Первый человек в Риме - Маккалоу Колин

Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 235

Оправившись от первого потрясения, Рутилия отнеслась благосклонно к выбору дочери.

— О, подумай о ее будущих детях! — мурлыкала она на ухо Котте, надевавшему тогу с пурпурной каймой перед визитом в особняк Юлия Цезаря. — Если не думать о деньгах, то это — наилучшая партия для Аврелиев, не говоря уж о Рутилиях. Юлии — живая история Рима!

— Ты все о родословной, — ворчал Котта.

— О Марк Аврелий, ведь это очень неплохо! Родственная связь с Марием основательно поправила состояние Юлия. Я не вижу, что мешало бы юному Гаю Юлию сделаться консулом. Я слышала, он очень умен.

— Красив тот, кто красиво поступает, — ответил Котта поговоркой, оставаясь при своем мнении.

Как бы то ни было, для визита к Цезарям он выбрал лучшую тогу, да и сам собою он был красив. Портило его только багровое лицо — как у всех Аврелиев. В их роду мужчины, увы, долго не жили, поскольку были весьма подвержены апоплексии.

Встретил Котту управляющий:

— Извини, Марк Аврелий, я пойду справлюсь… Видишь ли, хозяин нездоров.

Котта впервые услышал о болезни старшего Цезаря, но тут же вспомнил, что старика действительно давненько уже не видели в Сенате.

— Я подожду.

Управляющий вернулся быстро.

— Гай Юлий примет тебя, — доложил он и проводил Котту в кабинет. — Я должен тебя предупредить… Не пугайся его вида.

Хорошо, что управляющий сказал об этом заранее: Котта был подготовлен и сумел скрыть свое потрясение, когда хозяин дома протянул ему костлявые пальцы для бессильного рукопожатия.

— Марк Аврелий! Рад тебя видеть. Садись же! К сожалению, я не могу подняться. Управляющий, должно быть, сказал, что мне несколько нездоровится. — Чуть заметная улыбка тронула его тонкие губы. — Это эвфемизм, конечно. Просто я умираю.

— О нет! — Котта сидел на самом краю стула, ноздри его подергивались: в комнате пахло как-то неприятно тревожно.

— Увы, это так. У меня опухоль в горле. Сегодня утром авторитетный врач Афинодор это подтвердил.

— Это весьма прискорбно, Гай Юлий. Тебя будет крайне не хватать в Сенате. Особенно — моему шурину Публию Рутилию.

— Он надежный друг. — Воспаленные глаза Цезаря то и дело закрывались от усталости. — Не хочу гадать, зачем ты здесь, Марк Аврелий. Пожалуйста, скажи сам.

— Список поклонников Аврелии, моей племянницы и подопечной, стал чересчур длинным — и все сплошь известные имена. В конце концов я уже начал бояться, как бы после свадьбы у моих сыновей не оказалось врагов больше, чем друзей. И тогда я позволил ей самой выбрать себе супруга. Два дня назад в доме своего дяди Публия Рутилия она встретилась с твоим младшим сыном. А сегодня объявила, что выбрала его.

— И тебе это не нравится. Как и мне.

— Да. — Котта вздохнул и пожал плечами. — Тем не менее я дал слово. И должен его сдержать.

— Я сделал такую же уступку своему младшему сыну много лет назад, — сказал Цезарь и улыбнулся. — Надеюсь, наши дети окажутся разумнее нас.

— Будем надеяться, Гай Юлий.

— Ты, вероятно, хочешь знать об обстоятельствах моего сына.

— Он рассказал, когда просил ее руки.

— Возможно, он был не до конца откровенен. Земли у него более чем достаточно, чтобы гарантировать ему место в Сенате. Но это — все, что у него есть, — сказал Цезарь. — К сожалению, я не в состоянии купить второй дом в Риме, вот в чем беда. Этот дом отойдет моему старшему сыну Сексту, который недавно женился и теперь живет здесь со своей женой. Они уже ждут первенца. Смерть моя неизбежна, Марк Аврелий. После моей смерти pater familias станет Секст. Младшему после свадьбы придется подыскать себе другое жилище.

— Уверен, что ты знаешь: за Аврелией — очень богатое приданое, — сказал Котта. — Вероятно, разумнее всего будет вложить ее приданое в дом. Ей досталась в наследство от ее отца, моего брата, большая сумма, вот уже несколько лет вложенная в дело. Несмотря на подъемы и спады, в настоящий момент на ее счету около сотни талантов. На сорок талантов можно купить весьма приличный дом на Палатине или в Каринах. Естественно, дом будет записан на имя твоего сына. Но если они вдруг разведутся, твой сын должен будет выплатить Аврелии стоимость дома. Впрочем, в распоряжении Аврелии все еще останется приличная сумма, на которую она сможет купить все, что пожелает.

Цезарь нахмурился:

— Мне не нравится даже мысль о том, что мой сын будет жить в доме, купленном на деньги его жены. Это было бы наглостью с его стороны. Нет, Марк Аврелий, я думаю, что деньги Аврелии надо вложить в нечто более надежное, чем дом, который будет принадлежать ей лишь отчасти. На сто талантов можно купить отличную инсулу где-нибудь на Эсквилине. И купить именно для нее, на ее имя. Молодая пара может жить бесплатно в одной из квартир первого этажа, а твоя племянница могла бы получать доход с других квартир. Доход больший, чем от любых других инвестиций. Моему сыну придется постараться самому заработать на собственный дом, это придаст ему целеустремленности.

— Я не могу допустить, чтобы Аврелия жила в доходном доме, — ужаснулся Котта. — Нет, я выделю сорок талантов на покупку дома, а остальные шестьдесят вложу в какое-нибудь надежное дело.

— Инсула на ее имя, — упрямо повторил Цезарь. Он закашлялся и с трудом справился с удушьем.

Котта налил в кубок вина, вложил в руку Цезаря и помог поднести к губам.

— Теперь лучше, — поблагодарил Цезарь немного погодя.

— Наверное, мне следует зайти в другой раз, — оказал Котта.

— Нет, давай сейчас выясним все до конца, Марк Аврелий. Обоим нам не слишком по душе их союз. Что ж, в таком случае не будем устилать их путь цветами. Пусть узнают цену любви. Если они действительно любят друг друга, некоторые трудности только крепче соединят их. Если нет — ускорят разрыв. Сделаем так, чтобы все приданое Аврелии осталось у нее. Этим мы не унизим моего сына. Инсула, Марк Аврелий! Она должна быть хорошо устроена. Так что постарайся нанять для осмотра будущей покупки честных людей. И, — добавил он шепотом, — не особо придирайся к ее местоположению. Рим быстро растет, а рынок недорогого жилья куда стабильнее рынка дорогих домов. Когда наступают тяжелые времена, обеспеченные люди беднеют. Поэтому на более дешевое жилье всегда найдутся съемщики.

— О боги, моя племянница не будет обыкновенной домовладелицей! — закричал взбешенный Котта.

— А почему бы и нет? — спросил Цезарь, устало улыбаясь. — Я слышал, она — необыкновенная красавица. Почему бы ей не соединить эти две роли? Если не получится, она еще дважды подумает, стоит ли выходить замуж за моего сына.

— Она действительно очень красива, — сказал Котта, широко улыбнувшись. — Я приведу ее к тебе, Гай Юлий, и ты сможешь сам убедить ее, в чем захочешь. — Он поднялся и положил руку на костлявое плечо собеседника. — Вот мое последнее слово: пусть Аврелия сама распорядится своим приданым. Ты предложишь ей купить инсулу, а я — дом. Годится?

— Годится, — сказал Цезарь. — Только присылай ее побыстрее, Марк Аврелий! Завтра, в полдень.

— Ты скажешь сыну?

— Конечно. Он как раз может и доставить ее.

Обычно Аврелия не раздумывала, что надеть. Она любила яркие цвета, любила их сочетать — но со строгим расчетом. Тем не менее, зная, что за ней должен зайти жених, чтобы отвести ее к своим родителям, она засомневалась. Наконец выбрала нижнее платье из тонкой светло-вишневой шерсти, а поверх — розовую драпировку, достаточно тонкую, чтобы более глубокий цвет платья был виден. Еще одна драпировка сверху, более бледного розового оттенка — тонкая, как свадебная вуаль. Аврелия приняла ванну, затем надушилась розовым маслом, волосы зачесала назад и уложила в узел. От предложения матери нанести немного румян она отказалась.

— Сегодня ты слишком бледна, — возразила Рутилия. — Ты волнуешься. Ну же, расслабься! Всего лишь мазок румян на щеки. И подведи глаза.

— Нет.

Бледность ее тут же прошла, когда за ней зашел Гай Юлий Цезарь Младший. Все краски, об отсутствии которых сожалела мать, заиграли на лице Аврелии.

Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 235