. Странное это любопытство. Да и менее надежно – а ну как в последний момент рука дрогнет и ствол в сторону уйдет. Так можно вместо жизни уха лишиться или глаза. А вот если в рот, да зубками дульце прикусить, тогда – с гарантией.
