Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

«Сто семьдесят шесть» — вывожу я на запотевшем стекле.

Расчёт занял меньше секунды. Стоило Клещу произнести последнее слово, как я тут же выдохнул на стекло, чтобы сразу же дать коротышке ответ. Глаза мунца вытаращены в удивлении.

«Твой ответ — одиннадцать» — на всякий случай добавляю я пальцем.

Клещ срывается с места. Мне же снова нужно бежать к квадрату гахара. Я всегда должен держать эту тварь в поле зрения. Если данная задача окажется на сегодня последней, мне придётся ловить Тарабана. Где появится выход из Бездны? Он будет один для всех, или каждому из нас предстоит нырять в свой портал? Мне нельзя дать гахару сбежать. Как нельзя и позволить прикончить кого-то из мунцев. По ножу мы все взяли с собой. Ни у Вепря, ни у Клеща против нелюдя нет ни единого шанса. Что он выберет — бегство, попытку убить меня, или постарается навредить мне, лишив верных соратников?

Ответ на все эти вопросы откладывается. Вепрь машет мне из-за дальней прозрачной перегородки, тыча вверх пальцем. Понятно — его потолок загорелся зелёным. Приступаем к решению новой задачи. Эта уже в любом случае станет последней.

Бросаю взгляд вверх. «Кровавый таймер» давно уже прошёл середину стекла и до края ползущего вниз красного пятна остаётся не больше двух метров. Это вселяет надежду. Мы, конечно, потратили лишнее время на переписку и дополнительнюю беготню туда-сюда, но эта задержка не столь велика, чтобы стать приговором. На Суши испытания Бездны просты. У четвёрки любых идунов должен быть шанс закрыть эту нору. Раз отпущенный нам срок подходит к концу, значит задач здесь осталось: одна или максимум две.

Звёзды, сжальтесь! Пусть будет одна. И так уже вижу, что в этот раз меня ждёт наиболее сложная. На дальней стене квадрата гахара число из трёх цифр. Его нужно будет умножить на то, что мне сейчас передаст через Клеща Вепрь. Если и у Хайдара зелёным горит что-то крупное, у нас будут проблемы. Слишком большие числа существенно усложнят мне задачу. Ладно, сейчас всё узнаем. Бегу к комнате коротышки.

Даже так? Теперь понимаю, зачем испытуемым дана возможность писать на стекле. Некоторые, особо сложные по местным меркам расчёты, далеко не каждому дикарю по силам делать в уме. Впрочем, у меня нет уверенности и в том, что любой добравшийся до Суши житель этой отсталой планеты владеет методом деления, умножения «в столбик». Окажись сейчас на моём месте кто-то другой, и не факт, что он с той же лёгкостью смог бы перемножить «шестьдесят три», которые были у Вепря, и «семьсот сорок девять» горевшие на стене в квадрате гахара.

Тут нужно иметь хоть какое-нибудь минимальное образование. Того же Китара в храмовой школе учили этим арифметическим приёмам — в теории он умеет умножать «в столбик». Интересно, мальчишка бы догадался, надышав на стекло, проводить расчёты на нём? Не факт. Зная Китара, тот скорее бы умножил шестьдесят на семьсот пятьдесят — при таком округлении это несложно — потом прибавил бы к полученному те же «семьсот пятьдесят» ещё трижды и затем вычел бы из итоговой суммы лишние «шестьдесят три». То есть, сделал бы всё то же самое, что делаю я, только за куда большее время, но тоже провёл бы расчёты в уме.

Но ладно. Теперь эти «сорок семь тысяч сто восемьдесят семь» нужно сложить с чем-то, что нацело делится на пятьсот двадцать шесть. Именно такое число светится жёлтым следом за знаком деления на левой стене моей комнаты. Остальное всё после. Сейчас мое дело — вычислить закрытые гахаром цифры. Благо, тех в этот раз тоже не две.

Их три. И последняя, которую нелюдь не смог закрыть — это девятка. Зря, ох зря, Клеща так пугает деление. Не было бы его среди семи действий нашей общей задачи, мне бы было сложнее. То есть, даже не так. В первую очередь мне помогает деление, когда оно есть уже после закрытого гахаром числа. В данном случае мне достаточно одного деления среди пяти оставшихся действий. И оно идёт сразу же за искомым значением.

Так ещё легче. Сначала мне нужно узнать, сколько «пятьсот двадцать шесть» помещается в «сорок семь тысяч сто восемьдесят семь». Одно на другое не делится нацело. В делимое влезло восемьдесят девять делителей, в остатке же три с лишним сотни. Теперь только нужно установить, в сложении с каким трёхзначным числом, заканчивающимся на «девятку», эти «триста семьдесят три» дадут нечто нацело делящееся на пятьсот двадцать шесть. Нехитрая схема мгновенно возникает перед внутренним взором. [(373+ХХ9)/526].

Перебор вариантов не требуется. Он здесь один. Гахар прячет «шестёрку» с «семёркой», результат же деления: «девяносто один». Умножаю данный ответ на горящее на второй моей стене «двадцать семь» и полученное «две тысячи четыреста пятьдесят семь» можно передавать Клещу.

А можно и не передавать. Думаю, быстрее получится досчитать всё самому и сразу сообщить Вепрю финальный ответ.

«Давай всё, что у тебя и у Вепря» — пишу для Клеща на стекле.

Так как мунец секунду назад закончил мне передавать информацию про частично закрытые символы со стены гахара и стартовое число Вепря, ему и на ум не придёт, что ответ у меня уже есть. Наверняка, он подумал, что для поиска оного мне нужны абсолютно все вводные.

— Тьфу! — ругается коротышка сам на себя. — Не спросил сразу. Сейчас.

Клещ бросается к комнате Вепря и, спустя десять секунд, возвращается обратно. Тем временем «кровавый таймер» успел спуститься ниже высоты моего роста. Чтобы видеть губы Клеща, мне приходится немного пригнуться.

— У Вепря в концовке всё надо делить на тринадцать, — торопливо докладывает мунец. — У меня первым идёт тоже деление, только на тройку.

Второе действие Клеща я и так вижу на дальней стене его комнаты. Там умножение на сорок один. Расчёты элементарны. Итоговый ответ мне известен, но передавать его Вепрю рано. Дышу на стекло.

«Как только появится нора, сразу прыгайте в неё.» — пишу я на запотевшем стекле. «Когда передашь это Вепрю, сразу беги к решётке. С гахаром я сам разберусь. Вы мне будете только мешать.»

Клещ понимающе кивает. Коротышке прекрасно известно, что спорить со мной бесполезно и совершенно бессмысленно. Ло всегда прав, и он всегда знает, что делать. Эх… Когда уже эта аксиома впечатается в подкорку Китара…

Инструкции выданы. Пишу четыре цифры итогового ответа для Вепря. Сейчас или никогда! Победа или смерть! На решение ещё одной задачи, даже вздумай Тарабан нам помочь, у нас едва ли уже хватит времени. Красное пятно почти доползло по стеклу мне до пояса. Умчавшемуся к «окну» в комнату Вепря Клещу сейчас приходится писать уже сидя на корточках.

Но мне нет смысла смотреть на мунцев. Я уже всё обдумал. Скорее всего, выход из Бездны, как и раньше, будет для всех нас один. Значит, либо разделяющие нас наполовину стеклянные стены-перегородки исчезнут, либо в них появятся двери, чтобы мы все могли перейти в какое-то конкретное место. Вряд ли портал просто возникнет в воздухе. Прежний опыт подсказывает, что нора уже висит в каком-нибудь соседнем помещении. Почти наверняка, нам придётся куда-то идти, подниматься, спускаться. Скорее всего, что-то одно

Я за спуск. Зная любовь Бездны, а вернее её создателей, к правильным формам, симметрии и порядку, можно с довольно высокой степенью вероятности предположить, что проход к помещению, в котором нас ждёт портал, откроется в центре большого квадрата, когда разделяющие его перегородки исчезнут. Либо же проходами на нижний ярус послужат прямоугольные углубления с плитками. Вдруг, решётки внезапно пропадут, а дно каждой из ниш провалится вниз?

Я склоняюсь всё же к первому варианту, но при любом из них моё место сейчас в углу комнаты, возле зарешёченного углубления. Рядом с порталом или рядом со входом в него, мы с мунцами окажемся раньше, чем продолжающий стоять у стены гахар. Пусть раньше совсем на немного, но я обязан учесть каждую мелочь.

Перебегаю в угол. Извлечённое из кармана семя отправляется за щеку. Если гахару удастся ранить меня, проглочу его. Также, в правую руку перемещается вынутый из поясной петли метательный нож. Обычный у меня тоже есть, но его я достану позже. Сначала нужно попробовать сделать точный бросок. Здесь в мою пользу может сыграть внезапность.