Остров ненужных жен. Тринадцатая (СИ) - Элиме Валентина

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой!» – подпевала я песню за остальными, которых обучила слова песни сама же.

Посетители таверны давно уже перестали на меня коситься, сдвинули столы, и все мы сидели за одним большим. Одной дружной компанией. Меня сперва жалели. Для жителей острова не было секретом, почему жены лордов оказывались здесь. Раньше все островитяне общались между собой. Помогали во всем и поддерживали. Дружили, влюблялись, ссорились, но общаться не переставали. Это последние десять лет Асая держалась от городка Бергер отдаленно и отстраненно. И причин этому никто не знал, как и не торопились напрашиваться в собеседники или друзья. Здесь уважали личные границы.

Вечер знакомств продолжился. Музыканты играли все тише, разговоры в таверне становились все громче. А потом и вовсе меня потянуло петь. И на голос я не жаловалась. Зря, что ли, с Ксенькой ходили в караоке-бар и не раз получали кубок среди непрофессиональных певцов? Но, вспомнив бывшую подругу, на меня накатила безысходная и щемящая грусть-тоска. Руки разом опустились, и я снова вернулась назад. Ведь из-за нее я оказалась в этом мире, а после на этом проклятом острове. Только желание спеть никуда не делось. Наоборот, захотелось затянуть грустную песенку, чтобы вычистить свою душу и освободить свое сердце. Чтобы с каждым словом я могла избавляться от своей печали и тревожных мыслей. Не место им здесь сегодня.

На ум тут же пришли слова Черного ворона.

«− Отнеси платок кровавый

Милой любушке моей.

Ты скажи – она свободна,

Я женился на другой», – на этом я завершила песню. Слова точь-в-точь описывали мое нынешнее состояние. Звать смерть отчего-то не хотелось. Не время еще. Не все тайны бывших жен лордов разгадала и не все истории женщин выслушала.

В таверне установилась абсолютная тишина. Кто-то облокотился о стол и слушал песню, опустив голову на соединенные ладони. Женская часть посетителей питейного заведения вовсю вытирала слезы. Музыканты же поддержали меня ненавязчивой мелодией. И все отмерли, когда я отодвинула стул. Характерный скрип словно всех вывел из магического сна. Только магией я не владела, а все дело было в песне. Точнее в ее словах. Они и утащили жителей городка Бергер в их прошлое, заставив вспомнить свое прошлое.

− Мне пора, − вымолвила я, глазами выискивая Ирму. Не хотелось уходить не попрощавшись. Заодно нужно было узнать, сколько я задолжала.

− Если каждый вечер будешь исполнять песни, то я сама тебе доплачивать буду. Такого аншлага у меня давно не было. Жителям острова наскучило уже все, а ты сумела их растормошить, − девушка отказалась брать с меня монеты, которых у меня и не было, и вышла меня провожать. На улице уже не только светало, а словно настал день. Солнце вставало здесь так же неожиданно для меня, как и садилось. К этому мне предстояло еще привыкнуть, а пока вернуться в замок. К старейшине и остальным ненужным женам. Почувствовала себя школьницей, что возвращалась домой поздно.

Обратная дорога к замку уже нисколько не страшила. Шла я медленно, наслаждаясь красотой и буйством цветов острова. С лица не сходила улыбка. Мы не одни на острове. Жить можно. Но сколько мне осталось? Погрузившись в свои мысли, сама не заметила, как ступила на дорогу, ведущую к замку. За ночь здесь ничего не изменилось. Никто меня не встретил. Асаю слушались беспрекословно. Но стоило мне только ступить за порог, как в коридор высыпались все пять жен, словно поджидали меня за дверью.

− Ты где была? – Асая шагнула ко мне и буравила недовольным взглядом. – Мы уже подумали, что тебя больше нет с нами.

− Рано вы еще меня хороните, − отмахнулась я от них. Мне хотелось спать. Усталость и бессонная ночь, как и несколько бокалов глинтвейна, счет которым я не могла вспомнить, требовали завалиться в постель и не вставать с него часов так десять, если и не больше. – Чувствую я себя прекрасно, как и провела эту ночь – просто великолепно. Не портите мне первое впечатление от острова.

Женщины промолчали, и я направилась в сторону выделенной мне комнаты. Только сделав несколько шагов по коридору, я замерла. Мысли в голове путались, но я повернула голову в сторону раскрытой двери, затем всем корпусом развернулась к женщинам, который следили за мной ошалевшими глазами.

− Это что? – указала я в сторону белого камня на столе. Вокруг него и на полу валялись крошки. И на самом булыжнике большими буквами было выгравировано мое имя. Настоящее.

Я с ненавистью смотрела на Асаю и остальных жен, которые все еще не верили своим глазам и смотрели на меня как на призрака. Но я ждала ответа на свой вопрос.

− Вы меня уже… − голос дрогнул, не дав мне договорить. – Вы меня что, уже решили похоронить? Без суда и следствия?

Первой пришла в себя старейшина. Она отправила прочь других женщин, оставшись со мной наедине.

− Мы подумали, что тебя больше нет с нами, − голос старой женщины прохрипел, словно ей перекрыли доступ кислорода. Ей тоже было неприятно говорить об этом. Но каково было мне увидеть памятник на свою могилу, будучи еще живой? – Последние жены лордов сгорали за пару дней. Мы ничего не успевали узнать о них или предпринять. Поэтому было решено не сближаться с ними. Это как хоронить своего ребенка. Только успеваешь к ним привыкнуть, чувствовать себя нужной, будто ты обрела внучку, и тут остаешься снова одна. Ты сама видела, со сколькими нам пришлось попрощаться и скольких нам пришлось схоронить. А ты вела себя подозрительно странно, словно просто храбрилась, не показывая нам свою слабость. Потом же и вовсе исчезла. И мы решили, что ты, как кошка, решила испустить последний вздох вне стен замка. Я взяла на себя ответственность заглянуть в твою комнату и раскрыть конверт. Мы не держим покойников дома. Хороним в тот же день, чтобы не тянуть с этим.

Я молча дослушала Асаю, тяжело дыша. Сон давно улетучился, как и усталость куда-то запропастилась, уступая место злости и раздражению. Еще бы! С порога увидеть памятник со своим именем. Как еще в обморок не свалилась.

− Почему вы соврали, что на острове мы одни? – оставив мысли о памятнике, поинтересовалась я. Это просто камень. То, что там выгравировано мое имя, ничего не означает. Булыжник можно выкинуть в море или раздробить на крошки. Не живой же мне залезать в яму и дать себя засыпать землей? Не дождетесь!

− Разве? – удивилась женщина. – Я ни словом не обмолвилась, что мы единственные жители острова Барахма.

Задумалась, вспоминая наши разговоры. Речи старейшины больше относились к бывшим женам, которые уже нашли свой покой. И я действительно не смогла вспомнить, чтобы Асая говорила, что мы здесь одни. Насчет нахождения в замке − да. Про лордов − да. Некоторое время женщина жила здесь одна и только.

− Расскажите мне про остров и про городок, − затолкав мысли о камне как можно дальше, я прошла в сторону кухни. В том, что Асая последует за мной, нисколько не сомневалась. Старейшина не была дурой и обязательно задаст мне вопросы про двойное имя. Еще и непохожее на их имена. Она ждала подходящего момента.

− Бергер находился на острове задолго до нашего появления. Сюда ссылали всех неугодных империи. Бастардов – из-за страха, что они могут отнять положенное им. Оступившихся женщин, чтобы не портили доброе имя семьи. Всех неугодных. Это стоило немало денег. Потом же лорды решили, что было бы хорошо таким образом избавиться и от своих жен. Ведь, оказываясь на этом острове, наша с ними связь тут же обрывалась. Брачная метка исчезала, − я по привычке погладила руку чуть выше запястья. Место метки, что я в глаза не видела, больше не покалывало. Означало ли это, что теперь я никоим образом не была связана с лордом Северных земель? – И сейчас на остров мало кто приезжает по доброй воле, но и такие находятся. Живут здесь обычные люди. Влюбляются, заводят семью, рожают детей. От других жителей империи Сэптем нас отличает только одно: мы не можем оставить остров Барахма. Мы намертво привязаны к острову, будто ребенок к матери через пуповину.