Ненормальный практик 3 (СИ) - "Извращённый отшельник"

— Могло быть хуже, — сухо ответил Анисимов. — Все там лечь могли.

Белов поправил шапку:

— Идём, Васька. Нужно доложиться о бое.

— Ага, — кивнул Анисимов и взглянул на нас. — Отдохните пока. Через час построение у юрты.

И он ушёл, оставив остатки четвёртого взвода подле лазарета.

Что до меня…

То мой первый бой в «Чёрном Лебеде» завершился, но нутро подсказывает, что это только цветочки…

Глава 3

Анисимов и Белов шли через лагерь меж палаток, где солдаты перевязывали раны и приводили в порядок оружие после битвы. Вдалеке раздавались крики санитаров, латающих раненых.

— Думаешь, не вернулась? — вытер Белов засохшую кровь со лба.

Анисимов не ответил. Взгляд устремлён к большой юрте с флагом «Чёрного Лебедя», стоявшей на возвышении.

— Лейтенант Куваева всегда возвращается, — ответил он, покрутив сигарету. — Что бы ни случилось.

У входа в её юрту стояли двое караульных. Прямые как колья, с бесстрастными обветренными мордами. Увидев приближение сержантов, слегка напряглись.

— К лейтенанту, — пояснил Анисимов, остановившись.

— Не вернулась ещё, — ответил караульный, не меняя положения.

— До сих пор? — нахмурился Белов.

— Так точно, — подтвердил второй. — С рассвета нет.

Анисимов сжал челюсти:

— На каком направлении была?

— На восточном посту, — ответил первый. — С сержантом Трофимовым. Там самое слабое отделение, она решила лично поддержать.

Белов и Анисимов обменялись тревожными взглядами. Они с отделениями убежали первыми отбивать позиции, так что не знали, куда именно отправилась лейтенант. Выходит, восточный пост, откуда так и не вернулся Трофимов. И если Куваева была с ним…

— ЧТО ЗА УНЫЛЫЕ МОРДЫ⁈ — раздался позади громовой голосище со смехом, от коего все вздрогнули. — Кого хороните⁈

Те обернулись, как по команде.

Лейтенант Галина Куваева стояла в десяти шагах, и зрелище было… печально впечатляющим. Левая рука отсутствовала по локоть и обмотана окровавленными бинтами. На лбу — глубокий порез, запёкшийся чёрной коркой. Форменный бушлат разорван на плече, обнажая ещё одну рану. И всё же она стояла прямо, с обычной медвежьей осанкой, будто все эти раны не более чем царапины.

По бокам суетились два медика, один из которых пытался придерживать её под здоровую руку, а второй бормотал, умоляя:

— Лейтенант, вам нужен покой! Срочно! Такие раны без должного ухода…

— Сам заткнись и успокойся, — отрезала Куваева, отмахиваясь от них, как от назойливых мух. — Видела я раны и пострашнее!

Оставшейся рукой достала из кармана бушлата помятую пачку папирос, зубами вытащила одну и зажала в углу рта. Затем активировала на пальце эфир. Синее пламя заплясало на кончике. И подкурила от него папиросу. Затянувшись с видимым удовольствием, выдохнула облако дыма и направилась к Анисимову с Беловым:

— Ну что столбами застыли? Проходите, — и кивнула на юрту. — Есть о чём потолковать.

— Лейтенант, но ваша рука… — продолжал один из медиков.

— Я и одной управлюсь с двумя такими, как ты, — отрезала она. — Свободны. Потом пришьёте, если найдёте.

Медики, уже привыкшие к её характеру, неохотно отступили. Куваева прошла мимо караульных, кивнула им и откинула полог юрты:

— Заходите, сержанты.

Анисимов с Беловым вошли следом.

Юрта лейтенанта разительно отличалась от обычных солдатских. Просторная, с деревянным настилом вместо голой земли, ещё и с настоящей мебелью. Тут и кресло, и рабочий стол, даже небольшой книжный шкаф. В центре — печка, выложенная кирпичом, а как исходит от неё тепло, ух.

Куваева опустилась в кресло у огня и указала сержантам на скамейки.

— Присаживайтесь, чего стоите, — после глубоко затянулась и выдохнула дым.

— Вы… в порядке, лейтенант? — осторожно спросил Белов, глядя на её культю.

— А не видно? — она ухмыльнулась. — Жива, значит в порядке. А рук у меня всегда было больше, чем требуется.

И снова выдохнула струю дыма к потолку юрты.

— Докладывайте о потерях, — приказала она уже официальным тоном. — Начнём с тебя, Анисимов. Твоё отделение было на северном посту?

— Так точно, лейтенант, — ответил тот. — Из тринадцати человек потеряно семь. Шестеро выжили, один тяжело ранен. Пост удержали, противник отступил по сигналу рога.

— Семеро, — повторила она. — Половина выживших. Неплохо, учитывая обстоятельства.

— Белов? — продолжила она.

— Фланг между северным и восточным постами, лейтенант, — ответил блондин. — Из пятнадцати осталось трое, включая меня. Позиция удержана.

— Ясно. Что Трофимов? — спросила она с беспокойством. — Где он?

Анисимов и Белов переглянулись.

— Мы надеялись, он с вами, лейтенант, — произнёс Анисимов. — Караульные сказали, что вы ушли с ним.

Куваева затушила папиросу о кирпич печки. И, глядя в пустоту, ответила:

— Мы разделились. Ледяные прорвали линию справа. Трофимов рванул туда со своим отделением, я — с левого фланга, на отсечение.

Она замолчала. Через секунд пять, будто прокручивая перед глазами весь бой, продолжила:

— Началась мясорубка. Больше он мне не встречался.

— Тогда, может, выжил? — спросил Белов. — Он крепкий.

— Может и выжил, — согласилась Куваева, но без уверенности. — Через тридцать минут и узнаем, как доложат.

Анисимов смотрел на её культю.

— Что у вас там случилось, лейтенант?

— Подмастерье третьей ступени, — ответила она просто. — Ублюдок с топором. Не успела уклониться.

— Вы убили его? — спросил Белов.

— Обижаешь! — фыркнула она. — Конечно, убила. Даже одной рукой я сильнее этих ледяных крыс!

И поудобнее устроилась в кресле, вытянув ноги в портянках к печи.

— Странная была атака, — произнесла она задумчиво. — Обычно они прут толпой в одну точку, полагаясь на численность. А сегодня… будто военный совет провели.

— Подмастерьев ещё взяли, — заметил Анисимов. — Видел двоих.

— Я троих, — кивнула Куваева. — И, судя по шлемам, все из разных кланов, — и стала серьёзней. — Раньше они со своими грызлись. Клан Белого Барса не терпел Ледяных Змей, а Морозное Дыхание враждовало со всеми сразу. А теперь что? Работают сложа.

— Объединились… — кивнул Белов.

— Именно, — подтвердила Куваева. — И это плохо. Очень. Если бы они и раньше действовали сообща, боюсь, мы бы вряд ли удерживали границу так долго.

Она запустила здоровую руку в пачку, снова достала папиросу.

— Кстати, Анисимов, что за чушь я слышала у лазарета? Будто в твоём отделении какой-то новобранец уложил двух подмастерьев?

Анисимов никак не поменялся в лице:

— В лазарете слышали?

— И не только. Слухи у нас быстро разносятся, особенно такие, — усмехнулась она, делая затяжку. — Так это правда?

— Правда. Клянусь всем святым, — кивнул сержант. — Своими глазами видел. Сопляк, новенький, из последней партии прибывших. Но бился так… Не знаю. Никогда такого не видел.

— Фамилия?

— Волков. Александр Волков.

Куваева задумалась. Это имя что-то ей напомнило.

— Волков… — пробормотала она. — Где-то я уже слышала о нём.

И взглянула на Белова:

— Достань-ка папку из нижнего ящика. Синюю, с имперской печатью.

Белов послушно поднялся и подошёл к столу в углу юрты. Выдвинул нижний ящик и извлёк толстую синюю папку.

— Эту? — и протянул её лейтенанту.

— Да, — кивнула Куваева, забрав документы. — Здесь личные дела всех, кто к нам прибывает. Капитан настаивает, чтобы я знала каждого своего солдата. Но запомнишь тут, с такой текучкой.

Она положила папку на подлокотник кресла и принялась листать страницы одной рукой, бормоча под нос:

— Так, так… Воронин… Вересаев… Вишнёв… А, вот. Волков.

И по мере чтения досье её брови поднимались всё выше и выше.

— Что за чертовщина? — пробормотала она, и начала зачитывать вслух: — «Волков Александр. Бывший курсант Городской Академии Практической Эфирологии. Осуждён за пособничество британскому шпиону. Приговорён к шести месяцам службы в штрафном батальоне Чёрный Лебедь.»