Класс: Боевой Целитель
Глава 1
— Спаси… — позвал меня хриплый голос из темноты. — Пожалуйста… Не могу больше.
Я резко открыл глаза. Сработал рефлекс, выработанный на дежурствах в больнице. Кому-то стало плохо, а это значит, что надо встать и разобраться с проблемой.
Но сейчас ситуация иная. Не знаю, кто меня зовёт. Куда больше меня сейчас волнует другой вопрос: где я, чёрт подери, нахожусь?
— Помоги… — вновь завыл незнакомец.
— Подожди, — просипел я. — Дай хоть разобраться.
Голос… Это не мой голос. Слишком высокий, слишком слабый.
И я наконец-то окончательно проснулся. И первое, что почувствовал после пробуждения — это дикий голод. Он разрывал меня изнутри, будто кишки и желудок давно атрофировались.
Я похлопал глазами, но увидел только тьму. Воздух вонял застарелой болезнью и гнилой соломой. Сначала я подумал, что лежу в больничной палате. Где-нибудь в травматологии или в реанимации.
Перед взором на долю секунды промелькнули какие-то цифры. Затем я увидел перед собой текст. Он будто ворвался в моё сознание. От раны на руке пошёл жар, и буквы вспыхнули ярче, словно выжигались прямо в зрачках.
/Инициализация системы… Ожидайте/
Холодок пробежал по позвоночнику. Это было не просто видение — слова ощущались физически, как инородное тело в голове. Затем вспышка. И эта иллюзия испарилась.
Проклятье, что это вообще было⁈
Я заморгал, и темнота начала отступать. Серый рассветный свет сочился сквозь щели в стене. Это не больница. Это… сарай? Лачуга?
А в углу, на такой же соломенной подстилке, лежал мужчина. Исхудавший, с всклокоченной бородой. Его грудь вздымалась с тяжёлым бульканьем.
«Пневмония», — автоматически отметил я. Двадцать лет в медицине не прошли даром. Этот человек долго не протянет. День. Максимум — два.
Я попытался пошевелиться — руки показались чужими. Короткие. Пальцы тонкие. Правую руку пересекают чёрные полосы. Сначала я подумал, что это шрам. Но нет! Просто кожа на предплечье изменила окраску. А внутри, под кожей, что-то горит. Будто рука вот-вот лопнет. Сколько лет работал в медицине — и никогда такого не видел!
Сердце ёкнуло: я провёл ладонью по грудной клетке и тут же понял, как изменилось моё тело. Я стал меньше, уже. Не знаю, что происходит, но точно могу сказать одно — это тело не может принадлежать взрослому мужчине.
— Избавь меня от этого, Лад, я не выдержу… — вновь послышался хриплый мужской голос.
Лад? К кому он, чёрт возьми, обращается? Да что б меня! Это какое-то безумие. Как я здесь оказался? Почему я… будто не в своём теле?
Лежащий рядом со мной мужчина задыхается. Если ничего не предпринять — этот человек захлебнётся собственной мокротой. И тогда я останусь здесь совсем один. Даже хуже — в незнакомом месте. Наедине с трупом.
Возможно, он сможет объяснить мне, что тут происходит, если я ему помогу?
Я попытался встать. Голова кружилась, однако скоро это должно пройти. Боли в животе уже поутихли. Такое ощущение, что тело, в котором я нахожусь, не ело уже неделю. Но запас сил ещё остался. Этого резерва мне должно хватить, чтобы разобраться в сложившейся ситуации.
Главное, что я ничем не болен. Дискомфорт в животе не был похож на воспалительный процесс. Это не аппендицит, не панкреатит и даже не перитонит. Просто желудок сжимается от чувства голода.
Проклятье… Надо собрать мысли в кучу. Может, всё это — предсмертная галлюцинация? На деле я сейчас лежу рядом с полыхающей машиной скорой помощи, доживаю свои последние секунды, а мозг порождает нечто подобное. Иллюзию. Ведь именно этим должна была закончиться моя жизнь.
Пересилив себя, я добрался до больного. Мне нужна информация. Возможно, он отблагодарит меня за помощь. Объяснит, какого лешего я тут делаю.
Я опустился на колени рядом с больным. Инструментов нет, поэтому придётся собирать информацию вручную. Благо такими методиками я тоже владею. В прошлом ещё успел застать врачей старой закалки, которые обучили меня ставить диагнозы без рентгена, УЗИ и прочей аппаратуры.
Приложил пальцы к запястью — нащупал пульс. Частый, больше ста ударов. Кожа горячая. Лоб покрыт холодным потом.
Лихорадка.
Перед глазами снова появилось странное сообщение, чёрная рана на руке пульсировала в такт словам, но на этот раз они исчезли быстрее.
/Инициализация системы. Ожидайте. Готовность: 48%/
Внутри груди что-то переворачивалось — будто два противоположных течения боролись за место. Тепло и холод. Жизнь и… что-то ещё.
Что-то мозг у меня знатно барахлит. Я будто от галлюцинаций страдаю.
Вернувшись к осмотру, я поднял больному рубаху. Приложил ухо к груди. Хрипы — влажные, булькающие. На полу — желтоватые пятна мокроты.
Пневмония. Тяжёлая. Без антибиотиков не вытянуть.
Я схватил незнакомца за левую руку и потянул на себя. Положил его на бок. Как раз в этот момент он снова содрогнулся от очередного приступа кашля и сплюнул тот самый комок мокроты, из-за которого только что чуть не задохнулся.
— Что ты делаешь? — прохрипел он. — Лад, я же прошу тебя — помоги. Убей меня. Избавь от этих страданий…
Он совсем, что ли, рехнулся? Должно быть, бредит из-за лихорадки.
Я нащупал бадью с водой. В ней плавали грязные тряпки. Но выбирать не приходилось. Я достал влажную ткань и обложил ею тело больного. Нужно хотя бы немного сбить температуру. Иначе лихорадка убьёт его быстрее, чем инфекция.
Больной перестал молить о смерти, заснул.
Не успел я прийти в себя, как дверь за моей спиной задрожала от громкого стука.
— Лад! Открывай! — послышался грубый мужской голос снаружи. — Это я, Бажен.
Лад? Да почему все ко мне так обращаются? Это точно не моё имя. Или… Или теперь оно моё?
— Лад, чёрт тебя возьми, ты там подох, что ли? Я твоему отцу поесть принёс. Открывай дверь, лободырный, пока я её не вышиб! — начал злиться незнакомец. Хотя в голосе Бажена звучала тревога. Похоже, он переживал за кого-то, кто находится в этой лачуге. И уж точно не за меня.
Стоп. Он упомянул отца?
Я посмотрел на больного в углу. Значит, это… мой отец? Нет. Отец того тела, в котором я оказался.
Проклятье. Не время на раздумья. Тем более, этот человек наш знакомый и пришёл, чтобы помочь. Если не открою дверь, есть риск, что он подумает о нашей смерти и вовсе выломает хлипкую дверь.
Надо действовать.
Я собрался с силами, прошёл вдоль стенки к двери, продолжая бороться с головокружением, а затем отодвинул засов. Проклятье… А доска тяжелее, чем кажется. Сразу видно — это тело куда слабее моего прошлого. И еще не восстановилось после… перемещения душ? Или предшественник вовсе умер? Мне только предстояло во всём разобраться.
Узнать бы, в кого я вообще превратился? Хоть до зеркала бы добраться…
Дверь тут же распахнулась, вошедший мужчина оттолкнул меня в сторону и прошёл вглубь помещения. Я рухнул назад — на солому. Причём отлетел далеко, будто совсем ничего не вешу. Глаза обжёг ворвавшийся в сарай ослепительный солнечный свет. Через открывшуюся дверь я увидел редкие деревянные дома. Как я и думал: это — не город. Какая-то деревня, захолустье.
Бажен, крупный широкоплечий мужчина, прошёл мимо меня к подстилке, на которой лежал больной человек.
— Да, Лад, смотрю, твой отец ещё держится. Добромир всегда был крепким мужиком, — вздохнул Бажен. — Жалко мне вас двоих, но больше ничем помочь не могу, — он шмыгнул носом и поставил на стол свою сумку. — Говядину вяленую вам принёс, несколько яблок, хлеба. Воды чистой. Всё, и так уже у своей семьи еду отбираю! Может, хоть немного ещё протянете. Надеюсь, ты понимаешь, что беспокоюсь я не о тебе, а о твоём отце. Он вылечил меня месяц назад. А я ему так до сих пор и не заплатил. Отплачиваю чем могу.
Так… Уж не знаю, как я здесь оказался, но дело дрянь. Тот человек, что лежит в другом конце комнаты — это мой отец. Вернее… Отец тому пацану, в чьём теле я оказался.
