Письма, которые перехватила агентура Тардена, говорили сами за себя. Нож в спину.
После обеда проходит довольно много времени, когда снова раздается стук в дверь кабинета. Ловлю себя на том, что я все же задремал: усталость, истощение дракона и бессонная ночь дали о себе знать.
В дверях появляется Шольц:
– Ваша светлость… Мои люди нашли почтовую карету. Она разбита: похоже, лошади понесли на повороте у Волчьего леса.
Чувствую, как от дурного внутри все начинает клокотать:
– И?
– В карете была женщина. Мертва. На её пальце… – начальник охраны подбирает слова, и это раздражает: на него не похоже. – Обручальное кольцо, ваша светлость.
Он делает два шага вперед и кладет передо мной то самое кольцо, которое я подарил Алтее. Не простое – артефакт, который передавался в нашем роду несколько поколений, связанное с моим кольцом.
– Ребенок? – хрипло спрашиваю я. – Где мой сын?
– Следов мальчика не нашли. Но там все разбросано, многие вещи… – охранник возвращает себе невозмутимое выражение лица и докладывает сухими фактами: – Там глубокий овраг. Внизу река и лес.
"Она не могла погибнуть просто так, – шепчет внутренний голос. Или это уже Гаррат отошел? – Это наверняка уловка. Отвлекающий маневр".
– Отдай распоряжение запрячь коня. Я еду туда сам…
– Но ваша…
– САМ! – драконий рык все же прорывается.
Шольц кланяется и выходит из кабинета.
– Я найду его, – шепчу я. – Клянусь Праматерью, я найду своего сына. И если ты все-таки выжила, Алтея… Ты пожалеешь, что не умерла в той карете.
Глава 13
К моему удивлению, блокнот оказывается пустым. Как это может быть? Корочка потрёпанная, а страницы чистые, хотя новыми при этом не выглядят.
Так и не решив эту загадку, возвращаю блокнот на место. Хотя одна версия есть. Возможно, что он зачарован от посторонних людей, от таких, к примеру, самозванок, как я.
Наверное, настоящая Лети смогла бы его прочитать.
В любом случае мне и ни к чему чужие тайны.
Закончив с постелью, возвращаюсь к Райте и сыну. Пора и честь знать. Райта сегодня на меня полдня потратила.
– Тётя Райта, я вам очень благодарна, – говорю я. – Основное я сделала с вашей помощью. У вас ведь и своих дел полно.
– Да, пожалуй.
Райта поднимается с лавки и передают мне Дэйрона.
– Скоро муж придёт. У меня всё готово, но он не любит приходить в пустой дом. Бриг воды наносил. Теперь у тебя в прихожей полная бочка. На первое время хватит.
– Еда тоже есть, – улыбаюсь я благодарно. – Ваш чудесный горшочек как раз на утро будет. И Дэйро… Дэйру молоко. С утра займусь лавкой.
– Ну и я, как освобожусь, забегу завтра. С плотником прямо завтра утром и поговорю. Он ко мне каждое утро забегает новостями поделиться, да стакан молока выпить.
Райта объясняет мне, как закрывать дом изнутри, и советует хорошо спрятать деньги.
И мы прощаемся.
Оставшись одна, первым делом запираю дверь на засов, затем тщательно проверяю все ставни на окнах. Делать приходится всё одной рукой, потому что Дэйрона одного не оставишь. Ужасно неудобно. Нужна детская кроватка. Иначе я буду связана по рукам и ногам.
Но это всё утром. А сейчас спать.
Пошерудив кочергой в печи и убедившись, что все угли равномерно красные, без синих сполохов, закрываю заслонку. Так печь долго будет давать тепло.
Постель у бабушки Фриды не очень широкая, и я, уложив сына к стенке, собой перекрываю ему путь наружу.
Правда, малыш пока никуда и не рвётся. Он сладко зевает, и видно, что глазёнки его вот-вот слипнутся. Да и мои тоже. Смысла сопротивляться нет.
Засыпаю я, пробормотав детскую присказку: “На новом месте приснись жених невесте” А просыпаюсь за ночь всего один раз охваченная ужасом, когда во сне меня накрывает страшная крылатая тень. Хорошо, что сына невольным вскриком не разбудила. Зато потревожила кое-кого другого.
Недовольно мявкнув, невидимый в темноте котёнок топчется с минуту по ногам, а затем перебирается ко мне на живот и сворачивается клубком.
Подивившись тому, насколько увесистая тушка у маленького зверька, я засыпаю под его уютное мурлыканье. Больше мне ничего не снится. И на этот раз будит меня хныканье малыша.
– Сейчас, Дэй, – глажу недовольного сына по щёчке, но это явно не то, что ему надо.
Хныканье усиливается. Ну что, мамочка, пора за дело. Об этом же говорит и солнечный луч, пробравшийся сквозь крохотную щель в ставнях.
Котёнка нет. За ночь комнатка остыла, хотя одна из её стен соприкасается с печью. Вот и первое необходимое дело.
Только, пока я занимаюсь делами, нужно обустроить безопасное место для сына. И это не кровать, с которой он в любой момент может свалиться.
– Потерпи, маленький, – прошу я, но Дэйрон и так слишком долго вёл себя идеально.
Ему надо есть, и он мокрый. И внимание моё в первую очередь нужно ему.
Вода в ведре, стоящем рядом с печью, чуть тёплая, но этого достаточно для того, чтобы позаботься о ребёнке без риска его простудить. Для этого переливаю немного воды в деревянный тазик, кажется, у нас такой назывался лохань. У меня получается довольно быстро подмыть и переодеть малыша. Ставлю в ещё теплую печь миску с молоком и горшочек с оставленной Райтой вчера едой. Возвращаюсь в спальню и прямо на полу возле стены, прилегающей к печи, устраиваю заграждение из подручных предметов: пары стульев, короткой лавки, принесённой из большого помещения. На пол стаскиваю подушку, кладу сложенное в несколько слоев одеяло, под которым мы спали. Хорошо, что я вчера тщательно тут всё промыла.
Теперь можно ненадолго оставить Дэйрона. Правда, он так не считает. Едва я делаю пару шагов от импровизированного манежа, ребёнок заходится криком. Еще не садится, но уже явно пытается это делать.
Укачиванием сейчас не поможешь, надо покормить. Плач Дэйрона болезненно отзывается внутри. И я спешу сделать всё побыстрее. Проверяю молоко и, убедившись, что оно согрелось, беру его и ложку и возвращаюсь к сыну.
Малыш жадно обхватывает ложку губами. Райта права, молока ему уже недостаточно. Нужно поискать крупы. Возможно, там в доме у Ксаррена его уже и прикармливали, но мне об этом ничего неизвестно.
Наевшийся Дэйрон приходит в хорошее настроение, агукает и пытается высвободившимися ручками ухватить меня за волосы, а едва я возвращаю его в огороженное место, поднимает возмущённый крик.
– Нет, малыш, так не годится, мне столько ещё всего нужно сделать.
В голову закрадывается мысль о том, что Райта обещала утром зайти. Но есть и понимание, что ездить на ней всё время не получится. Уже сейчас надо справляться самой. Поэтому я решительно направляюсь в главное помещение пекарни, выбираю пару деревянных мисок, небольшую чашу, мою их. Что поделаешь, других игрушек для ребёнка не найти. А крик Дэйрона неожиданно замолкает. И я опрометью кидаюсь обратно в спальню.
Внутри ограждения кроме Дэйрона я обнаруживаю котёнка. Сын лежит на животике и увлеченно пытается ухватить найдёныша за хвост, а котёнок мягкой лапой, хлопает его по ручке.
Снова вырос. И снова быстро. Теперь он больше походит на котят в три-четыре месяца, и не скажешь, что только вчера его подобрала слепышом.
Когти зверь не выпускает. И, кажется, и сын, и котенок довольны друг другом.
С минуту понаблюдав за ними, я решаюсь оставить Дэйрона с неожиданной нянькой и сбегаю в пекарню.
Первым делом открываю все ставни, впуская утренние лучи солнца.
Затем направляюсь к печи. Вынимаю горшочек с едой. Есть хочется, но сначала надо разжечь огонь.
Открываю заслонку, и прежде всего очищаю печь от вчерашней золы. Щеткой с потертой рукоятью выметаю последние угольки в деревянный совок. Затем в центре печи складываю небольшую горку поленьев.
Втыкаю между поленьями кусочки сухой коры. А вот как это всё поджечь? Райта вчера так легко чиркнула какими-то камнями друг по другу. Камни лежат тут же на приступочке, вот только ни я, ни Алтея ничего подобного прежде в руках не держали. У меня были спички, а у Алтеи – слуги.
