Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – «смотр сил» - Назаров Михаил Викторович

{204} ...Здесь брошено было указание, что в Австрии запретили ввозить книги [хасидские]. Совершенно верно, был такой момент, но ведь с тех пор прошло столько времени, хасидство так расширилось и распространилось, что, как мы знаем, в Киеве большинство синагог хасидские...

{205} ...Обвиняют Бейлиса и приводят целый ряд свидетелей в доказательство того, что другие евреи засуетились, забегали, учили будто бы свидетелей, доставали будто бы деньги и т.д. и т.д. Пусть все это так! Что же из этого? Неужели то, что добровольно действовал Бразуль, что добровольно действовал Марголин, неужели это может отразиться на судьбе подсудимого, который совершенно не знал о том, что происходит вне его дома... или вне его тюрьмы?...

{206} ...Если здесь докажут, что Бейлис виновен, если приведут доказательство, тогда всякое пособничество Бейлису будет укрывательством Бейлиса. Я скажу, что при всем моем почтении к еврейскому народу, недостатки которого я знаю, я скажу, если бы я допустил, что Бейлис убил Ющинского и что евреи употребляют христианскую кровь, я бы не только не защищал его... но я бы первый сказал, что евреи должны быть изгнаны из России...

Председатель останавливает оратора.

...Зарудный: Я считаю... что действительно действия тех русских и евреев, которые принимали участие [в расследовании дела], были в высшей степени ошибочны... это не были мастера сыска... но я не сомневаюсь в том, что крупных сумм, о которых говорилось, евреями собрано не было [282].

Я считаю также, что невозможно считаться с судебным показанием [жандармского] подполковника Иванова, который отказывается сказать, откуда он [это] знает. Пусть он свидетель вполне добросовестный, пусть он не сомневается, что его источники правильны, но мы-то все-таки должны их проверить... Разве можно ссылаться на сведения, негласным путем собранные жандармской властью?.. Но, безусловно отрицая, что была собрана крупная сумма, я в то же время охотно допускаю, что тот или другой еврей мог давать тому или другому лицу, которое шло на добровольный сыск, чтобы оно действовало правильно, чтобы правильно разъяснить это дело и отразить от евреев эту грозную опасность, которая им может предстоять. Но что же из этого? Неужели, гг. присяжные, вы не поймете этого, неужели вы можете евреям поставить в укор их волнение, их заботы, их старания, которые они при этом, быть может чрезмерно, быть может излишне, проявляли?..

И в заключение сделаю то же, что сделал {207} обвинитель, – я призываю вам в помощь Бога – пусть он удержит вашу руку от приношения невинного человека в жертву суеверию, темноте и предрассудкам...

Речь Н.П. Карабчевского

...Пора подводить итоги!.. Господа присяжные заседатели, в недобрую минуту возник, очевидно, этот процесс, если он мог собрать... столько вражды вокруг себя. Правосудие есть зеркало души народа... но когда смутная душа, заволоченная известным общественным движением, общественными явлениями переживания трудных исторических моментов, тогда зеркало ее, правосудие, отражает в себе чудовищные и фантастические образы, которые, однако, необходимо стереть для того, чтобы добиться истины...

Прокурор цитировал здесь некоторые процессы иностранные, он говорил о Гюльзнере, приговоренном к смертной казни, а я вам расскажу о процессе... об убийстве несчастного мальчика в Варшаве, где обвиняемым был граф Роникер. Мальчик был весь не истыкан, а изъеден ранениями. Там {208} мотив был ясен... Не по внешним проявлениям и не по тому, сколько ран на человеке, какого рода следы остались, можно разгадывать следы преступления, его мотивы [283]...

Г. прокурор ничего не говорил о том народившемся страшном общественном явлении... я говорю о хулиганстве... Неужели вы думаете, гг. присяжные заседатели... что если бы была твердая уверенность в том, что в еврейской среде совершаются ритуальные убийства... то наше правительство не удосужилось бы выделить в особую статистику такого рода убийства. Г. прокурор со слов одного эксперта, якобы по психиатрии, сказал: да, существуют такие преступления, возмутительная их ритуальность... Я скажу: хорошо, г. прокурор, что вы поверили этому эксперту, потому что других данных у вас нет и быть не может. Ведь в наше время гласности, когда каждое происшествие публикуется во всеобщее сведение... – неужели же этот случай об обезкровленных убитых не обнаружен и побуждения, по которым это убийство совершено, не были бы зарегистрированы. Когда у нас прокурор и гражданские истцы ссылались на прежние процессы, они должны были уходить в даль времен, на 60 лет назад, ссылаясь на Саратовский процесс, на Велижский... Я вас спрашиваю, гг. присяжные заседатели, где же та ежедневность, та периодичность такого рода явлений, против которых мы должны были бы бороться?.. [284]

{209} ...Ссылаются на процессы прошлых времен... где с ними попутно шли приговоры о ведьмах и еретиках, где их сжигали на кострах, а благочестивые патеры в то время стояли около и читали отходную молитву и находили, что это лучший способ. Не забудьте, что относительно еврейских дел было еще маленькое осложнение. Всегда являлась последствием такого рода процессов компенсация или справедливая экспроприация, отнимали имущества у целой общины еврейской. Вот при сопоставлении той темноты, которая существовала в то время, вы поймете, как эти процессы усложнялись пыткой, с одной стороны, и жаждой обогащения – с другой стороны, вы поймете, на какой почве состоялись те процессы! И раз вы поймете, то вы их выкинете из вашей памяти! А предположение о том, существует ли у евреев ритуальное убийство?..

{210} ...Здесь захотели поставить задачу, по-моему, неосуществимую для судебного процесса, захотели поставить вопрос о ритуальных убийствах. Г. прокурор в этом отношении ссылался на три фактора. Как вы говорите, что у нас нет доказательств, улик?.. Вы забыли то, что говорил эксперт Сикорский. Он говорил о ритуале, об обезкровлении, об ежедневности, однообразии таких убийств. А вы забыли патера Пранайтиса, которого мы выписали из Туркестана? Разве он не говорил, что это подходит под тип такого рода убийств, установленных его воображением, или знанием...

Наконец, г. прокурор дошел еще до одного момента: он упомянул о народной молве... Народ сам уже не верит в возможность ритуальных убийств. Но есть еще люди, фанатики, люди атавистические, которые живут историческими воспоминаниями, {211} которые не умеют разобраться в этом вопросе...

Еще менее меня удовлетворяют наши претензии на разрешение мiрового вопроса в душной зале уголовного суда... Где нам до решения мiровых вопросов? Дай Бог, чтобы нелицемерно решить вопрос о том, виновен или не виновен человек. Что нам сейчас до мiрового вопроса. Поверьте мне, гг. присяжные заседатели, что в ту минуту, когда вы будете совещаться в вашей комнате о судьбе Бейлиса, то вопрос о судьбе его должен быть для вас важнее, чем все мiровые вопросы...

{212} ...Позвольте, вы спрашиваете нас, где кровь, почему обезкровлен труп, почему на нем не найдено крови?.. Обезкровление трупа это не значит, что из него искусственно выточили кровь... В самом деле не было ничего подобного. Израненный, так как был ранен Ющинский, он все равно истек бы кровью, и эти пять или четыре стакана они бы вылились. Но я вас спрашиваю: «куда они вылились»? Невольно возникают у меня такие соображения. Это толстое урсовое пальто, о котором говорили, если оно было подстилкой... если на него стекла та кровь, то ответьте, где это пальто? Если он действительно был обезкровлен, то пальто, конечно, очень берегли, пока не удалось его сжечь и уничтожить...

{213} ...Г. прокурор в очень мягкой форме обращался к г. Чеберяковой: «Г. Чеберякова, вы не бойтесь, не стесняйтесь, скажите нам, пожалуйста, куда девалось это пальто, вам нечего бояться?». Нет, господа, она шарахнулась от этого пальто. Она не скажет вам, где это пальто. Потому что на ваш вопрос, где кровь, я отвечу вам: кровь там, где и пальто [285].