– Танцуй, я сказал. Хочу развлечься, – усмехнулся мужчина.
Я стояла сбитая с толку. Он рехнулся? Какие ещё танцы?
Вдруг горло опять начало жечь.
– Я бы посоветовал тебе начать двигаться, да пособлазнительнее, – недобро ухмыльнулся оборотень. – А то вряд ли я останусь довольным. А это значит, клятва вновь, покарает тебя.
От его слов меня как будто парализовало. Я ещё теперь и плясать под его дудку обязана?! А если он мне что похуже прикажет делать?!
С леденящим ужасом я вспомнила слова оборотня, что я как миленькая побегу к нему в постель. И тут боль снова начала кольцом сжимать моё горло, не пуская воздух в лёгкие.
Я медленно начала раскачиваться из стороны в сторону. Понятия не имею, как мне сейчас танцевать.
– Да пошевели уже бёдрами, дура, а то опять хрипеть будешь, – пренебрежительно рявкнул оборотень, глядя куда-то мимо меня.
Я сжала зубы и шумно выдохнула воздух.
Ну уж нет. Лучше сдохнуть. Прямо здесь и сейчас.
Если я сейчас прогнусь, начав развлекать его по первому зову, мне останется только жалкая жизнь рабыни для развлечений.
Я остановилась и с вызовом посмотрела в глаза Каэру.
– Я не буду так унижаться, – сглотнув ком, застрявший от страха в горле, решительно процедила я.
Глава 12
– Что ты там пропищала? – презрительно усмехнулся Каэр.
– Я не буду больше унижаться, – с яростью в голосе повторила я.
Горло жгло огнём, но я решительно сцепила зубы. Я во что бы то ни стало должна отстоять себя сейчас. Пусть меня эта идиотская клятва убьёт на месте, но я не прогнусь.
– Я не просила забирать меня. Я не просила взять меня в жены. Это исключительно твой выбор, волк. Так что, прекрати так со мной обращаться. Я ничем это не заслужила, – хрипя прорычала я.
– Правда, что ли? – издевательским тоном произнёс оборотень.
– Правда, – рявкнула я. – Я так думаю!
– А мне плевать, что ты думаешь, ведьма. Я сказал, танцуй, – заявил мерзавец, и, скрестив руки на груди, отступил на шаг, видимо, предоставляя мне место для манёвра.
– Ни за что, – отчеканила я стальным тоном.
– Ах так, – оборотень изогнул левую бровь. Глаза его загорелись опасным голубым огнём.
– Так, – холодно ответила я и горделиво подняла подбородок. – Режь меня, пытай или души, я не буду этого делать.
– Ха, – мерзко ухмыльнулся подлец. – Ты же понимаешь, что клятва тебя накажет?
– Плевать. Я не буду танцевать.
– Но тогда ты умрёшь, овца, – пренебрежительно рассмеялся Каэр. – Не смей потом приходить ко мне в виде призрака и ныть о несправедливости.
– Несправедливости?! Несправедливости?! – прошипела я.
– Ага. Я тебя предупредил. Не ной и не жалуйся потом на несправедливую судьбу. Ты сама во всём виновата. Тебе всего лишь нужно было станцевать, – Каэр как будто специально заводил меня всё сильнее и сильнее, ядовитыми словами раня мою душу. – Засунула бы свою гордость куда подальше, если жизнь дорога.
– Жизнь дорога?! Не ныть на несправедливую судьбу?! Что вообще было справедливого в моей жизни?! – заорала я, окончательно слетев с катушек. – Моего отца безвинно убил жадный прощелыга, присвоив себе его бизнес. А потом этот гадёныш шантажом женился на моей матери и убил и её. Меня он вместе со своей мерзкой женой называл нахлебницей, живя за мой счёт Эти жестокие люди унижали и воспитывали меня кнутом и палкой. И за день до долгожданной свободы меня продали как корову на рынке сначала старому жирному извращенцу, потом мерзкому жестокому тирану! А ты говоришь о справедливости?! – я перевела дух запыхавшись.
Каэр, подозрительно спокойно хранивший молчание, так жутко ухмыльнулся, что я инстинктивно отступила на пару шагов назад.
– Ну а что же ты за родителей не отомстила, ведьма трусливая? – голосом, полным яда, прорычал Каэр. – Что, их память того не стоила? Твоя мать ради тебя своей же пожертвовала! Могла бы и магию свою призвать, что ли, дочь ты неблагодарная.
– Дар мне был недоступен всю мою жизнь! – рявкнула я. – Но появился теперь, когда я не могу им воспользоваться, чтобы хотя бы защитить себя от твоих посягательств! Зато это идиотский дар может меня покарать или принудить делать то, что мне противно. Что вообще здесь СПРАВЕДЛИВОГО?! – последнюю фразу я уже орала с раскрасневшимся от ярости лицом и сжав кулаки.
– Это потому что ты глупая, слабая и жалкая. Или потому что ты родилась недоведьмой, полукровка. Хоть и симпатичной, но трусливой и безропотной, – подначил меня оборотень и тоже отступил на пару шагов, оценивающе осматривая меня с головы до ног. – Вон у тебя ножки какие хорошенькие. И мордашка…
От его взгляда внутри меня гнев переродился в чистую, неконтролируемую ярость.
Перед глазами всё повело красной дымкой тумана. Ах ты тварь, я убью тебя…
– А теперь тебе придётся умереть, потому что неуважения я не потерплю. Ты наговорила много лишнего. Но ты, я смотрю, и так не сильно довольна своей жизнью, – волк медленно поднял кулак, вокруг которого забегали голубые огоньки зарождающейся молнии.
– Я ненавижу свою гребанную жизнь. Ненавижу тебя, мерзкий выродок! Ненавижу этот прокля́тый мир! Пусть горит в пламени твоего Карателя! УМРИ, УБЛЮДОК! – закричала я и резко, сама не зная зачем, выбросила руки раскрытыми ладонями вперёд.
Вдруг от меня к волку через разделяющие нас несколько метров земли побежали трещины, порождаемые выбивающимися из-под земли корнями.
Толстые, полметра в диаметре, плотные лианы вырвались из почвы и обвили ноги оборотня.
Красный туман, застилавший глаза, исчез.
Я обалдело уставилась на свои руки.
Это сделала я?!
Ну, других вариантов не было.
Вместе с выплеснутой магией исчезла и моя ярость.
Нет, конечно, я всё ещё её испытывала, но как будто-то бы где-то на краю сознания.
Я понимала, что в любой момент могу призвать эту ярость. Вот только, как будто это и не ярость вовсе.
А дар.
В этот момент я осознала это так чётко, будто это было написано большими буквами на школьной доске.
Это моя магия. Теперь я ощущаю её.
Матушка говорила, что наличие дара у всех ведьм вызывает одинаковое чувство острого предвкушения чего-то очень желанного.
Это работает так: ты хочешь чего-то и магия даёт тебе это. Например, ты стоишь за прилавком кондитерской и выбираешь себе нежнейший десерт.
