История - Хониат Никита

«Гореусладное, миротворящее, сердцу забвение

Бедствий дающее*»,

благотворное питье, которым в Египте щедро тебя наделила супруга Фоона**? Где были твои непобедимые обольщения? Почему не воспользовалась ты ими теперь, по-прежнему? Впрочем, вероятно, уже судьбою определено было тебе испытать силу огня, который сама ты, даже своим изображением, постоянно возжигала в крови твоих поклонников***. Кому-нибудь, может быть, придет мысль, что потомки Энея4* осудили тебя на сожжение {437} в отплату за тот огонь, жестоко разожженный твоими прелестями, от которого погибла Троя; но я не могу этого ни сказать, ни подумать, зная, что только одна безумная страсть к золоту побудила их обречь на совершенное уничтожение все эти редкие и прекраснейшие произведения искусства, что они часто готовы продать и отдать за несколько оболов5* даже своих собственных жен, особенно когда увлекутся игрою в кости, сидят по целым дням за шахматной доской, или когда, надев воинские доспехи, одушевятся не разумным мужеством, но какой-то безумною, слепою страстью друг против друга, предлагая при этом в награду победителю все свое имение, своих законных супруг, которые доставили им счастье называться отцами, и, что всего важнее, даже свою душу, о сохранении которой заботится всякий человек. Притом же могли ли эти необразованные и совершенно безграмотные варвары знать и прочитать то, что сказано о тебе в следующих стихах известной рапсодии?

«Нет, осуждать не возможно, что Трои сыны и ахейцы

Брань за такую жену и беды столь долгие терпят: {438}

Истинно, вечным богиням она красотою подобна6*»!

10. Расскажу еще кое-что. Стояла на колонне7* статуя Молодой Женщины в самом цвете лет, с волосами, зачесанными по обеим сторонам лба и подобранными сзади головы в связку, — не очень высокая, но так, что можно было достать рукою. Правая рука этой Женщины без всякой подпоры держала на своей ладони статую Всадника за одну ногу коня с такой легкостью, с какою иной не в состоянии держать бокала с вином. Всадник был крепкого сложения, в латах, обут в поножи8* и имел самую воинственную позу. Конь поднял уши, как будто слыша звук трубы, вытянул вверх шею, навострил глаза и, по-видимому, неудержимо несся, взметая ноги в воздух, как бы в пылу военной сшибки.

11. Позади этой статуи, подле восточного, так называемого рузийского, поворота бегового круга, стояла на пьедестале статуя Возниц — образчик кучерской ловкости. Медные наездники позою своих рук только что не вслух учили состязавшихся живых соперников, что, подъезжая к оборотному столпу, надобно не распускать вожжи, но круче поворачивать лошадей и дружно, сильнее, погонять, {439} чтобы, проехав ближе к черте поворота, заставить своего противника сделать объезд и таким образом прийти после, хотя бы его лошади были быстрее и он был мастер кучерского искусства.

12. Я не намерен описывать всего; но вот еще несколько слов — oб одном весьма красивом и по художественной отделке почти самом лучшем произведении искусства. На мраморном пьедестале стояла медная статуя животного, представлявшая, вероятно, быка, сколько можно судить по короткому хвосту и не очень отвислой шее, какая обыкновенно бывает у египетских быков, однако — без раздвоенных копыт. Это животное немилосердно душило и грызло своими челюстями какого-то другого животного, которое по всему телу было покрыто такою острою чешуею, что даже легкое прикосновение к его медной статуе сопровождалось ощутительною болью. Большею частью говорили, что первое животное представляло Василиска, а второе, которого оно грызло, — Аспида. Иные, напротив, думали, что первое было нильский бык, а второе — крокодил. Но меня не интересует это различие мнений; замечательна, собственно говоря, странная, дикая борьба того и другого животного, в которой каждое из них и подвергалось нападению, и само нападало, и гибло, и губило, и одерживало верх, и уступало силе, и побеждало, и в то же время само было побеждаемо другим. Первое, — {440} положим, что Василиск, — раздулось все от головы до пят, покрылось какою-то ржавчиною и страшно позеленело, потому что яд проник весь его организм и придал ему совершенно мертвенную наружность: колена подкосились, глаза угасли, вся жизненная сила поблекла. Взглянув на него, можно было подумать, что оно давно уже упало бы замертво, если бы крепкие ноги выше колен не подпирали и не поддерживали его в стоячем положении сами собой, механически. Второе также, которое было стиснуто его челюстями, уже едва дрыгало хвостом и сильно разинуло рот, не имея возможности перевесть дух в страшных тисках: по-видимому, оно покушалось и употребляло все усилия вырваться из мощных зубов и убежать от роковой пасти, но никак не могло, потому что завязло и закрепло в челюстях всем своим телом, начиная от шеи и передних ног до самого хвоста. Так оба они взаимно умерщвляли друг друга: оба бились, оба истощали все усилия, оба побеждали и оба умирали в то же время. Я хочу сказать, что подобного рода взаимное самоистребление, взаимную, беспощадную, губительную и смертоносную борьбу можно видеть не только в статуях или в действительной жизни диких животных, но и в жизни народов, поработивших наше римское государство, — взаимно истребляющих друг друга и истребляемых силою Христа, который, рассеивая язы-{441}ки, хотящие брани, и не благоволя к кровопролитию, дает праведному своему благодатное обетование: на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия (Пс. 90, 13).

Конец второго и последнего тома {442}

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ЛИЦ, МЕСТ И СОБЫТИЙ, УПОМИНАЕМЫХ

В ОБОИХ ТОМАХ ИСТОРИИ

НИКИТЫ ХОНИАТА.

А.

А — буква подозрительная императору Мануилу I, 186.

ААРОН, брат Моисея, I, 36.

ААРОН ИСААК обвиняет протостратора Алексея I, 184; ослеплен императором Мануилом за волшебство и вероломство I,187; лишен языка императором Исааком Ангелом I, 188.

АВГАР,— собственноручное письмо к нему Спасителя I, 437.

АВГУСТЕОН, площадь города Константинополя, I, 304 и 305.

АВГУСТ КЕСАРЬ поставил статую осла и погонщика II, 433.

АВДИРЫ, город, II, 232.

АВИД, город, I, 126 и 206.

АВЛОНИЯ, город на берегу Эгейского моря, тоже, что Бари,— укреплен Михаилом Палеологом I, 116.

АВЛОНИЯ на ГЕЛЛЕСПОНТЕ, город, II, 268.

АВЛОН, город, I, 113 и 114.

АГАМЕМНОН угощает Аякса II, 98.

АГАРЯНЕ,— победа над ними императора Иоанна I, 33.

АГАРЯНИН вызвавшийся летать, I, 150

АГАРЬ,— ее сыны II, 291.

АГАФОПОЛЬ, город: опустошение мизийцами его окрестностей II, 52; марш чрез него императора Генриха II, 425.

АГИОХРИСТОФОРИТ СТЕФАН, убийца императора Алексея II Комнина I, 350; орудие жестокостей императора Андроника,— прозван Антихристофоритом I, 373; побивает камнями Константина Макродуку и Андроника Дука I, 373—374; обращается к {465} гадателю Сифу для Андроника I, 427; убит Исааком Ангелом I, 430 и 431.

АГИОФЕОДОРИТ ИОАНН, посредник при объявлении всех распоряжений императора Мануила I, 70; назначение ему помощника I, 73; падение его I, 74.

АДАНА, город в Киликии,— занят императором Иоанном I, 28.

АДРИАНОПОЛЬ — иначе назывался Орестиадою I, 354; один из счастливейших и важнейших городов Македонии I, 7; занят гарнизоном Балдуина II, 355; изгоняет этот гарнизон II, 376; выдерживает осаду Генриха брата Балдуинова II, 388— 392; окружен был скифами II, 399; зовет на помощь латинян II, 406; заключает с ними союз II, 417; осажден валахами II, 424; избавлен от осады валахов императором Генрихом II, 423.

АДРИАНОПОЛЬЦЫ сожгли одного из родственников императора Конрада, I, 80; наказаны за это Фридериком, племянником Конрада, I, 80 и 81.

АДРИАТИЧЕСКИЙ залив I, 219.

АЗИАТСКИЕ римские города — кипели смутами и междоусобными войнами I, 337.

АИД,— шлем его II, 45.

АИРОНИСИЙ остров I, 114.

АИМА — оракул династии Комниных I, 217.

АКАРНАНИЯ, область I, 93.

АКИЛИЯ, область короля сицилйского, I, 125.