Незаконнорожденная - Уэбб Кэтрин

Мир за окном внезапно стал невероятно огромным, бесконечно серым и пустым. «Скажи мне что-нибудь, – умоляла она, но голос, порой звучавший на задворках ее сознания, теперь молчал. – Значит, я осталась одна». Рейчел ощущала себя опустошенной; ей казалось, что она уже никогда больше не сможет подняться с кресла, на котором сидит, во-первых, потому, что не хватит сил, а во-вторых, потому, что делать это незачем. «Вот отчего мое сердце стало таким онемевшим. Чтобы избавить меня от необходимости снова переживать ее смерть».

– Не плачьте так безутешно, миссис Уикс. Прошу вас. Я понимаю, что, если бы ваша сестра спаслась, это оказалось бы чудесной удачей, но… чудеса очень редкая вещь, – мягко проговорил Джонатан.

– Чудеса? Да, наверное, – покачала головой Рейчел. – Но мне так хотелось верить именно в это чудо. Вы разбили мое сердце, сэр.

– Ваше сердце разбила смерть сестры, и я об этом сожалею. Но я должен был вам сказать, ведь так?

– Ну зачем вы это сделали? Почему не оставили меня в неведении, полной надежды? – вскричала она.

– Потому что это была бы ложь, миссис Уикс, – ответил Джонатан мрачно. – Пропала не одна девушка. Их было две.

– Я так надеялась на обратное, мистер Аллейн. Так надеялась, – всхлипнула Рейчел. – Одно это чудо и могло спасти Элис.

– Что вы хотите сказать?

– Если бы Элис оказалась моей сестрой, а не дочерью лорда Фокса, никому не понадобилось бы причинять ей зло. Если бы это было так, вы смогли бы бросить всем вызов и пожениться. И если бы эта девушка была Аби, она действительно могла бы сбежать с другим и до сих пор оставаться в живых. Однако все это невозможно, если она не Аби, а Элис. Я не верю, чтобы вся эта история могла завершиться для Элис благополучно.

– Что вы сказали? Дочерью лорда Фокса? Что вы имели в виду? – нахмурившись, спросил Джонатан и посмотрел на нее темным взглядом, который она так хорошо знала и которого научилась остерегаться. Но Рейчел теперь была слишком опечалена и расстроена, чтобы соблюдать осторожность. Поэтому она вынула из кармана письмо и подала Джонатану. – Что это? – спросил он и посмотрел на сложенный листок так, словно она вручала ему живую змею.

– Это последнее письмо, которое вам написала Элис. То, что застало вас в Брайтоне.

Джонатан замер. Листок, который Рейчел продолжала держать на весу, задрожал. Выхватив бумажный квадратик, Джонатан сжал зубы, и по всему его телу пробежала судорога. Потом он скомкал письмо, сжав в кулаке.

– Как оно к вам попало? – спросил он, скрипнув зубами.

– Мне его дала, чтобы вернуть вам… Харриет Саттон.

– Саттон? Значит, он… – Горло Джонатана сжалось, и он замолчал. – Так, значит, он все это время его от меня прятал? Мой друг… Но почему?

– Он… не хотел, чтобы вы без конца думали об Элис. Ведь вы тогда только вернулись в полк и готовились опять отправиться на войну…

– Не ему было решать, что для меня лучше.

– Да, это так. Но он мог оставить письмо там, где вы его бросили, и оно бы тогда потерялось…

– Будь он проклят! – взорвался Джонатан. Он вскочил со своего кресла и начал мерить шагами комнату. Его лицо исказилось от злости. – И вы, конечно, с ним ознакомились? – рявкнул он.

Рейчел, смутившись, отвела взгляд:

– Я думала, Элис – моя сестра…

– Даже если так, вы все равно не имели права!

– Согласна. Не имела, – пролепетала Рейчел.

– Кажется, у вас появилась отвратительная привычка совать нос в мои дела. У вас и у всех, кто меня окружает.

Джонатан перестал ходить из стороны в сторону и посмотрел на Рейчел тем же темным, безумным взглядом, который она так хорошо запомнила. «Такое бывает с ним, когда он взбешен или очень напуган». Джонатан медленно разгладил письмо и сунул в карман.

– Вы не собираетесь его прочесть? – Не снимая перчаток, Рейчел вытерла слезы.

– Не сейчас, – произнес он холодно.

– Она пишет о человеке…

– Больше ни слова!

Джонатан встал вполоборота к Рейчел, прикрыв рукой рот, и вдруг ужасно напомнил ей Ричарда, который вот так же поднял руку перед тем, как на нее замахнуться, всего несколько часов назад. «Когда я его встретила в первый раз, если бы не помощь Пташки, он бы меня задушил».

– Как давно у вас это письмо? Как вы могли его утаить? Я доверял вам! – проговорил Джонатан сурово.

Рейчел встала и отодвинулась от него. Она вспомнила о тяжелой стеклянной банке, которую он бросил ей под ноги, и о незрячем взгляде его пустых глаз, когда он это сделал. «Эта комната пропитана не только добром, но и злом», – подумалось ей. Внезапно она почувствовала, что не может находиться в этих четырех стенах ни секундой дольше. Лицо Джонатана было страшным. Он сделал к Рейчел два шага, и она бросилась вон из комнаты.

Выскочив из дома в Лэнсдаунском Полумесяце, Рейчел поняла, что сделала это в последний раз. Она больше не придет к Джонатану и никогда его не увидит. «Кто он на самом деле? Тот, кого знаю я, или тот, кого знает Пташка?» Рейчел поспешно спустилась по ступенькам крыльца и пошла вдоль Полумесяца, направляясь на запад, в другую сторону от центра города. На ходу она поняла, что ей вообще хочется уйти из Бата. Подальше от Ричарда, от их дома и от всего, что ей довелось узнать за время замужества. «Мне ничего не надо. Я сама по себе. Лучше я останусь одна», – подумала Рейчел и снова расплакалась. Боль в груди стала мучительной, и сделалось трудно дышать. Вдруг сзади кто-то ее окликнул.

– Подождите!

Она обернулась и увидела спешащего за ней следом Джонатана в черном сюртуке. Бледная кожа, темные волосы, темная одежда. Казалось, жизнь, полная страданий, лишила его более радостных красок. Он шел очень быстро, сутуля плечи, отворачиваясь от прохожих, и хромал больше обычного.

– Оставьте меня в покое! – крикнула ему в ответ Рейчел, отвернулась и продолжила идти мимо печальных каменных зданий, наблюдающих за ней пустыми глазницами окон.

Когда она дошла до выгона, Джонатан поравнялся с ней и поймал ее за руку в тот момент, когда она открывала калитку.

– Подождите, Рейчел. Куда вы идете?

– Подальше отсюда! Прочь… – шмыгнула носом Рейчел и закашлялась. Ее лицо было мокрым от слез.

– От меня? – проговорил он мрачно. – Вы что, на самом деле считаете, будто я ее убил?

– А это не так? – выкрикнула она. – Разве вы не убили бы меня дважды, если бы Пташка не остановила вас в первый раз, а я сама не увернулась от удара во второй?

Рейчел попыталась высвободить руку, и Джонатан ее отпустил. По его глазам было видно, что мысли у него в голове быстро сменяют одна другую.

– Но я ее любил, – пробормотал он, задыхаясь. – Я ее любил. Ну отчего, скажите на милость, я мог причинить ей зло?

Удары сердца гулко отдавались в висках Рейчел, голова, казалось, разламывалась от боли.

– Из-за всего, что она вам рассказала! Причина, верно, кроется в том, на что она намекает в письме, и в том, что она вам сказала при встрече, когда вы приехали в Батгемптон вне себя от ярости и горя! – сказала она. – Вы можете поклясться, что ваши воспоминания говорят об обратном?

– Я… я… – Он покачал головой.

Рейчел почувствовала, как ее покидают последние остатки надежды.

– Я сказала Пташке, что Элис, наверное, полюбила другого, ведь лишь это могло послужить поводом для того, чтобы вы захотели причинить ей вред. Но я ошиблась, разве не так? Она была ни в чем не виновата. Ни в чем. – (Джонатан не ответил, а только кивнул.) – Вы однажды упомянули, что вам приходилось убивать невинных, – тихо проговорила Рейчел, полная страха. – Вы говорили, что делали вещи, рассказ о которых заставил бы меня с криком выбежать из комнаты. А еще вы сказали, что пытались загладить вину, но это не помогло. – Джонатан по-прежнему только смотрел на нее и молчал. Рейчел с трудом могла говорить. В ее легких как будто совсем не оставалось воздуха. – Вы убивали невинных, – прошептала она.

– Да! – отозвался он.

– Так не пытайтесь это забыть. Разве у вас есть право на нечто подобное? Вспомните все, пусть случившееся встанет перед вашими глазами! Ну, вы расскажете мне, что видите?