Измена. Тайный наследник. Том 2 (СИ) - Лаврова Алиса

— Чего тебе надо, молокосос?

Он еще раз размахивается и бьет меня по ребрам сапогом. Он скалит зубы и издает какой-то странный звук. Только спустя мгновение я догадываюсь, что это подразумевалось чем-то вроде рыка. Но бездарный юнец, лишенный силы дракона, звучит как котенок, а не как зверь.

— Ты жалкое беспомощное дерьмо, — пищит он. Мой отец сохранил твою жизнь из милости, но он может и передумать.

— Я из милости прикончу этого подонка на твоих глазах, Килли. Обещаю тебе.

Мне очень хочется встать и переломить его тощую шею, но к сожалению руки мои прикованы к стене цепью и все, что я могу сделать — подставить другой бок, чтобы юнец ударил по нему.

Чувствую, что тяжело дышать. Похоже, сломаны ребра. Сила дракона пока не вернулась и я вынужден мириться с жалким человеческим телом неспособным заживлять собственные раны. Однако, я уже чувствую, как первые нити начинают проявляться внутри меня, едва заметно светясь в кромешной тьме по ту сторону моих глаз.

Но юнцу об этом знать необязательно. Еще немного и силы будет достаточно, чтобы разорвать цепи, и вот тогда мы посмотрим…

— Мой отец теперь император, его власть безгранична. А ты будешь гнить здесь, пока не сдохнешь.

Он злорадно скалится и снова пинает меня.

Я начинаю кашлять. Во рту пересохло и пить хочется так, словно если я не сделаю глоток воды, я немедленно умру.

— Если дашь мне попить, мальчик, я обещаю, что буду убивать тебя быстро.

— Хорошо, — неожиданно для меня говорит юнец и я слышу как он открывает крышку фляги, которую принес с собой. Я то был уверен, что они решили заморить меня жаждой.

Он открывает мне рот и вливает туда воду. Сперва я радуюсь, что наконец-то могу утолить жажду, но в другое мгновение чувствую тот самый привкус пепла, который почувствовал после поцелуя Софии. Отдергиваю голову, но уже поздно, яд, забирающий силу, снова разливается по моему телу.

— Пить ты можешь сколько угодно, Каэн, но я бы не советовал пить слишком много, эта штука только в малых дозах лишает силы, если выпить пару стаканов за раз, можно и сдохнуть. Что же ты? Не нравится?

Он хохочет и выливает остатки яда размешанного в воде на мое лицо.

— Воды ты не получишь до завтра, так что, я буду удивлен, если ты выживешь.

Он разворачивается и я вижу его ноги. Перед глазами все плывет, я пытаюсь сфокусироваться, но безуспешно.

Если так будет каждый день, моя сила никогда не вернется… Нужно что-то делать.

Слышу лязг закрываемой двери и что есть силы дергаю цепи. Но все, что мне удается сделать — это причинить боль моему израненному телу.

Я дергаю снова и снова, в надежде на то, что цепи поддадутся, но спустя несколько минут в изнеможении падаю на пол.

— Это бесполезно, — слышу я голос, приглушенный стеной. — Ты можешь не стараться.

— Кто это? — спрашиваю я, пытаясь понять, откуда доносится этот странный голос. Он звучит так, словно у человека, который говорит, нет половины зубов, однако кажется ужасно знакомым.

—Это Тайдел, — говорит голос.

Брат Лилианы? Что он тут делает?

— Как ты тут оказался? — спрашиваю я вглядываясь в щели в стене. Похоже, звук идет именно оттуда.

— Думаю, так же, как и ты, Каэн. Зенедиру Салемсу не понравилась моя неуступчивость и приверженность закону. Он так торопился, что решил узурпировать трон, не дожидаясь выборов. А как ты здесь оказался?

— Меня не должно было быть здесь, — говорю я, — но твоя сестра…

— Что с ней? — голос Тайдела сразу же меняется. Теперь в нем чувствуется боль и страх.

Я раздумываю, стоит ли ему сказать все, как есть, или предоставить сокращенную и смягченную версию событий.

— Скажи, Каэн.

— Я летел над замком и увидел, как она летит с башни. Я не мог не спасти ее. Хотя, теперь, возможно, она ненавидит меня за это. Она все правильно поняла и оказалась куда разумнее нас с тобой, Тайдел. Теперь она в лапах подонка и один первый дракон знает, что с ней будет.

Тайдел молчит очень долго, мне кажется, что я слышу, как он плачет, но наверняка я сказать не могу.

— Тайдел, — наконец окликаю его я.

— Это я во всем виноват, — говорит он наконец. Мне нужно было послушать ее, когда была возможность.

— И теперь, похоже, мы заплатим за это своими жизнями. А она заплатит за нашу глупость.

— Прости меня, Каэн, — говорит Тайдел. — Я знаю, что ты предлагал ей помощь. Но я отговорил ее, я надеялся, что Салемс не посмеет…

— Мне не нужны твои извинения, — раздраженно говорю я. — Нужно думать, как выбраться отсюда. Нужно найти мою истинную, нужно узнать, под каким камнем Шрайк оставил свою чешую и вернуть власть истинному наместнику. Я знаю, что Анна жива, я чувствовал ее, пока не отобрали мою силу, чувствовал до последней минуты.

— Если она жива, Каэн, то почему не вышла на связь?

— Я не знаю…

Мы проводим в молчании еще какое-то время. Тайдел, наконец, нарушает тишину.

— Если она жива, то я думаю, что есть способ найти ее. Перед тем, как она отправилась со Шрайком в его последний полет…

Голос Тайдела вдруг замолкает и я слышу лязг замков в соседней камере. А вслед за этим, голос Зенедира Салемса.

— Посмотри, что пришлось с ним сделать из за твоего упрямства, глупая девчонка, — нарочито укоризненно говорит он кому-то.

— Лилиана! — вдруг вскрикивает Тайдел и я слышу, как он гремит цепями, похоже, пытаясь выбраться.

В следующее мгновение я слышу приглушенный крик Тайдела и звук падающего на пол тела.

— Перестань это делать! — вскрикивает Лилиана, в ее голосе звучит ужасная боль и отчаяние. — Я сделаю все, что хочешь, только перестань.

15

Лилиана

Всю ночь я вслушиваюсь в шаги за дверьми не смыкая глаз. Солдаты, которых Салемс приставил ко мне, чтобы они следили, как бы я не попыталась снова сделать то, что помешал мне сделать Каэн, стоят возле окон и дверей. Они не ушли даже тогда, когда я сказала, что мне нужно переодеться.

— Приказ был четкий, не спускать глаз ни на мгновение, — сказал суровый воин из гвардии Салемса.

Когда меня заводили в мои покои я старалась не замечать пятен крови на мраморном полу. Люди, которых я могла считать своими, теперь либо были мертвы, либо перешли на службу к узурпатору.

Как же быстро все произошло. От осознание неотвратимости и неизбежности того, что хочет сотворить со мной этот отвратительный дракон, все внутри меня сжимается, выворачивая меня наизнанку.

Если бы я и хотела забыться сном, я бы не смогла. Больше не было ни одной причины для меня жить, но права решать жить мне, или умереть, меня лишили.

Я ложусь на кровать в одежде, в которой прожила этот безумный день, и заворачиваюсь в одеяло.

Теперь я понимаю, что мне стоило прислушаться к Каэну. Каковы бы ни были его мотивы, он уж точно не такое чудовище, как Зенедир Салемс, каковы бы ни были его недостатки, у него хотя бы есть признаки наличия сердца… Или, быть может мне только хочется так думать?

Лежа в кровати, я смотрю на силуэты солдат, едва заметно очерченные лунным светом из окна. Их доспехи едва слышно позвякивают, когда они меняют положение. Почему они выполняют его приказы? Почему закрывают глаза на преступление? Ведь они же знают, что то, что делает Салемс - незаконно. Но все равно делают это.

Неужели все дело в деньгах, которые им платят?

А ведь у них наверняка есть дети, жены, родители. Сегодня они здесь, а завтра их сменят другие, точно такие же для меня, одинаковые, но совершенно уникальные для своих близких.

— Как тебя зовут, солдат, — вдруг спрашиваю я, нарушая безмолвие темной комнаты.

Солдат едва заметно вздрагивает услышав мой голос.

— Нам не велено вести с вами беседы, наместница.

— Сложно сказать имя?

Он раздумывает несколько секунд и тихо говорит:

— Хиллман, ваша светлость.

— Зактнись, Хиллман, — говорит другой солдат, явно старше по званию, из тех, что стоят у двери.