Николай Львов - Никулина Наталия Ивановна

«Метаморфозам» Овидия (альбом, содержащий около двухсот рисунков, хранится в Государственном

Русском музее). Так, например, ротонда и пирамида изображены на заднем плане иллюстрации к

мифу о бросившейся в море со скалы греческой царице Ино. Они встречаются среди проектов и

построек Львова. Он возводил ротонды и пирамиды в своем селе Никольском и в близлежащих

имениях Новоторжского уезда. Он использовал эти формы как для культовых, так и для

хозяйственных сооружений. Иногда он ставил их порознь, не связывая друг с другом, а порой

действительно сочетал в едином ансамбле.

Из чего только Львов не строил пирамид: из кирпича, из натурального камня, из дерева и даже из

прессованной, «битой», земли. Построил такую и рассмеялся, да еще стихами:

Рассудку вопреки и вечности в обиду,

А умницам на смех

Построил — да его забвен не будет грех —

Из пыли пирамиду.

Где соорудили эту пирамиду, мы не знаем, скорей всего в организованной Львовым школе

«земляного битого строения» в Никольском или в ее филиале в Тюфилях под Москвой.

А на бывшем Шлиссельбургском тракте (теперь проспект Обуховской обороны, 235) стоит

небольшая церковь цилиндрической формы, обезображенная, правда, пристроенными в 1858 году

притвором и ризницей. Рядом вполне ей пропорциональная каменная пирамидальная колокольня.

В XVIII столетии здесь было богатое село Александровское — имение генерал-прокурора князя А.

А. Вяземского.

Н. А. Львов. Иллюстрация к «Метаморфозам» Овидия. Рисунок. Публикуется впервые.

В начале восьмидесятых годов Вяземский был назначен директором Императорского фарфорового

завода и избрал в качестве летней резиденции свое поместье, находившееся рядом, где и начал

строительство обширной усадьбы. Большой барский дом был окружен парком с беседками,

мостиками, разными затеями. Здесь устраивались роскошные празднества со спектаклями и

фейерверками, сюда съезжался цвет столичной знати. Надо было под стать всему этому сельскому

великолепию построить и церковь. В 1783 году Вяземский получает от Синода разрешение на

постройку каменного храма в своей усадьбе. И нет ничего удивительного в том, что вельможа мог

прибегнуть к услугам Львова-зодчего, работы которого хорошо знал и на чей вкус мог полностью

положиться.

Еще в 1779 году во время перестройки старого сенатского дома [Угловой дом на набережной Невы

у Сенатской площади (ныне площадь Декабристов), на месте здания, позднее построенного К. И.

Росси], наблюдать за которой было поручено Г. Р. Державину, служившему в Сенате под начальством

Вяземского, Львов сочинил программы аллегорических барельефов, исполненных затем обрусевшим

французским скульптором Ж.-Д. Рашетом для «залы Общего Собрания Правительствующего

Сената». Особого внимания заслуживает один из них, впоследствии уничтоженный по приказанию

Павла, на тему: «Россия... возводит. . в храм правосудия Истину, Человеколюбие и Совесть»; на этом

рельефе храм правосудия — ротонда, а возле него — «твердая призматическая пирамида», которая

должна была олицетворять «непоколебимую куп-ность тех трех добродетелей». В этом описании,

составленном Г. Р. Державиным, мы встречаемся с первым упоминанием о сочетании ротонды и

пирамиды в связи с именем Львова, а также с именем Вяземского, поскольку именно по его

поручению исполнялись все перестройки. А через несколько лет композиция, увиденная Вяземским в

рельефе, возникла в его усадьбе, воплощенная в камне. Это была церковь. Но как мало она была

похожа на культовое здание!

Церковь «Кулич и Пасха». Фотография.

В 1785 году началось ее строительство, и через два года она была закончена.

Шестнадцатиколонная ротонда ионического ордера перекрыта пологим куполом. Тонко

прорисованные капители с «подвесками» и необычные для Львова овальные окна второго яруса

придают этой небольшой постройке особое изящество. Внутреннее пространство просто и

гармонично: круглый в плане зал, высота которого равна его диаметру, создает впечатление покоя и

уравновешенности. Так мог выглядеть парковый павильон или языческий храм. Лишь всевидящее

око, крест на куполе и скульптурные ангелы над аркой, ведущей в алтарную часть, являясь

атрибутами христианского культа, указывали назначение здания. Не религиозное чувство, а живой

интерес вызывает своей необычностью стоящая рядом пирамидальная колокольня. Два нижних ее

яруса составляют четыре жилые комнаты, соединенные внутренней лестницей, верхний ярус —

звонница с большими арочными проемами на все четыре стороны света.

В народе давно утвердилось за этой церковью шутливое прозвание «Кулич и Пасха». Но перед

внутренним взором архитектора стояли другие аналогии, иные образцы и формы, уводящие в мир

классической древности.

Впрочем, как архитектором, так и заказчиком руководили в данном случае намерения чисто

светского характера. Львов в этой церкви видел воплощение своей давнишней мечты, одной из своих

многочисленных творческих фантазий. Владелец усадьбы придавал этому сооружению совсем иное

значение. Князь Вяземский — один из столпов екатерининского правления — не раз бывал щедро

награждаем императрицей. В частности, в 1783 году ему было «пожаловано» 200000 рублей, и в этом

же году была им задумана постройка церкви. Милости Екатерины он хотел прославить в новом

храме. Здание стало не просто олицетворением благодарности царице, но и храмом славы земного

коронованного «божества». Это утверждают надписи на мраморных досках, помещенных над

дверьми. Вместо текстов из священного писания на них высечены вензеля Екатерины и слова: над

северным входом — «В память твоих щедрот», над южным — «Твои щедроты соорудили» и над

главным, западным, — «Здесь благословятся благодеявшие мне в роды и роды». Что ж, яснее не

скажешь, и смысл намерений Вяземского сомнений не вызывает.

Погреб-пирамида в селе Никольском под Торжком. Современная фотография.

Но иногда возникают другие сомнения: а Львов ли построил эту церковь? Ведь чертежей нет, и мы

не найдем в других, достоверных работах Львова ни таких по-барочному овальных окон, ни чуть

манерных подвесок на капителях... Все это так. И тем не менее Николай Александрович, несмотря на

всю свою приверженность строгому классицизму, бывал порой настолько причудлив в своих

фантазиях, настолько любил различные архитектурные шалости и вольности, что невольно веришь в

его авторство этой по сути своей очень классичной постройки.

Можно привести и некоторые творческие аналогии. Например, в бывшем имении Львова

Никольском до сих пор рядом с остатками барского дома стоит погреб в виде пирамиды; несколько

видоизмененный вариант такого погреба, сооруженного тем же мастером, можно увидеть в усадьбе

Митино под Торжком. Кстати, пирамидальные формы в русской архитектуре той поры встречаются

крайне редко, увлечение пирамидами наступило значительно позднее и стало модой в Западной

Европе после похода Наполеона в Египет.

Что же касается ротонды — самой церкви, то следует отметить, что ротонда была одной из самых

излюбленных форм в русском классицизме вообще начиная с семидесятых годов XVIII столетия. В

виде ротонды сооружали церкви, парковые павильоны, хозяйственные постройки. Их множество до

сих пор в пригородах Москвы, Ленинграда, в других городах и селах России. Но несомненно, что

одна из самых прекрасных — это церковь-мавзолей Львова в Никольском. Вообще в творческом

наследии этого архитектора, среди его чертежей ротонды появляются постоянно, и, что особенно