Рассвет Души Повелителя. Том 12 (СИ) - Ло Оливер

К фруктовому дереву, усыпанному белоснежными цветами, приближался юноша. Его длинные чёрные волосы были собраны в простой хвост, одежда скромная, но чистая. Лицо — открытое, с ясными глазами цвета осеннего неба, в которых читалась жажда познания.

— Тогда меня звали Лин Шуан, «Лесной Иней», — прозвучал голос Повелителя в моей голове. — Я был всего лишь сыном садовника, ухаживавшего за садами благородного рода Ю. Но даже тогда я чувствовал, что рождён для большего.

Юный Лин Шуан поднял руку к цветущей ветви, и я с удивлением увидел, как один из цветков оторвался от дерева и поплыл к его ладони, словно притянутый невидимой силой.

— Мой дар проявился рано. Я мог чувствовать энергию мира, управлять ею без обучения. Благородный род Ю взял меня под покровительство, когда я спас их младшего сына от падения в горную расщелину, удержав его силой Ци. Не зная даже простейших техник.

Картина сменилась. Теперь Лин Шуан, немного повзрослевший, сидел в роскошной библиотеке, окружённый свитками и книгами. Он жадно впитывал знания, изучая техники, забытые искусства, древние языки. Рядом сидел мальчик примерно его возраста, одетый в дорогие шелка, — сын благородного рода, тот самый, которого он спас.

— Мне открыли путь к знаниям, но не к истинному могуществу. Благородный род Ю боялся моего потенциала. Младший господин Ю Фэн стал моим другом, но его отец видел во мне лишь полезный инструмент.

Новое видение — Лин Шуан, уже юноша, стоит на краю обрыва. Его лицо искажено горем и яростью, а внизу, у подножия скалы, виднеются обломки повозки и тела. Среди погибших — его родители и младший брат.

— Соперники рода Ю напали на караван, в котором моя семья направлялась на весенний фестиваль. Они знали, кто в нём едет. Это было предупреждение главе рода — не поднимайся слишком высоко, не давай крестьянам слишком много власти. Но моя семья была просто разменной монетой в их игре.

Видение сменилось сценой ночной атаки. Лин Шуан, окутанный серебристым светом, прокрадывался в особняк вражеского клана. Его движения были уверенными, глаза холодными. Один за другим падали стражники, не успевая даже вскрикнуть. В главном зале Лин обнаружил заговорщиков — пожилого мужчину с холёной бородой и двух его сыновей.

— Это возмездие за кровь невинных, — произнёс он, и его голос звенел от сдерживаемой ярости.

Глава вражеского клана попытался воззвать к милосердию, но Лин Шуан уже изменился. В его взгляде не было ни капли сострадания. Одним движением руки он высвободил свою Ци, и все трое заговорщиков рухнули замертво, их тела иссохли, словно жизненные силы покинули их в одно мгновение.

— Это была моя первая месть, — тем временем пояснил голос Повелителя. — Первый шаг на пути, который привёл меня к могуществу и одиночеству.

Новые и новые видения сменяли друг друга, показывая путь Лин Шуана. После расправы над убийцами своей семьи он не смог вернуться в род Ю. Его друг, младший господин Ю Фэн, тайно снабдил его деньгами и свитками с техниками, но отказался следовать за ним.

— Я не могу бросить свою семью, — говорил Ю Фэн, опустив глаза. — Но всем сердцем желаю тебе найти свой путь.

Лин Шуан странствовал по миру, изучая разные школы Возвышения, собирая знания, как дикие пчёлы собирают мёд из множества цветов. Его мастерство росло, и вместе с ним росла его слава. Где бы он ни появлялся, он помогал слабым и наказывал сильных, если те злоупотребляли своей властью.

— Я верил, что моя сила позволит мне создать мир справедливости, — комментировал Повелитель, и в его голосе я слышал горькую иронию. — Какая наивность.

Следующее видение показало Лин Шуана уже зрелым мужчиной. Он стоял перед советом старейшин какого-то могущественного клана, высоко подняв голову.

— Мы не примем чужака в нашу секту, — говорил один из старейшин, седобородый старик с жёсткими чертами лица. — Тем более простолюдина, пусть даже с большим талантом.

— Тогда я докажу свою ценность, — ответил Лин Шуан. — Позвольте мне сразиться с вашими лучшими учениками. Если я проиграю, то уйду и никогда не вернусь. Если выиграю — вы примете меня!

Старейшины согласились, уверенные в своем превосходстве. Но один за другим их лучшие ученики падали перед Лин Шуаном. Он не использовал жестоких техник, никого не ранил серьёзно, просто демонстрировал абсолютное мастерство.

— Ценность человека определяется не его происхождением, а его делами, — сказал Лин Шуан, стоя над последним поверженным противником. — Этой истине я посвятил свою жизнь.

Старейшины скрепя сердце приняли его, но втайне завидовали его таланту и боялись его силы. Они ограничивали его доступ к высшим техникам, давали унизительные задания, пытались сломить его дух.

— Но на каждую их хитрость у меня был ответ, — продолжал голос Повелителя. — Я находил способы обойти запреты, читал запрещённые свитки, узнавал секреты, которые старейшины пытались скрыть даже от собственных учеников.

Я видел, как Лин Шуан проникал в скрытые хранилища секты, как он ночами изучал древние трактаты при свете крошечного фонаря, как тренировался в уединённых горных пещерах, совершенствуя техники, о которых другие только мечтали.

— Моё могущество росло, и вместе с ним росла зависть окружающих. Клан за кланом, секта за сектой — все они видели во мне угрозу. Все они пытались сдержать меня, ограничить, поставить на колени. И все они потерпели поражение.

В следующем видении Лин Шуан, уже в расцвете сил, противостоял объединённому совету девяти великих сект. Его обвиняли в краже секретных техник, в нарушении баланса сил, в неуважении к традициям. Он выслушивал обвинения спокойно, с полуулыбкой, которая выводила старейшин из себя.

— Вы не понимаете, — говорил он. — Мир меняется. Старые границы рушатся. Сила должна принадлежать тем, кто умеет ею пользоваться, а не тем, кто родился с правильной фамилией. Ортодоксальные секты в прошлом, миру нужен новый порядок!

Это было объявление войны — не прямыми словами, но всем своим существом он бросал вызов устоявшемуся порядку.

— Они объединились против меня, — голос Повелителя стал жёстче. — Все девять великих сект. Все могущественные кланы. Они отправили своих лучших убийц, свои элитные отряды. Они атаковали меня днём и ночью, не давая отдыха. Они не осмеливались сразиться со мной в честном поединке, поэтому выбрали путь тысячи порезов. Но это сделало меня лишь сильнее!

Я видел, как Лин Шуан сражался против бесчисленных врагов, как он раз за разом побеждал, но с каждой победой получал новые раны, как друзья, которым он доверял, предавали его, соблазнённые обещаниями власти или запуганные угрозами.

— И тогда я понял истину, — сказал Повелитель, и его голос звучал теперь как шелест опавших листьев. — В этом мире нет справедливости. Есть только сила. И те, кто её имеет, устанавливают правила. Если я хотел изменить мир, я должен был стать сильнее всех. Сильнее, чем кто-либо мог представить.

В видении Лин Шуан стоял на вершине голой горы под проливным дождём. Молнии били в землю вокруг него, но он оставался недвижим, погружённый в глубокую медитацию. Его Ци, прежде серебристая и чистая, начала меняться, темнеть, становиться плотнее. В ней появились прожилки абсолютной черноты — не просто темноты, а пустоты, отсутствия всего.

— В своих странствиях я нашёл древние письмена, рассказывающие о силе, существовавшей до формирования мира. О Изначальной Бездне — энергии абсолютной пустоты, противоположной жизненной силе. Овладеть ею — означало прикоснуться к самым основам мироздания.

Следующие видения показывали, как Лин Шуан менялся, погружаясь в изучение этой новой силы. Его мастерство росло, но вместе с ним росла и его отчуждённость от мира. Былая справедливость уступила место холодному расчёту. Он больше не защищал слабых — он просто уничтожал тех, кто стоял на его пути.

— Изначальная Бездна требовала платы, — пояснил Повелитель. — Человеческие эмоции, привязанности, сострадание — всё это становилось помехой для её истинного понимания. Я отбросил эти слабости одну за другой, как змея сбрасывает старую кожу.