Анна Данилова
Крыло сойки
Эффект мотылька. Детективы Анны Даниловой
© Текст. Дубчак А.В., 2026
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2026
1. Май 2024 г. Захариха
– Ма, у меня ведь же тоже зеленые глаза, и я тоже блондинка. Да мы с ней похожи! И вместе поехали искать счастья в столицу. Вместе сняли комнату, вместе жили, ели-пили. Но только если я работала кассиршей, то Натка-то вообще устроилась уборщицей в офисе, а это, как ты понимаешь, самое дно! Я просто хочу сказать, что шансы выйти замуж у нас у обеих были практически нулевые. А сейчас вот вообще вернулась, спину себе сорвала… А она, она…
– Вася, поешь блинков, успокойся. Сколько уже можно злопыхать и завидовать…
Василиса, высокая стройная девушка, разговаривала со своей матерью, простой деревенской женщиной, для которой возвращение хотя бы одной из двух ее дочерей домой, в родную Захариху, пусть даже и на время, уже было счастьем. На Василисе был домашний халат; больную, смазанную бальзамом поясницу обвивал старый, побитый молью и сколотый булавкой пуховый платок.
Девушка была раздражена, испытывая одновременно как физическую, так и душевную боль, вызванную тем, что ее младшая сестра Наташа в прошлом году самым неожиданным, просто невероятным образом вышла замуж за красивого и богатого, к тому же еще и молодого парня, москвича Игоря, и теперь жила в новом загородном доме и нигде не работала, а ей, Василисе, приходилось пахать, чтобы заработать на самое необходимое. Сейчас вот приехала домой подлечиться, чтобы потом снова вернуться на кассу.
Мать, Мария Петровна, молодая еще женщина, всю жизнь проработавшая бухгалтером на лесопилке, с трудом отпустила своих дочек в Москву и так и не смирилась с их доводами, не приняла их объяснений, посчитав поступок глупым. Но и не спорила. Пусть едут, пусть поймут, что дома лучше всего, спокойнее. Что дом – это не пустой звук.
Отпустила, а сама в душе ждала, что вскоре вернутся. Знала, что Василиса, Вася, как звали ее домашние, устроилась кассиршей в супермаркет, а до этого ей пришлось работать на подхвате в каком-то там студенческом трудовом отряде, где ее бросали с места на место, где ей приходилось работать то горничной в гостинице, то официанткой в ресторане, то уборщицей, пока ей не повезло и она не устроилась кассиршей в огромный супермаркет. Вот там и сорвала спину.
Вернулась домой вся в слезах, сказала, что работа кассирши – это каторга, что работать приходилось по девять часов (хотя оплачивают лишь четыре!), что место покидать нельзя, что даже в туалет лишний раз не сходишь, сиди и терпи. Что за смену столько всего приходится поднимать, чтобы считать штрих-код, то сетки с картошкой, то тяжелую упаковку с водой, словом, разные тяжелые товары, и так много, что к концу смены невозможно спину разогнуть. К тому же стали болеть глаза от инфракрасного сканера. И что самое обидное, что все заработанные таким трудом деньги уходили на оплату комнаты и еду. Ничего не оставалось, кроме злости и раздражения от этой московской жизни.
Наташа, девочка более хрупкая, сразу поняла, что не сможет работать на износ, где все надо делать быстро и подолгу, что она просто свалится где-нибудь и погибнет, а потому, не особо-то и надеясь на что-то дельное, но решив просто попробовать себя на новом месте, да и просто подышать столичным воздухом, устроилась уборщицей в офис, где, не попадаясь на глаза начальству, в утренние или вечерние часы можно спокойно убираться. И вот там-то, в декорациях рабочих кабинетов, переговорных, приемных и санузлов, где кроме нее во всем здании можно было встретить разве что охранников, она совершенно случайно и познакомилась с молодым человеком по имени Игорь. Он что-то забыл, какие-то документы, кажется, и вернулся вечером в контору, чтобы их забрать, и увидел Наташу. Она пылесосила и даже не слышала его шагов. Но когда выключила пылесос, повернулась и встретилась глазами с парнем, испугалась и даже вскрикнула от неожиданности. Вот такое неромантичное получилось знакомство с будущим мужем. И не сказать, что он красиво за ней ухаживал, нет.
Сначала он просто пригласил ее прогуляться по Москве, зашли в кафе, выпили по чашке кофе. Наташа узнала, что Игорь – айтишник, но имела об этой профессии самое смутное представление. Он, сидя за компьютером, писал вроде бы какие-то важные программы. Родители его жили на даче, и он каждые выходные навещал их.
Словом, об Игоре Наташа знала совсем мало, а спрашивать стеснялась. Зато Василиса запилила ее, мол, чего не спросишь, точно ли он москвич, не врет ли, есть ли у него своя квартира, сколько он зарабатывает и все в таком духе. Подсмеивалась над ее рассказами о свиданиях, где Игорь поначалу показывал себя как самый настоящий жмот. Редко когда, по словам Наташи, он угощал ее пирожными или пиццей, всегда в кафе заказывал только напитки – кофе, чай или сок.
Василиса злилась, но не столько на жадного Игоря, сколько на сестру, которая себя совсем не ценила. Однако, возвращаясь с работы, измученная и голодная, Василиса встречала дома спокойную, со счастливым лицом сестру, а в холодильнике волшебным образом находились свежие продукты. Наташа говорила, что получила премию или что-то в том духе, пока не призналась, что все это покупает Игорь. Не выдержав, показала она сестре и новые, подаренные Игорем вещи, какие-то свитера, джинсы, туфли, украшения, духи, которые первое время ей приходилось прятать, чтобы не раздражать Василису. Многие вещи она сразу же отдавала сестре, чтобы та могла почувствовать себя хотя бы немного счастливее.
– Если бы я мыла полы в твоем офисе, то он точно запал бы на меня, – однажды, не выдержав, сказала Василиса, примеряя красивую шифоновую блузку, подаренную сестрой.
– Наверняка, – согласилась с ней Наташа, задумчивый вид которой свидетельствовал о том, что мысленно она находится сейчас очень далеко и что невероятно счастлива. Казалось, коснись ее, и рука почувствует лишь воздух, нет Наташи, она где-то со своим Игорем.
– Не понимаю, что он в тебе такого нашел?! – часто спрашивала Василиса, даже и не задумываясь о том, что этим вопросом может серьезно обидеть сестру, как если бы она была настоящей уродиной.
– Не знаю… – пожимала плечами Наташа.
– Но что-то же он тебе говорит? Чем восхищается, к примеру? Ну, что ему в тебе нравится. Кожа, например, у тебя очень хорошая гладкая кожа. Может, глаза? Или волосы? Они у тебя светлее, чем у меня. Кстати, почему ты никогда не сходишь, к примеру, в салон, чтобы тебя привели там в порядок? Чтобы покрасили волосы, сделали макияж? Да и маникюр ты делаешь себе сама.
И в какой-то момент Василиса вдруг поняла, что, возвращаясь домой, она по времени никак не могла находить там сестру, Наташа-то работала вечерами и должна была появиться там гораздо позже.
– Да я не работаю там уже, – ответила сестра, избегая ее взгляда.
– В смысле? А где же?
Василиса мысленно прокрутила в голове возможные варианты: дневная работа?
И тут Наташа все-таки решилась и посмотрела ей в глаза, краснея при этом так, словно собиралась признаться в преступлении или просто от стыда:
– Да нигде я не работаю. Я замуж выхожу.
Василисе понадобилось некоторое время, чтобы собрать в кучу все вопросы, вихрем закружившиеся в ее голове. Она буквально засыпала ими сестру: расскажи об Игоре, чем он конкретно занимается, кто его родители, на самом ли деле он москвич, сколько зарабатывает, есть ли у него квартира, не был ли женат, нет ли на стороне детей…
– Васька, да отстань ты от меня! – брезгливо поморщившись, как если бы ее спросили о чем-то стыдном, интимном, воскликнула Наташа. – Не знаю я ничего. Ни про его родителей, еще не видела их ни разу, ни сколько он зарабатывает, есть ли у него дети, был ли женат… Он позвал замуж, я и согласилась. Главное, что он мне нравится, к тому же я смогу не работать, так Игорь сказал. Уж лучше буду дома мыть полы, чем в офисе. Он дал мне карточку, сказал, что я могу покупать все, что захочу. Он любит меня, Вася. Что еще нужно? Разве ты не согласилась бы на моем месте?
